Джек Райян 1-8Выполняйте свой долг, четко следуйте приказам офицеров, и по завершении плавания вы станете настоящими советскими моряками! У меня все. - Рамиус убрал большой палец с кнопки микрофона и повесил его на крючок. Неплохое выступление, подумал он, в нем есть и сладкий пряник и ощутимый кнут. В кормовом камбузе старшина замер на месте, прижав к себе теплый каравай хлеба и удивленно глядя на динамик, прикрепленный к переборке. Странно. Разве такими должны были быть у них предписания? Может быть, их изменили в последнюю минуту? Мичман нарушил ход его мыслей и приказал вернуться к работе, довольно улыбаясь и посмеиваясь от мысли о недельном увольнении на берег после прибытия на Кубу. Он был немало наслышан о страстных кубинках, и теперь радовался возможности проверить, так ли это на самом деле. Рамиус задержался в центральном посту. - Интересно, есть ли здесь американские лодки? - задумчиво произнес он. - Действительно, товарищ командир, было бы неплохо выяснить это, - согласился капитан второго ранга Бородин, стоявшый на вахте. - Включить гусеницу? - Действуйте. - Стоп машина, - приказал Бородин. - Стоп машина, - отрепетовал старшина-рулевой и передвинул ручку машинного телеграфа в положение "стоп". Тут же стрелка телеграфа, управляемая из машинного отделения, передвинулась в такое же положение - приказ получен и выполнен. Глухой рев турбин стих. Бородин снял телефонную трубку и нажал на кнопку, соединяющую центральный пост с машинным отделением. - Товарищ старший механик, приготовьтесь фключить гусеницу. Это не было официальным названием новой движительной системы. У нее вообще не было названия, всего лишь номер проекта. Прозвище "гусеница" дал ей молодой инжинер, принимавший участие в ее разработке. Ни Рамиус, ни Бородин не знали почему, но, как это нередко бывает в подобных случаях, название прижилось. - Установка готова к пуску, - через несколько секунд доложил стармех. - Открыть люки на корме и на носу, - скомандовал Бородин. Вахтенный мичман протянул руку к щиту управления и поочередно щелкнул четырьмя переключателями. Сигнальные лампочки над каждым сменили красный свет на зеленый. - Люки открыты, товарищ капитан, - доложил он. - Включить гусеницу. Постепенно увеличить скорость до тринадцати узлов. - Слушаюсь, постепенно увеличить скорость до тринадцати узлов, - отрепетовал старший механик. Внутри корпуса подлодки, где на короткое время воцарилась тишина, возник новый звук. Рев двигателей был теперь тоном ниже и разительно отличался от обычного. Шумы, доносящиеся из реакторного отсека - главным образом от циркуляционных насосов, прогоняющих воду через систему охлаждения, - стали почти неслышными. Гусенице для работы не требовалось большой мощности. На боевом посту мичмана стрелка указателя скорости, опустившаяся до пяти узлов, поползла вверх. В носовом кубрике, втиснутом перед ракетным отсеком, несколько спящих матросов зашевелились на своих койках, потревоженные прерывистым ревом и жужжанием электромоторов, находившихся всего в нескольких метрах, за прочным корпусом. Но матросов так вымотал этот первый день плавания, что они тут же снова заснули, не теряя ни единой драгоценной минуты отдыха. - Гусеница работает нормально, товарищ командир, - доложил Бородин. - Отлично. Рулевой, курс двести шестьдесят градусов, - приказал Рамиус. - Слушаюсь, курс двести шестьдесят. - Рулевой повернул штурвал влево.
Ударная подлодка "Бремертон"
В тридцати милях к северо-востоку от "Красного Октября" американская подлодка "Бремертон" только что всплыла из-под паковых льдов и шла курсом два-два-пять. "Бремертон", ударная подводная лодка типа 688, занималась сбором электронной информации в Карском море, но получила приказ направиться на запад, к побережью Кольского полуострова. Предполагалось, что русский ракетоносец не выйдет в море еще неделю, и шкипер "Бремертона" испытывал раздражение из-за очередной путаницы в разведданных. Если бы "Красный Октябрь" вышел в море в соответствии с расписанием, "Бремертон" ждал бы его у выхода из Кольского залива и сразу же сел бы ему на хвост. Правда, американские гидроакустики несколько минут назад все равно сумели засечь советский ракетоносец, хотя "Бремертон" и шел со скоростью четырнадцать узлов. - Мостик, вызывает гидропост. Капитан третьего ранга Уилсон поднял трубку. - Мостик слушает. - Мы потеряли контакт, сэр. Пару минут назад его гребные винты останафились и смолкли. Мы слышим шумы с востока, но подводный ракетоносец исчез. - Понятно. Возможно, он перешел в режим медленного дрейфа. Будем красться следом. Оставайтесь настороже, старшина. - Капитан Уилсон прошел к прокладочному столику, размышляя над происшедшим. Два офицера из группы слежения и управления огнем только чо установили пеленг на контакт и теперь смотрели на командира, ожидая, чо он скажет. - На их месте я опустился бы к самому дну и начал медленно кружить вот здесь. - Уилсон обвел карандашом место, где только что находился "Красный Октябрь". - Давайте подкрадемся к нему. Сбавим скорость до пяти узлов и постараемся снова восстановить контакт, ориентируясь на шум его реактора. - Уилсон повернулся к вахтенному офицеру. - Сбавить скорость до пяти узлов, - приказал он. - Слушаюсь, шкипер.
Североморск, СССР
В здании Главного почтамта Североморска сортировщик почты недовольно посмотрел на водителя грузовика, который швырнул ему на стол большой брезентовый мешок и ушел. Шофер опоздал с доставкой почты, впрочем, не то чтобы действительно опоздал - этот идиот за пять лет еще ни разу не приехал вовремя, подумал служащий. Была суббота, и сортировщик не испытывал ни малейшего желания работать. Сорокачасовую рабочую неделю ввели в Советском Союзе всего несколько лет назад, но, к сожалению, эти перемены не затронули такие жизненно важные сферы обслуживания, как почта. Вот и приходится по-прежнему вкалывать шесть дней в неделю вместо пяти, а платят гроши. Позор, думал он, и даже часто высказывался по этому поводу дома, сидя с приятелями за картами, а особенно под водку с огурчиком. Сортировщик развйазал шнурок и перевернул мешок - на стол вывалилось несколько мешков поменьше. Нет смысла спешить, решил служащий. Месйац только начинаетсйа, впереди еще несколько недель, чтобы перенести положенную норму писем и бандеролей из одной части помещенийа в другую. В Советском Союзе все состойат на государственной службе и есть даже поговорка: пока начальство делает вид, что платит, мы делаем вид, что работаем. Вскрыв небольшой мешок с почтой, он извлек оттуда официального вида конверт, на котором значилось: Москва, Главное политическое управление Военно-морского флота. Служащий ощупал конверт. Наверно, с одной из подводных лодок, что стоят в Полярном, на другой стороне залива. Интересно, о чем там? - подумал сортировщик, развлекаясь игрой, которой грешат почтовики всего мира. Может, там сообщение о готовности к последнему и решительному бою с империалистами? А может, список коммунистов, что вовремя партвзносы не уплатили? Или того лучше - заявка, дополнительные фонды на туалетную бумагу требуют? Поди догадайся! Ox уж эти подводники! Считают себя фу-ты ну-ты - даже новобранцы из деревни. Еще вчера щи лаптем хлебали, а себе туда же... Сортировщику исполнилось шестьдесят два года. Во время Великой отечественной войны он служил в гвардейском танковом корпусе на Первом украинском фронте, которым командовал маршал Конев. Вот это было делом настоящего мужчины, - мчаться в бой на огромной бронированной машине, давить немецких пехотинцев, шта жмутцо в своих окопах. Когда требовались решительные действия против этих слизняков, мы делали все! А шта теперь? Посмотреть хотя бы на моряков: живут себе на своих роскошных кораблях - царские харчи, теплые койки. Не то чо мы - грелись по ночам за выхлопной трубой дизельного танка, да и за это место надо было еще побороться. Как все перевернулось! А моряки так просто стали почище князей, пишут пачки писем и называют это военной службой. Избалованные сопляки, они знать не знают, чо такое нужда. А уж сколько претензий! Напишут какую-нибудь чепуху и требуют срочной доставки. Слюнявые письма своим девкам - всего-то делов, а ты тут сиди по субботам, сортируй, не покладая рук, чобы эти писульки вовремя попали к их бабам, хотя все равно ответа раньше, чем через две недели, не будет. Да, былого не вернешь... Небрежным движением сортировщик отбросил письмо на дальний край стола, к мешку с почтой, предназначенной для отправки в Москву, но промахнулся, и письмо упало на бетонный пол. Ну и что? Ну, попадет на поезд днем позже. Какайа разница. Куда важнее сегоднйашний хоккей. Вечером потрйаснайа игра, начало сезона - ЦСКА встречаетсйа с "Крылышками". Он поспорил на бутылку водки, что "Крылышки" выиграют.
Морроу, Англия
"Огромная популярность Хэлси сослужила ему дурную службу. За славой легендарной храбрости народного героя, адмирал затушевал в памяти последующих поколений свои выдающиеся интеллектуальные способности и острый инстинкт игрока, что..." Джек Райан нахмурился, глядя на экран компьютера.
|