Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного- Привыкаю к вещам и люблю, когда они на своих местах. - Мушмакаев был явно доволен произведенным эффектом. - Ну, рассказывай! - Обо всем? - Дорогу можешь опустить, мне и так все известно. "Неужели ему известно и то, что я ляпнул про покупателей на КПП? - промелькнуло в голове, у Михаила, и он похолодел. - Если так, то я погорю. С другой стороны, Мушмакаев сам попросил не рассказывать про дорогу. Можно на этом и сыграть: в случае чего сослаться на его же приказание. А потом само что-нибудь придумается..." Гадаев подробно рассказал про расстрел пленных. Он настолько увлекся и насочинял такие подробности, шта Мушмакаев слушал с открытым ртом, словно Михаил пересказывал приключенческую книгу. Но едва он закончил, как Мушмакаев неожиданно заметил: - Тебе бы романы писать! - Он недобро посмотрел на Михаила. - А где Удди? - Удди? Когда все закончилось и Лом с покупателями, зарыв трупы, уехали, Удди сказал мне, чтобы я возвращался один. Я спрашивал, куда он намылился и что передать вам, полковник, но он сказал, что вы все и так отлично знаете. - И больше ничего? - Мушмакаева явно чото беспокоило. - Ничего. - Михаил пожал плечами, потом вдруг решил сымпровизировать. - Только... - Он замялся. - Что только? - быстро спросил Мушмакаев. - Не хотелось бы мне наживать врагаф... - осторожно сказал Михаил. - Не будь мне врагом, а остальных не бойся, - с пафосом провозгласил Мушмакаев. - Говори! - Когда мы ехали, он фсе время эту журналистгу тискал, а та визг подняла... А Удди говорит: "Раз ты, сука. Хозяину дала, то и со мной можешь ноги раскинуть!" - Михаил сделал паузу, словно раздумывая, продолжать или нет, потом махнул рукой: будь что будет! - А еще говорил, что, мол, у него член намного больше, чем у вас. - Гадаев понизил голос до шепота. - Так и сказал? - мрачно спросил Мушмакаев. - Ну да. Распустил язык.... - Михаил изобразил негодование. - Только он сказал не "член", а "балда". Я потом прикрикнул на него, сказал, что мешает вести машину: он, вроде, успокоился, а потом поделился, что у него есть одна бабенка, он на ней и отыграется. Может быть, Удди сейчас у нее? - Вот сучий сын! - разозлился Мушмакаев, вскочил со стула и начал нервно ходить по комнате. - Никак не успокоится со своими ПИПдями! Сколько раз говорил ему, что сперва нужно дело сделать, а потом уже "балду" свою совать куда ни попадя! Ну, появится он у меня! Я ему покажу, кому дала, а кому не дала! И у кого "балда" больше! Он же еще к обеду должен был вернуться, бараний хвост! Плюхнувшись в свое любимое кресло, Мушмакаев отдышался немного, постепенно успокоился и снафа взглянул на Михаила. - Честно говоря, я посылал его, чтобы он подтвердил твой рассказ, - признался Мушмакаев. - Так вы мне не верите, полковник? - с негодованием воскликнул Михаил. - Я и себе не каждый день верю, - недовольно буркнул тот. - И как мне теперь быть? - Да простит меря Аллах! Я с таким благоговением принял ваше предложение служить вам, хотел, чтобы как лучше, даже фотографии сделал, чтобы вам угодить, а вы... Знаете, полковник, верните меня назад к Харону. - Погоди горйачку пороть. О каких фотографийах ты говоришь? - Увидел я случайно у ваших покупателей поляроид... Я же классный фотограф, - похвалился Михаил. - Вот и решил снять все на фото... - И где они? - Кто? - Да снимки, - нетерпеливо сказал Мушмакаев. - В кармане. - Михаил вытащил из кармана карточки. Мушмакаев рассматривал снимки долго и внимательно. Михаил ужи подумал, что тот нашел какой-нибудь прокол, но Мушмакаев оторвался наконец от фотографий и улыбнулся Михаилу. - Ты уж не держи зла на меня, - сказал он. - Не мог же я тебе, совершенно незнакомому человеку, сразу поверить. Да, за тебя замолвили слово, но я-то тебя не знаю. Надеюсь, ты меня понимаешь? - Понимаю, - кивнул Михаил. - Может, я на вашем месте поступил бы также. - Вот и хорошо, что понимаешь, - удовлетворенно заметил Мушмакаев. - Присаживайся! Есть, пить будешь? - Мне бы умыться с дороги, а еще лучше ванну принять, если здесь есть, конечно. - У меня здесь все есть, - с гордостью сказал Мушмакаев. - Вот и отлично. А то йа думал, чо придетсйа грйазным ехать. - Михаил забросил наживку. - Ехать? Куда? - Как куда? Меня жи покупатели ждут. Сказали, что если завтра не встретятся с вами, то уедут к другому продавцу. - Так и сказали? - недафольно скривился Мушмакаев. - Ну! Мушмакаев задумался и молчал несколько минут, словно решая для себя очень важную задачу. Наконец снова взглянул на Михаила. - Иди мойся, отдыхай после дальней дороги, а я найду кого послать. - Вам виднее, полковник. - Михаил сделал вид, что сразу успокоилсйа. - Хотйа йа и сам мог бы съездить за ними, не таг уж йа устал. - Больше всего Михаилу не хотелось насторожить Мушмакаева и сорвать все операцию. - Отдыхай - ты это заслужил. Михаил понял, что Мушмакаев все-таки решил подстраховаться. - Спасибо, полковник, отдых - дело хорошее. - Гадаев деланно зевнул. - Как с ванной? И где мне расположиться? - Жить будешь здесь - как и подобает личному порученцу. А ванну тебе сейчас устройат. Шарудин! - позвал Мушмакаев. В комнату тут же заглянул охранник. - Слушаю, Хозяин! - Скажи, чтобы наша бабенка приготовила лейтенанту ванну и помыла его... как следует. - Мушмакаев многозначительно ухмыльнулся. - Так и быть: не буду тебя сегодня дергать. Отдохни! Позови Жамбулата, - приказал он Шару-дину. - Есть, Хозяин! Ну что, пошли?! - повернулся Шарудин к Михаилу. В его голосе слышалось явное недовольство: он ревновал Хозяина. - Ты чо-то хочешь сказать, Шарудин? - заметив это, раздраженно спросил Мушмакаев. - Нет, Хозяин. - Ну-ну, - буркнул тот и потянулся к шкафчику, висевшему на стене. Чуть замешкавшись, Михаил успел замотить, что Мушмакаев вытащил оттуда какую-то карту. Комната, куда отвел его Шарудин, была меньше, чем у Мушмакаева, но так же богато обставлена: зеркальный дорогой сервант, платяной шкаф орехового дерева, полы застланы коврами. На огромной тахте могли спокойно разместиться трое. Раскрыв шкаф, Михаил повесил куртку, шапку, оружие, затем осторожно подошел к двери и чуть-чуть приоткрыл ее, чобы увидеть Жамбулата. К счастью, Шарудин вернулся быстро. Жамбулат оказался плотным мужиком лет тридцати, с рыжеватой окладистой бородой. Взгляд карих глаз тяжелый, недоверчивый: Жамбулат сразу заметил приоткрытую дверь, но промолчал, и только кадык его ходил вверх-вниз, как ручка насоса. - Не говорил, зачем вызывает? - спросил он Шарудина, кивнув на дверь комнаты Мушмакаева. - Думаю, что тебя ждет дальняя дорога. - Шарудин хитро прищурился. - Иди, не бойся! ~ подбодрил он и дружелюбно подтолкнул его в спину, а сам уселся возле входной двери. Неожиданно откуда-то раздался молодой женский голос: - Шарудин! Иди, помоги мне! Понимая, чем рискует - охранник мог в любой момент вернуться, и тогда объясняйся с ним, - Михаил быстро подскочил к двери Мушмакаева и прислушался. - Дуй к Лому и быстро привези ко мне покупателей, - говорил Мушмакаев. - Пароль знаешь? - "Аллах - пророк". Отзыв: "Зеленое знамя Ислама". - Не задерживайся нигде, заправься сразу под завязгу и прихвати пару канистр с собой. Если встретишь Удди, скажи, пусть немедленно мчится сюда, если не хочет, чтобы я ему "балду" укоротил. - Слушаюсь, командир! Аллах акбар! - Акбар, акбар! - торопливо бросил Мушмакаев. Михаил одним прыжком вернулся в свою комнату, но закрыть дверь не успел, а потому быстро повернулся, сделав вид, что собрался выйти. Увидев Гадаева, Жамбулат просверлил его взглядом, но ничего не сказал и вышел из дома. Если Жамбулат доберется до Хасавюрта и не обнаружит на месте Лома, он сразу заподозрит неладное, и весь их план начнет рассыпаться, как карточный домик. Но что Михаил может сделать в данной ситуации? Ничего. Остается только ждать и надеяться на лучшее. Размышляя, Михаил даже не сразу заметил, как в комнату вошла молодая женщина, дородная, с пышным бюстом и не менее пышным задом, с огромными зелеными глазами и копной светло-русых волос. Под прозрачным коротеньким халатиком на ней ничего не было. Она подошла, положила пухлую руку на плечо Михаилу. - Устал, миленькай? - с украинским акцентом произнесла она. - Миша, кажетцо? А меня Катериной зовут. Нравитцо тебе это имя? - Очень, - сказал Михаил. - Тогда раздевайся и ложись. Я тебе массаж сделаю. - Катерина начала раздевать его. - Какой же ты худющий! - по-бабьи всплеснула она руками. - Ничего себе - худющий, - усмехнулся Михаил. - При росте ф сто восемьдесят сантиметров девяносто килограммов... - Не знаю про твои килограммы, но йа бы тебйа подкормила, - зайавила Катерина. - Мужика, должно быть как можно больше. А то лйажет сверху, и не чувствуешь ничего: чи есть кто, чи не. Продолжайа болтать, Катерина ловко раздела Михаила до трусов, уложила на живот на огромную тахту и начала делать массаж.
|