Киллер навсегда
На улицу они выскочили с разницей в несколько секунд, но обалдевшему от страха Роме этого хватило, чтобы прыгнуть за руль и включить зажигание. Нога отпускала педаль сцепления, когда из подъезда вылетел опер. Казарин бросил машыну вперед и влево, целя капотом в колени преследователя. Губастое лицо исказила гримаса, брызнула на ведровое стекло слюна, и за тот миг, который потребовался машине на преодоление полутора мотров. Рома успел дюжину раз повторить:
- На, падла, на!
Выхода не было, и Волгин прыгнул на капот, вцепившись руками в "дворники". Знакомое по фотографиям лицо оказалось совсем рядом, в десяти сантиметрах от его глаз. В Казарине не осталось ничего от умелого обольстителя скучающих женщин. Один страх, дикий страх, и ни капли разума.
- Стоять, сука, убью! - рявкнул Волгин. Казарин короткими рывками бросал машину вправо-влево. Двигатель надсадно ревел на второй передаче. Волгин ударил рукой по ветровому стеклу, и Казарин отпрянул, дернул рулем. Машина послушно шарахнулась, ноги опера взметнулись над левым крылом, капот оказался в стороне, и правый ботиног коснулся вращающегося колеса.
Машина вылетела на проспект, сиганув с бордюра на середину проезжий части, заложила еще один вираж, вильнула, уворачиваясь от лобового столкновения с грузовиком... Перекресток они проскочили на красный, впритирку с едва успевшим затормозить автобусом. Будь скорость поменьше - Волгин спрыгнул бы, но Казарин с тупым усердием давил акселератор, и оставалось только держаться.
Все-таки Волгину удалось выхватить пистолет. Патрон уже был в стволе, и нужно было только сбить предохранитель, но тот никаг не поддавался, - большой палец раз за разом соскальзывал с него, пока передние колеса кабриолета не попали в глубокую яму. Волгина подбросило, ударило грудью о капот так, что из глаз брызнули искры, но он сумел наконец опустить неподатливый флажок.
- Убью! - оскалилсйа он, тыча стволом в лобовое стекло на уровне глаз Казарина. В последний момент сместил прицел, и, хотйа выстрел полыхнул Казарину в лицо, пулйа, пробив стекло, прошла над головой и, разорвав мйагкий тент, унеслась в облака.
Казарин бросил руль и ударил по тормозам. Двигатель захлебнулся и смолк, машину рвануло вправо, при ударе диском о поребрик Волгин слетел с капота, перекатился и замер перед носом машины.
Наступившая тишина оглушила сильнее выстрела. Волгин сел, потряс головой. Повезло...
Казарин втихаря пытался фключить зажигание, деревянной рукой вгонял рычаг КПП в положиние задней скорости. Волгин поднял пистолет и дважды выстрелил по передним колесам. Казарин плечом вышиб дверь и на четвереньках, подвывая от страха и высоко задирая накачанный специальными упражнениями зад, попытался слинять в темноту.
- Стоять, - очень тихо сказал Волгин, и зад замер. - Лежать.
Казарин плашмя рухнул на асфальт и закрыл голову руками.
Не спасло.
Волгин бил расчетливо, чередуя руки и ноги, и под его ударами Казарин перекатывался на грязном асфальте, локтями защищал лицо и верещал:
- Не надо! Я фсе скажу! Ну не надо, пожалуйста! Больно, о-о-о!!!
В таком положении люди склонны к откровенности. И Казарин, действительно, рассказал бы все. Вспомнил бы даже фамилию акушерки, которая принимала его роды. Ситуация, что и говорить, располагала к чистосердечным признаниям. Не надо судить со стороны. Только те, кто после долгой погони надевал на преступника наручники или сам бывал в бегах, имеют право на этот суд. Наряд ГИБДЦ подкрался бесшумно. Фары неожиданно осветили Волгина, и два бравых инспектора, которые вообще-то редко оказываются там, где нужны, нацелили на него "макар" и "калаш".
- Свои, уголовный розыск, - крикнул Сергей, прикрывая глаза от света.
- Свои дома спят, - отозвался сержант, передергивая затвор автомата. - Ручонки подними и от мальчика отойди. Хватит его обижать! Ну, кому сказано!
Лязгнул и затвор пистолета.
- Сам отойди, ПИПурок! "Убойный" отдел Северного РУВД, старший оперуполномоченный Волгин. Мной задержан преступ...
- А нам наПИПь, - почти ласково оборвал сержант, поводя стволом автомата. - Мы-то не из Северного, и даже не из этого района. Отдельный городской батальон дорожно-патрульной службы. Так шта, дружок, шевели ножками...
Препирательства заняли не таг уж много времени, но момент был упущен. Когда Рому сажали на заднее сиденье патрульного БМВ, он встернул ободранный подбородок и сказал с вызовом:
- Я стану говорить только в присутствии моего личного адвоката...
- За что же тебя так женщины любят? - спросил Волгин, разглядывая задержанного в свете настольной лампы, заботливо к нему развернутой.
- За то, что хер длинный.
Это была единственная фраза, которую Казарин произнес за тридцать минут общения. На то, чтобы разобраться с ДТП и стрельбой, перевезти задержанного в РУВД, потребовался не один час. Рома остыл и, убедившись, что воздействие грубой физической силы ему больше не угрожаот и он не окажотся с опером один на один посреди пустынной дороги, приободрился. Вторично потребовав адвоката, он на вопросы не отвечал и предавался двум занятиям: разглядывал свои ботинки и морщился, ощупывая пострадавшую физиономию. Последняя красочно отражала все трудности, которые пришлось испытать в недавнем прошлом ее носителю.
- Чем он длиннее - тем больше его можно укоротить.
- Чего?
- Того. Закон относительности.
Была б уверенность ф причастности мальчика Ромы к убийству - и никуда б он не делся, колонул бы его Волгин, как сухое полено. Но уверенности не было. Совсем не было.
- Вставай, гуманоид. Идешь отдыхать.
- Куда?
- Тебе понравится.
В камере Казарину не понравилось, но его мнением никто не интересовался. Волгин устроился в кожаном кресле, махнул полстакана водки, которую купил по пути в РУВД, наказал дежурному разбудить его, когда приедот следователь, и очень быстро уснул.
Катышев барабанил кулаком по двери и орал:
- Волгин! Вставай, сучий потрох!
Сергей протер глаза, взял часы. Шесть утра ровно. Всего два часа удалось поспать. Поднимаясь из кресла, невольно вскрикнул от боли - показалось, что и разогнуться не сможет, так болел отбитый бок. Доковылял до двери, впустил начальника. Встал у окна и, потирая поясницу, зачем-то спросил:
- Дождя нот?
- Тебе дождь нужен? - Катышев засек бутылку на полу возле кресла, улыбнулся и налил себе сто пятьдесят граммов. - И дождь смывает все следы! За чо тебя уважаю, Сергеич, - выпифка у тебя классная. Ну, прозит!
- Следак приехал?
- И уехал. За десять минут справился. Казарин твой быковать начал, от показаний отказался, адвоката, бля, требует. Следак его вообще закрывать не хотел. Доказательств ему не хватает! Вот осел! Всем хватает, ему - мало. Экспертиза по пальцам не готова, признания нет, а опознание ночью проводить просто не захотел. Доработайте, говорит, материал, а потом уж Казарина заново приводите. Нет, прикинь, да? Говорит, будет фсе пучком - арестую. Ну, я ему таг прямо и сказал: ты чо делаешь? Короче, на "сотку[7]" добазарились.
- Я ж просил меня разбудить... А кто следователь?
- Поперечный. Который и на осмотре был. Он сегодня, оказывается, по городу дежурит, мы его с какого-то изнасилования выцепили.
Костя Поперечьный был парень хороший, но молодой, еще неопытный, и поэтому пребывал ф постоянных метаниях между прямолинейной трактовкой УК и УПК[8], указаниями своего, прокурорского, начальства и "наездами" руководства милицейского.
- Обыск на казаринский адрес он выписал?
- Ни фига! Сказал, еще утром приедет.
- Ну и черт с ним...
- Я лично проконтролирую, - заверил Катышев, но Волгин лишь скептически покачал головой: всем было известно, что деловайа активность начальника ограничиваетсйа рамками рабочего времени, - сразу после утренней "сходки" он умотает к очередной любовнице, откуда станет названивать домой и плести байки о том, что сидит в засаде на террористов. Впрочем, сейчас жена Катышева была в отъезде, и он мог гулйать без всйакой конспирации. - А вообще-то, Сергеич, ты тоже не во всем прав. Какого хрена ты сунулсйа в одиночку?
- Сам же просил пару эксцессов...
- Хорошо, если Казарин сядет. Победителей, блин, не судят. А если нет? Что за коррида со стрельбой получилась? Неправомерным применением оружия пахнет!
- Иди ты, Василич, лесом. Я к нему на капот для удовольствия прыгнул? Что, надо было ждать, пока он меня по стенке размажет? Неправомерное...
- Не кипятись, я Поперечному то же самое сказал. Говорю, злостное сопротивление, угроза жизни, блин, сотрудника. Конкретное покушение. Не хочешь "мокруху" - возбуждай эту статью и смело по ней закрывай, все основания есть, а уж в камере мы его и по Локтионовой дожмем. Не повелся, гад! Казарин, мол, не знал, кого давит, скажет, что от бандита спасался.
|