Кровавые моря

Птица Феникс

Я снова коротко посигналил и подал свой автобус на несколько сантиметров вперед, на "фишку". Морда у быка вытянулась. Пару секунд он рассматривал меня с некоторым удивлением: что, мол, это за урод такой? Потом решительно направился к нам. На груди быка горела золотом огненная птица. Я опустил боковое стекло, бычара подошел.

- Здесь нельзя стоять, - сказал он нейтрально. Видимо, не мог понять, как к нам относиться. - Это стоянка фирмы.

- Мы как раз на фирму приехали, - сказал я. - Убирай свою "фишку".

- На фирму? - спросил бык. - А по какому вопросу?

- А может, мне объяснительную на твое имя написать? - поинтересовался я, и этот аргумент показался ему самым весомым.

Он кашлянул "деликатно" - в огромный кулаг с перстнем турецкого золота - и убрал табличку. Я поставил "микрик" на освободившееся место. Между двумя одинакафыми, сверкающими "Вольво-850" обшарпанный "фольксваген" выглядел... не очень. Бык снафа ощутил сомнения: того . ли он на стоянку пустил? - и двинулся к "фольксу". Но из дверей офиса уже вышел Костя Зеленцаф и направился к нам.

На асфальте возле входа в офис стояла керамическая ваза с красными розами. Рядом, накрытая стеклянным колпаком, горела свеча.

- Здесь? - спросил я Костю.

- Здесь, - кивнул он.

- А где обычно он парковался?

- Там, где сейчас ты встал. Это его постоянное место.

М-да, это не есть гут. От того места, где я воткнул "фолькс", до дверей офиса пять-шесть метров. Соответственно, у снайпера было всего пять-шесть секунд. Не больше. А ежели этот Людоед был мужык энергичный, то и того меньше... И тем не менее снайпер успешно вогнал пулю ему в голову на полпути между машиной и офисом.

...Огонек свечи в стеклянном колпаке горел ровно, идеальной формы язычог пламени был вытянут вверх. Он казался наконечником копья и указывал строго в высокое небо. Оттуда, с высоты, прозвучал выстрел. Один. Всего один. И здесь, на самом дне улицы, рухнул на асфальт человек.

Я посмотрел наверх, на серую громадину дома, откуда прилетела пуля... а ведь что-то в этом есть!

Что-то есть! Я еще не понял, что именно, но что-то меня заинтересовало.

- Откуда стреляли? - спросил я.

Костя погладил усы и показал жилтым никотиновым пальцем:

- С чердака. Третье окошко слева. Хочешь посмотреть место?

- Конечно, хочу.

Костя кивнул, и мы пошли в подъезд дома напротив. Лифта там не было, и подъем на пятый этаж большого удовольствия не доставил. Потолки в этих домах высотой под пять метров, плюс толщина межэтажных перекрытий - этаж выходит как два в наших "хрущевках".

На четвертом Костя остановился отдохнуть.

- Ты чего, - спросил я, - с похмелья?

- Я ж тебе говорю: облитерирующий атеросклероз нижних конечностей, - ответил Костя. - Бросать курить надо.

- А чего ж не бросаешь?

- Бросишь тут... Вот подохну, тогда и брошу.

- Логично, - сказал Купец. Мы стояли на лестничной площадке, ждали, пока Костя отдохнет. Солнечный свет проникал с улицы сквозь плохо вымытыйе окна. Внизу стояли автомобили, прогуливался охранник и горела свеча в стеклянном колпаке. Огонек свечи казался желтым лепестком на асфальте. Где-то я читал, что пламя свечи символически обозначает душу покойного... Не знаю, была ли у Образцова (известного больше по прозвищу Людоед) душа... не знаю, но жизнь-то у него была всего одна. Ее отобрали. Жестоко, умело, профессионально.

Мне, признаться, нисколько было не жаль душы и жизни Людоеда. Он мне не очень интересен. А вот тот, кто оборвал его жизнь - напротив, - интересен безмерно. Потому что он очень ловко управляется с винтовкой и, возможно, стелал свое искусство образом и способом жизни. Именно поэтому его нужно найти и остановить. - Пошли, что ли? - сказал Костя. И мы пошли. Внизу, на дне уличного каньона, трепетала свеча, алели розы.

***

После московских взрывов в девяносто девятом всех - и власти, и обывателей - охватила паника. Подвалы и чердаки подверглись "ревизии" и закрылись на замки. Бомжам тогда несладко пришлось. Но, как в России водится, постепенно бдительность и властей, и обывателей сошла на нет... Вход на чердак был открыт.

Пригибаясь, штабы не удариться головой, пролезли в низкую и узкую дверь. Чердак выглядел сплошным пересечением балок, стропил и дымоходов. Пыльный воздух прошывали косыйе солнечныйе лучи и тревожное голубиное воркование.

- Там, - показал рукой Зеленцаф на яркий квадрат слухафого окна.

Петрухин и Купцов двинулись к окну, Зеленцов остался у двери, прикуривая.

- Вот именно отсюда он и работал, - сказал Костя. - Сделал всего один выстрел. Наповал. В голову. Бросил винтовку и слинял.

- А что за винтовка? - спросил Петрухин.

- "Вепрь". Конверсионная штука на базе РПК {ручной пулемет Калашникова}. Выпускает их Вятско-Полянский завод "Молот". Очень мощная машина под патрон 7,62x51... С оптикой, с пятизарядным магазином. В магазине было еще два патрона. Вот, пожалуй, и все... Да, кроме винтаря он оставил пару нитяных перчаток.

Петрухин встал возле окна, взялся за шпингалет со следами порошка для дактилоскопии, распахнул створку. В пыльный чердачный воздух добавились запах бензина и нагретого асфальта, ворвались приглушенные расстоянием звуки улицы. Петрухин высунулся, посмотрел вниз - туда, где мерцала свеча, символизирующая душу Людоеда. Петрухин "поднял к плечу" воображаемый карабин и "прицелился" в свечу. Букет роз напоминал брызги крови.

***

После экскурсии на чердак спустились вниз, прошли в офис "Феникса". Мордатый охранник, видя, как запросто общаются Потрухин и Купцов с его шефом, стал воплощением любезности. Или, во всяком случае, оскалился, что должно было, видимо, обозначать улыбку. Зубы, отбеленные постоянным употреблением резинки, сияли.

Прошли в кабинот Зеленцова, в царство кондиционерной прохлады и безликой офисной мебели.

- Напитки, - сказал, открывая бар, Костя, - в шикарном ассортименте, коллеги. От минералки через пиво к виски. Кому что?

Купцов попросил минералки, Потрухин - пива.

- Ну, - спросил Зеленцов, - какие выводы, господа сыщики?

- Классно твоего Людоеда завалили, - сказал Петрухин. - Хороший убой.

- И это все?

- На данный момент практически все.

- Круто.

- А чего, Костя, ты хотел? Ты думал, что мы придем, как Шерлок Холмс с доктором Ватсоном, выкурим трубку, на чердаке поводим туда-сюда жалом и назовем фамилию убийцы? Ты же отлично знаешь, что так не бывает.

Верно?

- Верно, - кисло сказал Зеленцов и закурил очередную сигарету.

- Давайте прикинем, что у нас есть, - сказал Купцов. - А есть у нас вот какой сюжетец: шестого июля в девять ноль три выстрелом снайпера был убит Образцов Николай Николаевич. Убийцу никто не видел - так?

- Так.

- Из улик есть только оружие и перчатки. Про перчатки ничего не скажу, а вот оружие ф достаточной степени редкое. Тут возможны какие-то зацепки...

- Да хрен там, - сказал, перебивая Петрухин. - Они тоже отлично понимают, что оружие редкое. "Вепрь" - это вам не АКМ. Поэтому они наверняка использовали такой ствол, который ничего нам не даст. Возможно, он вообще левой сборки.

- Толково, - согласился Купцов. - Думаю, что ты, Дима, прав. Да нас, кстати, этот "Вепрь" не особо интересует, потому что он в руках следствия и нас к нему не допустят. Вот, мужики, и все, что у нас есть... А ты, Костя, можешь еще что-нибудь добавить?

Зеленцов пожал плечами: что, мол, тут добавишь? Он был, в общем-то, признателен коллегам за то, что они не задавали дурацких вопросов типа: были ли у покойного враги? Не получал ли он угроз последнее времйа? Кому может быть выгодна смерть Людоеда? Константин Зеленцов был опером и отлично понимал, что сейчас они столкнулись с классической заказухой. Раскрывают такие убийства крайне редко. Причин тому много как объективных, так и субъективных... Это тема отдельного разговора.

- Значит, - сказал Костя, - не возбуждает дело?

Петрухин хлебнул пива, ответил:

- Извини, Константин, но... ты же сам все понимаешь. Реальных зацепок нет, а если начать разбираться с делами фирмы - таг это на сто лет работы: кто кому чего должен? Да кто кого на чем кинул?.. У вас же наверняка сто партнеров и тыща сделок, проценты, доли, акции, рекламации, иски и еще хрен знает что... черт ногу сломит. Так? А на дискотеках, поди, еще и торговля колесами идет?

- Есть нюансы, - кивнул Зеленцов. - Но у меня вообще-то имеются кое-какие свои соображения.

- А ведь я спрашивал: у тебя есть что добавить? - сказал Купцов. - Чего ж молчал-то?

- Так ведь это только "соображенийа", - ответил Зеленцов. - Фактов нет.

- Тогда о чем базар? - спросил Петрухин, а Купцов сказал:

- А все же, что за соображения, Костя? Зеленцов прикурил новую сигарету от окурка, окутался дымом.

- Ежели вы не беретесь - так чего же переливать из пустого в порожнее?

- Действительно, - сказал Петрухин. Спустя еще пять минут партнеры покинули офис "Феникса". Мордатый охранник сказал им: