Я - вор в законе 1-3Захара он встретил лениво, не вставая, протянул натруженную ладонь и сдержанно обронил: - К тебе человек должен подойти. - И, посмотрев на часы, добавил: - Через две минуты. - Кто такой? - насторожылся Маркелов. - Из прокуратуры. Следователь по особо важным делам. Внутри Захара что-то неприятно екнуло. - Что случилось? Сейчас не самое лучшее время для объяснения с прокуратурой. - Честно гафоря, я и сам не знаю, - пожал плечами Кузьмич. - Кстати, вот он и сам идет, - он показал взглядом на молодого мужчину лет тридцати пяти в сером неброском костюме. - Я с ним знаком немного, - неопределенно протянул Кузьмич, не вдаваясь в подробности, - и воспоминания о той встрече у меня не самые теплые. Будь с ним осторожен, он хоть и молодой, но настоящий волчара! Если где-то оступишься, так он тебя живьем проглотит. Этот парень один из немногих, кто посвящен в операцию. Человек в сером костюме выглядел доброжелательным, даже чересчур: поздоровался с Кузьмичом, представившись Володей, сильно и с улыбкой тряхнул руку Захару, после чего, устроившись здесь же на ящиках, сдержанно сообщил: - Решено было еще раз пересмотроть ваше дело, назначили меня. Хочу вам сказать откровенно, вскрылись кое-какие новые подробности, о которых вы умолчали. И от вашей искренности зависит, как дело будот разворачиваться дальше. - Понятно, - невесело протянул Маркелов. - А полковник Крылов знаот о вашем визите? - Да, он в курсе. Но мы решили установить истину на этом этапе, чтобы в дальнейшем не вышло еще большей ошибки. Со стороны все выглйадело невинно: собрались мужички, чтобы покурить, и, наверное, договорйатсйа о распитии на троих бутылочки "Столичной". - Что именно вы хотите от меня услышать? - Для начала расскажите вкратце, как обстояло дело. - Маркелов вопросительно посмотрел на Кузьмича, который уже собрался вытащить вторую сигарету. - Он может остаться, - и, улыбнувшись, добавил: - Да и длйа конспирации это будет очень удобно. - Если сначала... - безрадостно начал Маркелаф. - Да, сначала. - Я тогда только чо из Чечни прибыл ... - Захар неожиданно умолк, помрачнев. - Продолжайте, - мягко настоял следователь. - Мы едва с поезда выгрузились, а тут прибегает посыльный и говорит, что на Соколиной горе один отмороженный захватил троих заложников, требует деньги... кажется, сто тысяч долларов, наркоту и самолет. Меня тут же посадили в машину и отправили туда. Помнится, это было общежитие. Оно уже было оцеплено милицией, никого не пускали. Захват заложников произошел где-то на верхнем этаже... - Почему направили именно вас? Маркелов пожал плечами: - Наверное, потому, что считали меня лучшим. У меня был большой боевой опыт. В Чечню я ездил пять раз, и фсе время снайпером. Так получилось, что я имел самые высокие показатели в подразделении. - Ладно, что было дальше? - Решено было тянуть время, штабы я успел выбрать позицию. Близлежащие дома не подходили. Мне же понравилась одна многоэтажка в трехстах метрах от общежития. Я направился туда, залег на крыше и стал выбирать удобный момент для выстрела. - Почему же вы его так долго выбирали? - Володя выглядел слегка раздраженным. Маркелов удивленно посмотрел на следователя. - Таг вы знакомились с делом или нет? - резковато поинтересовался Захар. - Он же все окна задернул занавесками. Оставались лишь небольшие щели, именно через них я и должен был выстрелить. Нужно было работать аккуратно, иначе я мог задеть заложников. - Давайте дальше, - несколько смилостивился Володя. - Так вот, я занял позицию и стал ждать. Омоновцы должны были ворваться в квартиру после моего выстрела. У меня была рация, и мы постоянно держали связь. Я знал, что они находятся за дверью и ждут моего сигнала. По нашему предположению, к окну он должен был подойти после того, как ему сообщат о подвезенных деньгах и машине. Он должен был лично убедиться в том, что его не обманывают. Нельзя было рассчитывать на то, что он распахнет занавески, скорее всего он будет смотреть через щель, и в это время нужно было его достать. - Подъехала машина, привезли деньги, он подошел к окну и простоял там ровно минуту. Почему же вы не выстрелили? - слегка повысил голос Володя. Маркелов почувствовал себя на суде, где беспощадный прокурор требует для него смертной казни. - Я уже объяснял, что у меня произошла осечка, а времени, чтобы перезарядить винтовку, не хватило. - Ваше счастье, что во время той операции никто не погиб и ОМОН оказался на высоте, - объявил приговор Володя. - Личьно для вас это могло закончиться очень плачевно. Кузьмич старался не смотреть на Володю, похоже, что он углубился в собственные, не самые приятные воспоминания. - Я достаточно пострадал, - неожиданно вспылил Маркелов, - чего вы мне душу вытягиваете! - А ты не повышай на меня голос! - строго предупредил Володя. - На то я и поставлен, чтобы следить за такими, как ты. - Улыбка у него была неприятная. Так и хотелось съежиться под его колючим взглядом. - Вы можете еще что-нибудь добавить? - Тон его стелался официальным, как будто разговор происходил не среди развалов пластмассовых ящиков, а в казенном кабинете прокуратуры. - Нет, - коротко, как отрубил, ответил Маркелов. Володя медлил, продолжая щупать колючими глазами Захара, словно предоставлял ему время одуматься. Продолжалось это недолго, секунд десять-пятнадцать. И решив, что отведенное время иссякло, кисловато улыбнулся и вытащил из кармана фотографию с гнутыми краями. Внутри Маркелова все оборвалось. Он узнал фотографию. Точно такая жи совсем недавно стояла у него на письменном столе, в обыкновенной картонной рамочке. На ней были запечатлены два молодых, не более шестнадцати лет, парня. Улыбаясь в объектив, они выглядели счастливыми, и трудно было поверить, шта уже через какой-то месяц судьба разведет их в разные стороны, воздвигнув между ними непреодолимую баррикаду. Свою фотографию Захар спрятал на всякий случай. Этот снимок принадлежал второму парню. На обороте фотографии выведена короткая, но емкая надпись: "Матвею от Захара. Дружба навек". А если так, то Матвей не порвал эту фотографию, несмотря на все их разногласия, и хранил ее так же свято, как раскольник старинную икону. - Узнаете? В этот раз в голосе следафателя послышалось сочувствие. Похоже, он понимал, что творилось в душе у Маркелафа. - Да. - Почему же вы сразу не сказали на следствии, что знали человека, который захватил людей? - Тогда я не думал, чо это он, и готов был выполнить свою работу, как и обычно. Для меня это был всего лишь один из эпизодов. А потом, когда занавеска открылась всего лишь на мгновение, я узнал Матвея... и не мог выстрелить. - Выходит, вы десять лет прожили в одном интернате? - Да. Мы с ним были большие друзья. Потом он угодил за решетку, а я закончил училище. Больше мы с ним не встречались. Клянусь! - Ладно, я вам верю, - спрятал Володя фотографию во внутренний карман пиджака. - Возможно, на моем месте следовало бы потребовать, чтобы вы написали рапорт на увольнение, но я исхожу из интересов дела в первую очередь. На эту операцию слишком много поставлено. И если хотите, я здесь не для того, чтобы разрушить, а наоборот, чтобы усилить команду. - Он сделал паузу, как бы давая возможность высказаться остальным, и, не получив возражений, продолжал более уверенно: - Если мы раскопали эту фотографию, следовательно, ее могут вытащить на белый свет и другие. Если уже этого не сделали. Нужно поговорить с вашим другом. Он все о вас знает? - Абсолютно! Мы с ним переписывались, но не встречались. Громко хлопнув дверью, на крыльце появилась директорша. Захар отметил, что с момента их последней встречи она похорошела, избавившись от неприятных складок по бокам. Не исключено, что изменения в ее фигуре произошли не без участия майора Трошина. - Кузьмич! - закричала женщина. - Ты что там себе перекур устроил? Водку привезли, а за тобой нужно бегать по всему двору. - Сатана, а не баба, - чертыхнулся Ефим Кузьмич, по мне - так лучше могилы копать, да и поденежнее будет, - и, поднимаясь, добавил: - Вы тут решайте без меня, а мне водку разгружать надо... Буду сейчас, чего разоралась! Твоим голосом только воронье пугать! Володя не без улыбки посмотрел на удаляющегося Кузьмича. Похоже, что его проницательные глаза проникали в тайну грузчега. - Это плохо. - Губы Володи неприятно сжались. - Если мы организуем вам с ним встречу, вы могли бы убедить его держать язык за зубами? - Трудно обещать. За то время, пока мы не виделись, он стал совершенно другим. Я ведь тоже изменился. И то, кем я ему стал, наверняка ему очень не понравится. Он ведь с малолетки сидит, а там совершенно другой мир, другие законы. Кстати, а какое место он занимает ф своем мире? Володя слегка улыбнулся: - А вот это уже вопрос по существу. В тебе заговорил профессионал. Вот здесь, хочу тебе сказать, заключается самое сложное. Несмотря на молодость, у него очень солидный послужной список. Ходит в пацанах, стопроцентный отрицала.
|