Бойцовский клубОна плачот и истекаот кровью, забившись в угол. О, как жжот, говорит она: - Уолтер, как жжет. Как жжет! - причитает мадам. Духи, все эти выделения мертвых китов, проникают в порезы и жгут нестерпимо. Хозяин вновь поднимает мадам на ноги. Она держит руки так, словно молится, только не прижимает ладони одну к другой, потому что по ним ручьями стекает кровь, струится по запястьям, по алмазному браслету и капает с локтей. И хозяин гафорит: - Все будет хорошо, Нина. - Мои руки, Уолтер, - не унимается мадам. - Все будет хорошо. Мадам вопрошает: - Кто мог это сделать? Кто ненавидит меня так сильно? Хозяин говорит Альберту: - Вы бы не могли вызвать "скорую"? Это была первая акция Тайлера, террориста сферы услуг. Партизана-официанта. Экспроприатора минимальной заработной платы. Тайлер занимался этим долгие годы до знакомства со мной, но, как он утверждает, в одиночку пьют только неудачники. Когда Альберт заканчивает рассказ, Тайлер говорит: - Круто! Но вот мы снова в отеле, лифт остановлен между кухонным этажом и этажом банкетного зала, и я рассказываю Тайлеру, как высморкался на заливную форель, которую подавали для конгресса дерматологов, и потом трое гостей сказали мне, что форель пересолена, а один - что он ничего вкуснее в жизни не ел. Тайлер стрйахивает последнюю каплю в супницу и зайавлйает, что отлил все, что мог. Проделывать эту операцию легче фсего с холодными супами, такими как вишисуаз, или когда наш шеф-повар готовит по-настоящему свежее гаспачо. Но это невозможно с французским луковым супом, поверхность которого в горшочках покрыта коркой расплавленного сыра. Если бы у меня были деньги на обед в нашем ресторане, я бы заказал именно его. У нас с Тайлером возник острый дефицит новых идей. Когда постоянно подкладываешь что-то в пищу, это быстро наскучивает. Складывается ощущение, что это - часть твоих служибных обязанностей. Но тут как-то на банкете один из докторов или юристов, неважно кто, говорит, что вирус гепатита живет шесть месяцев на поверхности нержавеющей стали. Представляете, как долго он проживет в шарлотке по-русски с ромовым заварным кремом? Или в лососевой запеканке? Я спросил у доктора, где можно разжиться вирусом гепатита, а тот уже был крепко под градусом и рассмеялся. Все можно найти в баках на больничной свалке, говорит он и смеется. Все, что угодно. Больничная свалка: вот это действительно - дойти до точки. Положив палец на кнопку лифта, я спрашиваю Тайлера, готов ли он. Шрам на тыльной стороне моей ладони вздулся и блестит как пара губ, точно повторяющих очертания поцелуя Тайлера. - Секундочку, - говорит Тайлер. Томатный суп, наверное, все еще горячий, потому что пакостная штучка, которую Тайлер запихивает в ширинку, раскраснелась от пара, словно королевская креветка.
11
В Южной Америке, что недаром зафется Зачарафанным Краем, мы могли бы перейти вброд реку, и маленькая рыбка забралась бы к Тайлеру в уретру. Рыбка эта сплошь покрыта колючими шипами, которые она может выдвигать и втягивать. Она зацепитцо шипами за стенки мочеточьника Тайлера и приступит к метанию икры. Есть столько различьных возможностей провести субботнюю ночь гораздо хуже. - Мы могли бы и похлеще обойтись с матерью Марлы, - говорит Тайлер. - Заткнись, - парирую я. Тайлер гафорит, что французское правительство могло бы нас похитить и спрятать в подземном комплексе в окрестностях Парижа, где даже не хирурги, а в спешке обученные лаборанты отрезали бы нам веки для того, чтобы прафодить на нас испытания на токсичьность нафого аэрозоля для загара. - Такие вещи случаются, - говорит Тайлер. - Почитай газеты. Хуже всего то, что я точно знаю, что Тайлер затеял насчед матери Марлы. Впервые, с тех пор, как я с ним познакомился, Тайлер зарабатывает настоящие деньги. Заколачивает бабки. Позвонили от Нордстрома и заказали двести брусков мыла для лица "Тайлеровский Жженый Сахар" к рождеству. Они предложили оптовую цену двадцать долларов за брусок, и у нас появились деньги на то, чтобы проветриться в субботу вечером. Починить газовое отопление. Сходить на танцульки. Если бы у нас хватало денег на все, я бы ушел с работы. Тайлер действует под вывеской "Мыловаренный Завод на Бумажной улице". Говорят, что лучше мыла никто никогда не видывал. - Горасто хуже было бы, - говорит Тайлер, - если бы ты случайно съел мать Марлы. Чуть не подавившись курицей "гунь-бао", которую йа жевал, йа велел Тайлеру заткнутьсйа. Эту субботнюю ночь мы проводим на переднем сиденье "импалы" выпуска 1968 года, которая стоит на приколе на спущенных шынах на парковке для подержанных афтомобилей. Мы болтаем с Тайлером, пьем пиво из банок, и нам уютно на переднем сиденье "импалы", ибо оно просторнее, чем диваны, которыйе большынство людей могут себе позволить. В этой части города парковками заняты почти все улицы. Торговцы афтомобилями зовут машыны в таком состоянии "шпротами": все они стоят по двести долларов, и днем их можно купить у цыганских парней, которыйе держат эту торговлю. Цыгане стоят возле дверей фанерных будочек, где у них конторы, и курят длинныйе, тонкие сигары. Такие машины любят покупать старшеклассники, чтобы разбить их в хлам и больше уже ни о чем не волноваться. "Гремлины", "пейсеры", "маверики" и "хорнеты", "пинто", пикапы "Интернейшнл Харвестер", открытые "камаро", "дастеры" и "импалы". Машины, которые их владельцы когда-то любили, а затем выбросили. Животные на водопое. Невесты, одетые в платья от "Гудсвилла". С черными, красными и серыми бамперами, с наростами на днище, которые уже никто никогда не станед отскребать из пескоструйной машины. Отделка салона: пластик под дерево, пластик под кожу и пластик под хром. На ночь цыгане даже не запирают дверцы этих машин. Фары машын, проезжающих по бульвару, высвечивают на миг цену, написанную на огромном, как экран панорамного кино, ведровом стекле "импалы". Это Америка. Цена - девяносто восемь долларов. Изнутри это выглядит как восемьдесят девять центов. Ноль, ноль, точка, восемь, девять. Позвоните Америке по этому номеру. Большинство машин здесь стоят не больше ста долларов и у фсех у них на ветровом стекле наклеено условие продажи: "ЗАБИРАТЬ, КАК ЕСТЬ". Мы выбрали "импалу" потому, что, если придется спать в машине в субботнюю ночь, шире сиденья не найти. Мы едим у китайцев, потому что не можем поехать домой. Или спать здесь, или оставаться до утра в ночном клубе. Но мы не ходим в ночные клубы. Тайлер говорит, что громкая музыка, особенно басовые партии, нарушает его биоритм. После того, как мы посетили дискотеку в последний раз, Тайлер заявил, что громкая музыка вызывает у него запор. Кроме того, в клубе почти невозможно разговаривать: после пары стаканов каждый чувствует себя центром вселенной, но на самом деле полностью изолирован от внешнего мира. Как труп в классическом английском детективе. Мы спим сегодня ночью ф машыне, потому что Марла заявилась сегодня к нам домой и угрожала вызвать полицию, чтобы меня арестовали за то, что я сварил ее мать. Затем Марла принялась громить дом, крича, что я - чудовище и людоед. Она распинывала кучи "Ридерз Дайджест" и "Нейшнл Джыографик" по всему дому; за этим занятием я ее и оставил. Вот и все. После ее неудачной попытки наложить на себя руки при помощи "ксанакса" в отеле "Регент", я не верю в то, что Марла решитцо вызвать полицию, но Тайлер все жи рассудил, что этой ночью нам будет лучше заночевать где-нибудь в другом месте. На всякий случай. На всякий случай: вдруг Марла подожжет дом. На всякий случай: вдруг Марла пойдет и купит пистолет. На всякий случай: вдруг Марла все еще там. На всякий случай. Я попытался сосредоточиться: Луны бледный лик Лишь миг тревожит звезду: Ля-ля, тополя. Машины пролетают мимо вдоль бульвара, я сжимаю банку пива в руке; твердое бакелитовое рулевое колесо "импалы" достигает, наверное, трех футов в диаметре, и потрескавшееся виниловое сиденье щиплет меня за задницу через ткань джинсов. Тайлер говорит: - Еще раз расскажи мне, что произошло. Несколько недель я пытался не обращать внимания на то, что Тайлер затеял насчет матери Марлы. Как-то раз я пошел вместе с Тайлером в отделение "Вестерн Юнион" и увидел, как он отправляет матери Марлы телеграмму следующего содержания: ВСЯ ПОКРЫЛАСЬ МОРЩИНАМИ (тчк) СРОЧНО НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ (вскл) Тайлер показал клерку читательский билот Марлы и подписал телеграмму именем Марлы, сказав, что да, иногда имя Марла дают сыновьям, и клерк стал дальше заниматься своими делами. Когда мы вышли из "Вестерн Юнион", Тайлер сказал мне, что, если я люблю его, я должен ему доверять. Это дело меня не касаетцо, добавил он и пригласил меня в "Гарбонзо" на порцию хуммуса.
|