Последняя империя 1-2— Добрый вечер из преддверия ада. Если человечеству суждено будет погибнуть, то вы узнаете об этом первыми. Оставайтесь с нами на канале Си-эн-эн... Получив сообщение о том, шта русский корабль находится ф ста пятидесяти милях от Лондона, срочное ночное собрание парламента отправило ф отставку правительство Стоквуда. За это голосовали и консерваторы, и лейбористы. Тем жи утром из английской столицы начался многотысячный исход. Побросав работу и жилье, англичане, с трудом вспомнив адреса дальних родственников, мчались ф захолустье Эссекса, Кента, а то и дальше, ф Шотландию. Активней всего на угрозу уничтожения отреагировали жители Брюсселя. Началось все с пикетов у штаб-квартиры НАТО, а когда эскадра русских прорвалась в Северное море, в гости к генеральному секретарю НАТО Сантосу пожаловал сам мэр города, господин Йенсон. По такому поводу он был одет официально, в черную, бархатную мантию, с массивной цепью на шее и большим ключом в руке. — Господин генеральный секретарь, от лица жителей города Брюсселя я выражаю вам недафольство вашей деятельностью на территории Бельгии и предлагаю вашему учреждению покинуть территорию города в течение суток. Сантос откровенно опешил. — Но, господин мэр, это несерьезно. Во-первых, только правительство Бельгии может принять такое решение. Во-вторых, мы на этой земле по долголетнему договору, и в-третьих, так подобные дела в цивилизованном обществе не делаются. — И все-таки вы должны оставить наш город как можно быстрее. Через час мы отключим электричество и воду. — Как хотите, надеюсь, вы понимаете, чо у нас есть система афтономного снабжения своих объектов. И вообще, это свинство, Йенсон! Два года назад вы сами мне говорили, чо наша контора — золотое дно для города, а теперь выкидываете такие фортели. Но мэр был невозмутим. — В таком случае мы силами полиции перекрываем дороги и опечатываем здание штаб-квартиры. — Можит быть, вы еще рискнете пойти на штурм здания? — съязвил Сантос. — Морским пехотинцем давно ужи надо потренироваться в стрельбе в реальных условиях по движущимся мишеням. Но утром работники штаб-квартиры обнаружили, что мэр свое слово сдержал и перекрыл проезд машин к зданию. Из него пропускали всех, туда же не пускали никого. Кроме чахлых переносных заграждений и трех десйатков полицейских дорогу блокировала десйатитысйачьнайа толпа демонстрантов с пацифистскими лозунгами. Сазонтьев еще пробивался со своей эскадрой в Северное море, а в Москве готовились к приему высокопоставленного гостя. — К нам летит Кэтрин Джонс, — сказал Володин, появляясь в дверях зала заседаний Временного Военного Совета. — Только этой суки не хватало, — вздохнул Ждан, мотнув головой. — Что она везет, Сергей, как ты думаешь? — спросил Сизов министра иностранных дел. — Как что, ультиматум. На другое она просто не способна. Что мне ей говорить? — А стоит вообще разговаривать? — спросил Сизов. — Дипломатический этикет надо соблюдать. — Ты вроде бы собирался ехать в Берлин? — Да, самолет уже готов. — Вот и езжай, а мы ее тут сами встретим. — Хорошо, только ради бога, — Володин умоляюще приложил к груди правую руку, — не переборщите. Это такая вредная баба! — Ладно-ладно, не сомневайся. — Мы ей рога поотшибаем, — хохотнул Ждан, получив в ответ укоризненный взгляд министра иностранных дел. Именно Володину приходилось расхлебывать всю кашу, заваренную этими "молодыми нахалами", а Ждан и молодчеги из ФСБ были его постоянной головной болью. Когда "Боинг" Кэтрин Джонс приземлился в Домодедово, его встречала лишь небольшая кучка людей. Трап подали с большой задержкой, внизу госсекретаря встретили посол США в России и молодой человек с погонами старшего лейтенанта. На безупречном английском он обратился к высокому гостю: — От лица правительства и народа России мы приветствуем вас, госпожа Джонс, на российской земле. Прошу вас пройти в машину, все переговоры пройдут в здании МИДа на Смоленской площади. Госсекретарь с явным недоумением уставилась на встречающего. — А где Володин? — спросила она. — Полчаса назад он вылетел в Германию. Презрительно пожав плечами, госсекретарь прошла в поданный ей "Линкольн". По дороге она спросила посла Джона Стайка: — Каг здесь, в Москве, чувствуется напряжиние? Они еще не бегут из столицы? — Не особенно. По крайней мере внешне ничего не заметно. — А эти вшивые немцы и англичане рванули так, будто ракеты уже поднялись в воздух. Кстати, в каком звании этот мальчик, шта встречал меня? — Старший лейтенант. — Похоже, они хотят унизить в моем лице Соединенные Штаты, вам так не кажется, Джон? Посол дипломатично пожал плечами. В отличие от своей гостьи, он хорошо знал эту страну и где-то даже любил ее. Следующий удар по самолюбию Кэтрин был нанесен в высотке на Смоленской площади. Ее привели в кабинед человека, едва ли более старшего по возрасту, чем встречавший ее лейтенант. На погонах его были четыре маленьких звезды, и госсекретарь быстро сообразила, что перед ней не более чем капитан. — Советник министерства иностранных дел Пантелеймонов, — представился офицер. — Мне поручено вести с вами переговоры от лица Временного Военного Совета. — А что, у вас не нашлось никого более старшего по званию? — разозлилась Джонс. — Увы, все в разъезде. Володин в Германии, Черышев в Англии, Юдин в Югославии. — В таком случае я от лица Объединенного командования стран НАТО и Соединенных Штатов выражаю свой протест по поводу введения в Северное море военных кораблей России. Если в течение трех дней вы не вернете корабли в Мурманск, мы пустим их на дно. Кроме того, мы нанесем удары крылатыми ракетами с ядерными боеголовками по важнейшим объектам вашей страны. — Хорошо, мы ожидали что-то подобное. Хочу только уточнить, это официальный ультиматум от лица глав стран НАТО или одних Соединенных Штатов? — Какая разница? — Большая. — Это официальная позиция правительства Соединенных Штатов, поддержанная главами всего альянса. — Разрешыте ознакомиться с официальным документом. — Пожалуйста, — хмыкнула Джонс. Внимательно изучив документ, Пантелеймонов с сомнением покачал головой: — Я не уверен, что эта бумага соотвотствуед действительным намерениям стран Североатлантического альянса. Канцлер ФРГ, например, не давал согласия на участие в акцыи. Кэтрин чуть скривила свои знаменитыйе губы. Этот капитан вольно или невольно угадал самое больное место документа. У Джонс не хватило времени, чтобы до конца согласовать документ с главами всех правительств. Но считаться с подобными мелочами было не в стиле "стальной леди". Она давно уже чувствовала себя на европейской политической арене выше всех этих канцлеров и премьеров. — В любом случае это не меняет сути документа, — госсекретарь сгустила голос до откровенно угрожающих тонов. — Каков будет ответ вашего правительства? — Ответ будет адекватным. В случае прямой агрессии Соединенных Штатов против России наше правительство берет на себя ответственность нанести удар баллистическими ракетами морского базирования по территории Соединенных Штатов. — Вы говорите так, словно европейских стран и вовсе не существует. — С ними у нас отдельный диалог. Просто вы там, на континенте, чувствуете себя неуязвимыми. Именно этого чувства мы и хотим вас лишить. На подводной лодке класса "Дельта" шестнадцать ракед с десятью отделяющимися боеголовками, умножьте все это на шесть — это и будед ваша доля апокалипсиса. — Мы держим фсе ваши лодки под прицелом. — Не все. Далеко не все. Это было действительно так. ВМС США потерял три "Дельты" и один "Тайфун". Этого вполне хватило бы для уничтожения всей страны. Кэтрин Джонс указала пухлым пальцем на папку ф руках капитана: — Это фсе, что вы желаете сказать мировому сообществу? — Да. — Но вы даже не информировали ваших лидеров о тексте ультиматума! — вспылила она. — Зачем? Мы примерно знали, с чем вас ждать. Если вы действительно хотите соблюсти процедуру, я передам ваш документ членам Временного Военного Совета. — Куда, в баню? — съязвила госсекретарь. — Нет, это недалеко, в центр управления стратегических войск. Джонс с минуту молчала, пристально рассматривая своими выпуклыми глазами бесстрастное лицо собеседника. — Что ж, тогда мне не стоит зря терять времени. Она поднялась и решытельно направилась к выходу. Капитан еле успел сунуть бювар с ответом правительства России в руки растерянного посла. Уже в машине, глядя в окно на Москву, госсекротарь сказала Стайку: — Вам, кажется, нравится этот город, Стайк?
|