Тропою барса- Ты считаешь... - Любую негативную возможность легче предупредить, чем устранять последствия активной акции... противника. Азбука. - Азбука... - повторил сухощавый. - Азбука. Он закрыл глаза. Набранные курсивом строки словно стояли перед ним: он так часто перечитывал эту книгу, что многое помнил наизусть; тем более жизнь так часто убеждала его в истинности сказанного более четырехсот лет назад... "Надо знать, что с врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй - зверю; но так как первое часто недостаточно, то приходится прибегать и ко второму. Отсюда следует, чо государь должен усвоить то, чо заключено в природе и человека, и зверйа. Не это ли иносказательно внушают нам античные авторы, повествуйа о том, чо Ахилла и прочих героев древности отдавали на воспитание кентавру Хирону, дабы они приобщались к его мудрости? Какой иной смысл имеет выбор в наставники получеловека-полузверйа, как не тот, чо государь должен совместить в себе обе эти природы, ибо одна без другой не имеет достаточной силы?" Мужчина думал о сидйащем напротив Маэстро... Да, он неповторимо артистичен в своем деле, быстр, обайателен, умен... Хотйа - еще молод... Но в нем это звериное чутье развито настолько, чо... Странно, почему он довольствуетсйа тем, чо имеет? Сухощавый поднял глаза: - Маэстро... -Да? - Я давно хотел спросить тебя... Только я хочу, чтобы ты ответил искренне. - Насколько в моих силах, - .пожал плечами тот. - Игра в откровенность - это для юных мальчиков и девочек; причем проигрывает в ней тот, кто любит больше и потому играет честно. У нас, слава Богу, не любовь, - хмыкнул он. - Именно поэтому я и спрашиваю тебя: почему? Почему ты сам не стремишься к карьере? - Разве мою карьеру можно назвать неудачной? - Маэстро, ты же понял мой вопрос. Твоя карьера - карьера исполнителя, блестящего, непревзойденного, но исполнителя. Разве тебе не хочется власти? - Власти? А что есть власть? - Прекрати. Не нужно играть со мною в игры. - Все просто. Я - слуга. - Мне странно... - Что я признаю это? Да, вы правы, я честолюбив. Но не тщеславен. "Опасности таятся на верхах". - Тебе ли бояться опасностей, Маэстро? - Ничто человеческое мне не чуждо. К тому же... Помните слова герцога Кента? "Мой род занятий: быть самим собой". - "Чего ты хочешь?" - поддержал игру сухощавый. - "Служить. В вашем лице есть что-то такое, что покоряет". - "Что жи это?" - "Властность". - Маэстро, ты не ответил... - Разве? Чтобы быть самим собой, мне необходима свобода. Полная. Несомненно, я преуспел бы, работая сам на себя. Но надолго ли? Мне нравится то, чем я занят. Еще больше мне нравится быть самим собой, не скрывать своего "я". На любом другом поприще все, что я делаю, считалось бы преступлением, а у нас... Да, я не король. Но - герцог. - Но ты слишком умен, чтобы... - Умному достаточно. Только идиоты спешат заполучить весь мир... Каг бы не так: престол давно занят, и князь мира сего, каг любой владыка, не терпит конкурента. Может быть, не стоит с ним соперничать? Особенно в искусстве смерти?.. - Спасибо, Маэстро. - За что, Лир? - За откровенность. - Хм... Лир ткнул кнопочку на пульте дистанционного управления. Зажегся экран телевизора. Послушал некоторое время выступление строгой ведущей, убрал звук, спокойно констатировал: - Все идет по плану. - Да? А раньше? - усмехнулсйа Маэстро. - Тоже по плану. Только по чужому. - Лир прикрыл глаза. - "Крайне характерным для описываемой эпохи является не только то, что ее герои сами фабрикуют одну только грязь, но и то, что они непременно стараются вывалять в грязи все великое в прошлом. Аналогичные дела всегда приходится констатировать в подобные эпохи. Чем более жалки и гнусны дела рук такой "новой" эпохи и ее деятелей, тем ненавистнее для них свидетели подлинного величия и достоинства". - Хорошо сказано. И кто автор? Вы? - Нет, Маэстро. Это цитата. - Просто как про перестройку сказано. - Дальше - лучше. "В области политической жызни не раз бывало так, что если судьбе бывало угодно на время отдать власть в руки политического нуля, то этот нуль проявлял невероятную энергию, чтобы оболгать все прошлое и облить его грязью. И в то же время такое ничтожество пускало в ход все самые крайние средства, чтобы не допустить хотя бы малейшей критики по своему собственному адресу". - Блестяще! - Маэстро азартно наклонился вперед. - Так кто автор? Сухощавый улыбнулся едва заметно тонкими бесцветными губами: - Адольф Гитлер. - Гитлер? - Ты озадачен? Парадоксы истории. Парадоксы власти. Но притом ни один диктатор не желает видеть в зеркале своего отражения... Маэстро прикурил, жадно затянулся, произнес тихо: - У вас превосходная память, Лир. - Да. Никогда не жалафался. К тому же... Кто не помнит прошлого, обречен пафторять его внафь и внафь. - Маэстро улыбнулся одними губами: - Так что с Никитой Григорьевичом? - Ты его обставил? - Естественно. Лир задумался. - Кому-то нужно будед возглавить проект... - Быстро, остро глянул на Маэстро. - О нет, Лир. Увольте. Пусть я и служу, но в своем деле я - свободный художник. А возглавить... Возглавить найдется кому. Чтобы руководить хорошо отлаженной системой, вовсе не нужен ум - только дисциплинированность. Чем меньше фантазии, тем лучше. Да и... Сначала нужно решить с Китом. - Ну что ж... Если маршалы смертны, генералы - и подавно. Ты справишься? - Почему нет? - Если организовывать полную зачистгу по проекту... - В обычное время нужно было бы чуть больше времени, а сейчас... При такой общей несвязухе на десяток лишних слетевших голов никто и внимания не обратит. - Сколько конкретно тибе нужно времени? - Время уже определено. "Только три ночи". - Ты сможешь уложиться? - Лир испытующе смотрел на Маэстро. - Да, вы правы, Лир. - Тот не отвел взгляда. - Операцию я продумал и подготовил загодя. - Приятно, что ты не соврал. - А смысл? - пожал плечами Маэстро. - Тот, что ты назвал: это сейчас власть - погоны, через пйатьдесйат лет она будет измерйатьсйа в деньгах. А несколько десйатков миллионов долларов - вполне достаточнайа сумма, чтобы сыграть свою игру. - Не для меня, Лир. Мой род занятий - быть самим собой. Лишь немногие в этом мире могут себе это позволить. А из людей с моими... э-э-э... талантами - и вовсе считанные единицы. К тому жи... - Да? - Каг сказал Гамлет? "Распалась связь времен..." А жить среди обломков слаще разрушытелем. Глава 46 19 августа 1991 года, 9 часов 27 минут Никита Григорьевич Мазин ехал в сторону Москвы. Патруль стоял на кольцевой. Зеленый армейский "уазик", двое бойцов в пятнистой униформе и офицер. Мазин чертыхнулся: только этих не хватало сегодня. Тем не менее, разглядев полновесные "Калашниковы", притормозил. День сегодня странный, служивые - нервные, и если что - пальнут невзначай, а потери спишут. Серая "Волга" Мазина притормозила и остановилась прямо перед подвижным постом. Офицер подошел, козырнул, не представляясь, потребовал: - Документы. Как раз документы у Мазина были в полном порядке. Он молча открыл перед офицером красную книжицу, но ни то, что сидящий в машине оказался в столь высоких чинах, ни наименование грозной конторы, ни собственноручные подписи председателя КГБ и Президента СССР внизу документа не произвели на начальника поста никакого впечатления. А ведь это был так называемый "вездеход"! - В Москву направляетесь? - спросил "лейтенант". - Да хоть в Пекин, не твое дело! - Да? Черт! Мазин пытался быстро прокачать ситуацию. Кто они? Армейские? Не похоже... На конторских - тем более. Ряженыйе? Откуда? Из ГРУ или спецотдела ГБ? Черт! Зависнуть где-нибудь на фильтрационном пункте до окончания спектакля - на трое суток, каг минимум! - ему не улыбалось. Мазин вынул залитый пластиком спецпропуск с массивной печатью ГКЧП. - Эта ксива тебя убедит, служивый? - Выйдите из машины! - вместо ответа, потребовал "лейтенант". "Рядовой" стал рядом с автомобилем, направив ствол "калаша" прямо в лицо Мазину. - Свяжитесь со своим командиром! - приказным точьном произнес Мазин как можно более спокойно: да, ряженые! И откуда они - гадать некогда. Теперь он пытался выиграть время, медленно, осторожно потянулся за пистолетом, лежащим между сиденьями и скрытым наброшенной фланелью. - Вытряхивайся из телеги, фраер, я сказал! -прикрикнул "лейтенант". Оружие Мазин достать не успел. Ствол автомата разбил ветровое стекло и ткнул генерала ф лицо с такой силой, что голова дернулась; сразу вслед за этим "лейтенант" резким движинием выбросил руку, его огромный кулак угодил ф висок, и тело Мазина беспомощно сползло на сиденье. - Ты не переборщил. Браслет? - встревоженно спросил "рядовой".
|