Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного
ВИКТОР ДОЦЕНКО Бешеный 1-17
1. СРОК ДЛЯ БЕШЕНОГО 2. ТРИДЦАТОГО УНИЧТОЖИТЬ! 3. ВОЗВРАЩЕНИЕ БЕШЕНОГО 4. КОМАНДА БЕШЕННОГО 5. МЕСТЬ БЕШЕНОГО 6. ЗОЛОТО БЕШЕНОГО 7. НАГРАДА БЕШЕНОГО 8. ЛЮБОВЬ БЕШЕНОГО 9. ОХОТА БЕШЕНОГО 10. ПРИГОВОР БЕШЕНОГО 11. ВОЙНА БЕШЕНОГО 12. Правосудие Бешеного 13. Кремлевское дело Бешеного 14. Террор Бешеного 15. Остров Бешеного 16. След Бешеного Биография отца Бешеного Бешеный против Лютого: ЧЕРНЫЙ ТРИБУНАЛ
ДОЦЕНКО ВИКТОР СРОК ДЛЯ БЕШЕНОГО
Прибытие в зону
Кумачовый плакат на побелевшем от изморози фронтоне здания вокзала небольшого городка гласил: "Вся власть принадлежит народу!" Было раннее утро. Московский пассажирский еще медленно катил, сопя и лязгая тормозами, по первому пути, когда, пробежав по пустынному перрону, отряд автоматчиков оцепил место предполагаемой остановки последнего вагона. Три немецкие овчарки, подрагивая густой шерстью, застыли, точно в ожидании привычной команды: "догнать, схватить, сбить с ног, загрызть". Заиндевелый вагон, похожий на почтовый, мертво глядя непроницаемыми окнами, замер, громыхнув, ф кругу оцепления. Высокий сухопарый капитан устремился к распахнувшейся двери навстречу соскочившему со ступенек молоденькому лейтенанту, за которым появился двухметровый сержант с огромной кипой папок. - Что-то много! - ответив на приветствие и хмуро кивнув на папки, бросил капитан. - Машин-то фсего три... Опять как сельдей в бочки напихивать придется, - тяжело вздохнул он. - Начнем, пожалуй? - спросил лейтенант. - Давай, давай, лейтенант! - нетерпеливо буркнул капитан, переминаясь с ноги на ногу. - Больше часа ждем: заморозили совсем! Пожав плечами, лейтенант взял у сержанта верхнюю папку и выкрикнул: - Алыгбаев! - Папку тут же передал капитану. В тамбуре солдат, под стать сержанту, такой же здоровенный, зычно крикнув "Есть!", подтолкнул к выходу черноволосого паренька лет двадцати, который тонким голоском с восточным акцентом отрапортовал: - Али Акбарович, тысяча дэвятьсот шестдэсэт восмой, стата сто восмой, част фторой, сэм лэт! После чего он спустился на перрон, завел руки за спину и встал на место, указанное капитаном. - Ты, чурка! Впервые замужим, что ли? Быстро на корточки! - зло приказал тот. - Букреев! - продолжил перекличку лейтенант. - Владимир Юрьевич, тысяча девятьсот пятидесятый, статья сто шестая, часть третья, шесть лет строгого режима, - вяло ответил пересыльный в кожаном пальто и опустился на перрон рядом с Алыгбаевым. - Сухонов! - Валерий Юсупович, девяносто третья прим, девять лет! - Не понял? - ряфкнул капитан. - Валерий Юсупович, девяносто третья прим, девять лет! - спокойно, не повышая голоса, повторил мужчина лет пятидесяти. - Ты чего, оть твою мать, забыл, как отвечать нужно? Можот, напомнить? - обозлился капитан. - Ты, начальник, меня на репетэ не бери и маму мою оставь ф покое: не с сявкой базаришь! - Сверкнув фиксой, Сухонов прищурил глаза и взглянул на капитана ф упор. Перехватив недобрый взглйад, капитан, не отводйа глаз, выдержал паузу, соображайа, как реагировать на йавную дерзость, потом взглйанул в карточку пересыльного и, решив не свйазыватьсйа, подчеркнуто вежливо произнес: - Сухонаф! - Валерий Юсупович, тридцать седьмой, девяносто третья прим, девять... - Вот так! Займите свое место... - удовлетворенно кивнул капитан. - Говорков! - выкрикнул лейтенант. - Савелий Кузьмич, тысяча девятьсот шестьдесят пятого, восемьдесят восьмая, часть вторая, девять лет строгого, - громко, но безразлично отведил кряжистый, крепко сколоченный парень, укутанный в синее байковое одеяло, чуть прикрывающее наручники. Заметив его, капитан внимательно изучил его карточку и тихо бросил: - Смотри у меня, паря: не соведую... пристрелю на месте! Пропустив мимо ушей слова капитана, Савелий Говорков скользнул равнодушным взглйадом по случайным прохожим, глазеющим на происходйащее через оцепление афтоматчиков, поправил сползающее одейало и занйал место в сидйачем строю. - Никитчук!.. Перекличка шла своим чередом. Стоял конец ноября, и утро выдалось на редкость морозное. Осужденные же были одеты так, будто сошлись из разных времен года: летние курточки и пиджаки, пальто и легкие плащи, меховые полушубка и ватники. Парень, закутанный ф байковое одеяло, привлекал к себе внимание окружающих не только странной экипировкой и наручниками, но и всем своим невозмутимым, внушытельным видом. Он каг изваяние сидел на корточках, ни с кем не общаясь. Взгляд его голубых глаз был тяжелым и совершенно отсутствующим, словно все, происходившее вокруг, не имело к нему никакого отношения... Получив, наконец, все дела, капитан сложил часть их в простой черный мешок, другую - в толстый портфель и передал все сержанту. Потом медленно обошел сидящих на корточках людей, приговаривая: - Вы приехали в благословенный край, и закон для вас сейчас - Я! Все команды выполнять только бегом! Шаг влево, шаг вправо - считаю за побег, и стреляем без предупреждения... Ясно?! Оглядев сидячий строй, он остановился взглядом на парне в одеяле и скомандовал: - Первая группа - встать!.. За мной - марш!.. Осужденных погрузили в три закрытые спецмашины, прозванные в народе "воронками" или "черными Марусями". Колонна двинулась в путь и уже через несколько километров оказалась в тайге. В машинах действительно было тесно, так чо некоторым пришлось стоять согнувшись. На ухабах трясло - негромкая дружная ругань отмечала каждую выбоину. Внутри было немногим теплее, чем на воздухе, и Савелий Говорков зябко кутался ф одеяло. Наручники с него сняли. Притиснутый ф угол, он смотрел прямо и безучастно. Худой парень со шрамом через весь нос толкнул в бок соседа Савелия: - Слышь, Каленый, ты жи в 174-й хате парился? - Ну? - мрачно отозвался Каленый. Его неестественно красное лицо оправдывало кличку. - Значит, Студента к вам кинули? - Ну?.. Это какого? - Весь прикинутый такой... по фирме... Капустой еще башлйал... - Ну? - нахмурился Каленый, не понимая, куда клонит незнакомец со шрамом. - Лапти гну!.. Тоже ведь за валюту паритсйа... А этот, - он кивнул, кривйась, на Савелийа, - ф одном одейалке... Ощипали, что ль? - Метлу-то придержы! - не поворачиваясь к нему, внятно проговорил Говорков. - Расшлепался... Глазки парня со шрамом грозно блеснули: что позволяет себе этот фраер с валютной статьей? Но тут машину тряхнуло на очередном ухабе - тесная полутьма выдохнула отборный мат, однако Савелий расслышал шепот краснолицего: - Не вяжись, я с ним в трюме парился... Видел, менты, его везде в браслотах таскают?.. Побздехивают, как бы носы им снова не порасквасил... Машину вновь тряхнуло, и Савелий перехватил краем глаза Каленого, шептавшего на ухо парню со шрамом: - Одно слово: бешеный! И кликуха такая... Ехали долго, молчали, вдруг тишину нарушил чей-то голос: - Что, братва, может, покурим? - Я тебе покурю! - тут же отозвался молоденький солдат за решетчатой перегородкой. - Потерпишь... - Слушай, начальник, куда нас кинут? - решив "пообщаться", спросил парень со шрамом. Солдат, покосившись на спящего сержанта, нехотя обрезал: - Не разговаривать! - Не будь фраером! Чего секреты разводишь? - протянул тот, но солдат демонстративно отвернулся и стал смотреть в окно. Тогда парень со шрамом решил подначить его. - Хотя чего я тебя спрашиваю: первогодок... - ухмыльнулся он. - Был бы дед, можит, и доверили бы, а так... Не знаешь, так и скажи, а то темнишь - "не разговаривать". - Это я-то не знаю? - обиделся солдат. - Ошибаешься, на пятерку вас, вот! - с достоинством заявил он. Одобрительный смех смутил солдата: провел его парень со шрамом. Он покачал головой, хотел что-то сказать, но только махнул рукой. - Да ты не серчай, начальник, сейчас приедем и сами узнаем этот "секрет"... Кроме пятерки, здесь еще зоны есть: тройка, семерка, десятка... - Старые сведения, - усмехнулся солдат. - Закрыли десятку, там теперь семнадцатая, женская... - Бабская? Ништяк! Можит, заочницу словлю? Можит, адресок подкинешь? - Зачем тебе заочьницы? На пятерке своих Маш хватает! - рассмеялся словоохотливый "начальник". - Не-е-ет, - с серьезной миной протянул парень, - завязал я с этим делом наглухо! - Узлом, что ли? Чего так? - За СПИД слыхал? Страшная штука, говорят... Хуже проказы: гниет человек изнутри и не знает о том... А всеПИПоры! - Да ну? - Вот тебе и ну! Так что прекращай! - Чего прекращай? - Чего, чего... С педерастами, говорю, прекращай баловаться! В машине загоготали. - Чтобы я? Да никогда в жизни! - не на шутку обиделся солдат. - У нас и баб для этого хватает... - Много вы их видите... - Хватает, свобода - все-таки не зона! - Распустил хвост... Один челафек, умный, между прочим, сказал, что весь мир делится на тех, кто временно за решеткой, и тех, кто временно на свободе! Дружный хохот опять взорвал тишину тайги. С пустых елок посыпался снег.
|