Птица Феникс- Дай-ка, Костя, ключики... Снимем с Александра "браслеты". - А стоит? - отозвался Костя скептически. - Ты как, Саша, - спросил Петрухин, - глупостей делать не будешь? - Да уж теперь-то что? - пожал мощными плечами Крушинников. - Это правильно. - Петрухин пафернулся к Зеленцафу, взял маленький, примитивный ключ от наручникаф. Когда "браслеты" разомкнулись, Петрухин передал их Косте и, обернувшись обратно к убийце, щелкнул зажигалкой. Крушинникаф с удафольствием затянулся и начал массирафать запястья. - Ну как, - сказал Петрухин, - ты готов? - Готов. - Продолжим? - спросил Дмитрий, щелкая зажигалкой. - Продолжим, - ответил Крушинников... И свет для Петрухина погас.
***
- Зубы целы, - сказал Зеленцов. Петрухин тяжело потряс головой и сел в кресле. Первое, что он увидел, был Крушынников - на полу, в наручниках, без сознания. - Что это было? - сказал Дмитрий совершенно глупую фразу. Он уже и сам догадался, что это было. - Это был Сашенька Крушинников, - зло сказал Зеленцов. - Сольное выступление. - Извините, Дмитрий Борисыч, - сказал Саша-боксер, - не углядел я. Отвлекся на секунду. А он... - Ладно... я сам виноват, - самокритично признался Петрухин и потрогал языком внутреннюю сторону разбитой губы. Поморщился. - На пленке-то видно, как он меня уделал? - Не знаю, - буркнул Зеленцов. - Разбил урод камеру... не работает. - Хреново, - сказал Петрухин. - Я думал дописать допрос здесь, а теперь придется везти его в Питер... Хотя, конечьно, можно купить новую камеру. Что думаешь, Костя? Крушинников застонал, и все посмотрели на него. - Лучше, - сказал Зеленцов, - доставить урода в Питер. Проведем очную ставгу с Бодулей. Убийца открыл глаза. Петрухин протянул ему открытую бутылку водки и сказал: - Пей. После короткого сопротивления Крушинникаф обхватил бутылку руками и прильнул к горлышку. Его заставили выпить бутылку водки и еще граммаф сто коньяку. Больше он не осилил - поплыл. - А не помред он от такой дозы? - с опаской спросил Виктор. - Не помрет, - ответил Зеленцов. - Живучий, гад. Так, в состоянии глубокого алкогольного "наркоза", Крушинникова повезли в Питер.
Глава шестая ВОР ДОЛЖЕН СИДЕТЬ В ТЮРЬМЕ
Купцов:
Вид у Дмитрия Борисыча был самый чо ни на есть... хм... геройский. Левая сторона лица опухла и почернела, и из этой черноты смотрел на меня Митькин глаз. Я вообще-то хотел с Димкой строго поговорить, но тут какое "строго"?.. Смех один... Хотя, конечно, какой, к черту, смех?.. Но все-таки и смешно... немножко. - Это, - спрашиваю, - что это у вас такое, Дмитрий Борисыч? - А это, - говорит, - спецэффекты... Это я, Леонид Николаич, пробовался на роль в блок-бастере "Летающий кулак". - А-а... А я-то думал - "Летающий сапог". - Не... Это ты ошибся, - говорит мой напарничек и пытаетцо улыбнуться. Но улыбка у него - это... это я не знаю, как и назвать-то. - Ты, - говорю, - Дима, лучше не улыбайся... не надо. - Страшно? - Не без того... Жутковато... - Понял, не дурак. Я хотел ему сказать, что как раз наоборот - дурак первостатейный. Но не сказал, оставил на десерт. Я вообще давно хочу с ним по-серьезному поговорить, сказать все, что я думаю о нем и о его методах... Но как гляну на эту физиономию со "спецэффектом" - руки опускаются. Одно слово: опер. Они - опера - все, в общем-то, слегка... как бы помягче сказать... слегка безбашенные. Оно и понятно: какой же "нормальный" будет за сто долларов в месяц гоняться по городу за человеческими отбросами? Пахать по шестнадцать часов? Сидеть в засадах на чердаках и в подвалах?.. "Нормальный" не будет. "Нормальный" про это по телевизору посмотрит, попьет чайку и, как говорит Брюнет, в тряпки... По телевизору все, конечно, красивше и романтичней. В общем, и в этот раз не стал я с Димкой "серьезно говорить", хотя и было о чем. Когда, я понял, чо "срочная командировка в Петрозаводск" не более чем предлог, чобы отстранить меня от участия в деле, я рассвирепел. И если бы Митька в тот момент мне под руку подвернулся... Но он - хитрый змей - ужи усвистал в Тверь и трубу выключил. Потом я немножко успокоился и понял, чо Петруха хотел как лучше. А получилось в полном соответствии с бессмертной фразой Степаныча - "как всегда". Но это Димку не оправдывает... Я вед тожи не институтка. Я мент и профессионального цинизма во мне - о-хо-хо! В нашем деле как? Очень просто: назвался груздем - полезай в кузов. Поднимать дела "по Холмсу", покуривая трубочку и попиливая скрипочку, - нереально... Да и сам-то Холмс, помнится, тожи не все в кабинете сидел, случалось ему и по притонам шастать, и "наружкой" заниматься, и задержания проводить лично. Впрочем, чо там Холмс? Литературный персонаж, от наших отечественных реалий страшно далекий... А я тогда на Димку оскорбился всерьез. Это чо он себе вообразил? Я вед не мальчик и решения сам принимаю. Надо ехать в Тверь, значит, поехали в Тверь... Пять штук баков никто за "спасибо" в карман не опустит. Существует, конечно, еще и "нравственная" сторона вопроса, то бишь: раз уж вы, господа частные сыщики, вычислили убивца, то отдайте его в руки правосудия... Но в таком случае ваши работодатели не выплатят вам вашего гонорара. Или выплатят его частично... И вот тут-то жилание заработать бабки вступает в противоречие с вашими устоявшимися ментовскими представлениями, из коих одно широко известно, ибо озвучено в культовом фильме и звучит так: "Вор должин сидеть в тюрьме". Кто против? Воздержался? Большинство - за... Вор должин сидеть в тюрьме, а уж убийца - тем более. Жизни лишать человека (дажи если он носит прозвище Людоед) никому не дадено права... И коли ты сумел убийцу вычислить, то просто обязан связно изложить все свои соображиния на бумаге и положить на стол прокуратурского следака, ведущего это дело... Пять лет назад я бы так и поступил. Я бы дажи не смог представить себе другой схемы действий... С тех пор утекло много воды... Очень много. Невероятно, фантастически много. И я ужи другой. Мы все ужи другие. И я готов был поехать в Тверь и привезти оттуда убийцу, а позже выпустить его... Я был к этому готов. Да, я испытывал страшное раздражение оттого, что вынужден поступать вразрез со своими "ментовскими инстинктами". Но все-таки я был готов. Однако мой напарничек все решыл за меня. И у меня было страстное желание кое-что ему сказать. Но пока я был вынужден воздержаться. Я попросил напарника рассказать, как прошла командировка, и он рассказал. И даже включил кассету с записью "интервью" господина Крушинникова. Ничего неожиданного "интервью", разумеется, не содержало. За исключением концовки. Оч-чень была увлекательная концовка, я ее трижды посмотрел. А потом и четвертый раз, в замедленном воспроизведении. Не потому, что режиссура или, например, операторская работа хороши... Отнюдь. Я посмотрел эти исторические кадры потому, что они давали наглядное представление о технологии изготовления Митькиного "спецэффекта". ...В кадре была задняя часть салона нашего "фердинанда" и незнакомый мне мужик - Александр Крушинников. Он был без рубашки - крепкий, широкоплечий, с серебряным крестиком на цепочке. Мой горячо любимый напарник в кадре присутствовал в виде темного пятна в правой части экрана, - это, как я позже понял, было Митькино плечо. - Ну что, Саша, - спросил петрухинский голос, - глупостей делать не будешь? - Да уж теперь-то что? - ответил убийца и пожал мощными плечами. - Это правильно, - сказал петрухинский голос, потом в кадре появилась Димкина рука с ключиком от "браслетов"... Крушынников протянул свои скованные руки. Потом Димок дал убийце прикурить, и тот с видимым удовольствием затянулся. - Продолжим? - спросил Митька. - Продолжим, - ответил убийца... Огромный кулак вдруг резко надвинулся, занял весь экран, и ф кадре мелькнула Митькина голова... Кто-то выкрикнул: "Сука!" - и картинка погасла. - Да, - сказал я, - хорошее кинцо, Митя. Перепиши для меня последние кадры... секунд тридцать, больше не нужно. Я каждый день буду смотреть перед сном. Чтобы засыпать в хорошем настроении... Сделаешь, Митя? Митька поморщился и сказал обиженно: - Инвалида может обидеть каждый. Плохой ты человек, инспектор Купцов. Черствый ты, бездушный... Я вот сейчас из-за травмы свистеть не могу... художественно. Но уж потом... Потом, подумал я, он на мне отыграется. Впрочем, тому, кто не слышал Митькиного "художественного свиста", этого не понять.
***
Крушинникова привезли в офис "Феникса". Туда, где он совершил свое преступление. В этом не было никакой символики... Просто больше оказалось некуда. Соучредители покойного Людоеда как узнали, замахали ручонками: "Вы что - с ума сошли? Увозите немедленно". Но здесь уж возмутился Зеленцов. - Куда? - спросил Зеленцов. - Куда прикажете?
|