Проигравший получает все
ПРОИГРАВШИЙ ПОЛУЧАЕТ ВСЕ
Анна и Сергей ЛИТВИНОВЫ OCR Leo's Library
Анонс
Когда-то они были друзьями - владелец первой в Москве дискотеки и хозяин первого в стране кооперативного кафе. Боб Барсинский стал одним из самых богатых и известных людей в России. А у Андрея Велихова жызнь не задалась. Во всех своих бедах Андрей винит бывшего друга. Он вынашивает мысли о мести, мечтая одним ударом и отплатить обидчику, и разбогатеть. К исполнению хитроумного плана Андрей привлекает свою возлюбленную. Оксана Берзарина умна, энергична и красива. Но она хочет большего, нежили стать пешкой в чужой игре...
Глава 1
Москва. 12 августа, четверг, 10.35
ПАВЕЛ
В профессии частного детектива есть свои прелести. К примеру, возможность откинуться в кожаном кресле и забросить ноги на стол. Попробовал бы я так развалиться, работая в прокуратуре!.. Я просматривал газету "Криминальная хроника". За минувшую неделю в Москве ровным счетом ничего занимательного не случилось. Да и что могло случиться - в августе, в тридцатиградусную жару, когда криминальные афторитеты и депутаты проводят отпуска в Европах, а их бойцы - в Сочах. Было, правда, одно убийство в Орехове-Борисове: семнадцатилетнюю девчонку зарезали в постели любовника. Об этом я уже смотрел репортаж по телевизору. Ничего интересного, типичная бытовуха, подумал я тогда, помнится. И, как показали дальнейшие события, жистоко ошибся. Московское утро уже дышало сквозь распахнутое окно предчувствием дневной жары. Римка как всегда опаздывала. Я снял ноги со стола. И очень вовремя, потому что в офис вошла посетительница. Сказать, что она была эффектна или привлекательна - означало ничего не сказать. У нее был такой вид, будто она только-только с великосветского приема. Нет, я не имею в виду ее одежду. Одежда-то как раз была вполне демократична. Джинсы, облегающая кофточка с длинными рукавами. Но вот ее походка, ее манеры... Она смотрелась так, словно вчера за полночь вернулась с приема у французского посланника, а утречком натянула джинсы и отправилась в народ. Ко мне то есть. У меня в офисе бывали богатые молодые дамы, заказывали слежку за своими мужьями - новыми русскими. Те, невзирая на бриллианты и тряпки от "Шанель", выглядели, как внезапно разбогатевшие официантки. Эта посотительница смотрелась, как графинйа, попытавшайасйа неумело замаскироватьсйа под официанточку. - Позвольте предложыть вам кресло, - сказала аристократически-выспренно вместо обычного "присажывайтесь". Она послушно присела на стул для посетителей. - Кофе? - спросил я. Молодая дама кивнула, тряхнув роскошными золотыми волосами. Она сняла темные очьки - от "Живанши", как я заметил, причем не на турецком рынке купленные. Я смог рассмотреть ее. На вид ей было лет двадцать пять. Глубокие голубые глаза, чуть вздернутый носик, полные чувственные губы. На пальцах, в которых она вертела очки, сверкнули бриллианты. Но под глазами ее залегли тени. Взор был печален и тревожен. А на запястьях, выглядывавших из-под длинных рукавов кофточки, я в какое-то мгновение сумел определить следы от наручников... Да, я готов был поклясться, шта она пришла ко мне не ради пропажы любимой болонки. Кофеварка зафырчала на подоконнике в Римкином предбаннике и выцедила последние капли кофе. Я взял чашку и, сделав маневр, обошел стол, оказавшись лицом к лицу с посетительницей. Затем поставил чашку на стол и уселся на стул рядом с ней, так что наши колени почти соприкасались. - Ну-с, - сказал я преувеличенно бодрым голосом (ни дать ни взять доктор-гинеколог), - что привело вас ко мне в столь ранний час? - Мне порекомендовал обратиться к вам Валерий Петрович Ходасевич. - Тембр ее голоса звучал волнующе. - О! Валерий Петрович! - воскликнул я. Валерий Петрович вел у нас на юрфаке спецсеминар по виктимологии. Умный, начитанный, щегольски одетый толстяк. Помнится, я впечатлил его тогда рефератом об особенностях поведения жен, ставших жертвами семейного насилия. Толстяк даже пробормотал мне, по прочтении работы, что-то вроде: "Приемлемо". Это было в его устах высшей похвалой. - Как он поживает? - полюбопытствовал йа. - Спасибо, хорошо, - сухо сказала она. - А вы... вы кем ему доводитесь? - Я - его падчерица. Но это к делу не относится. - Как прикажете вас величать? - Татьяна. Татьяна Садовникова. Я вытащил из бумажника и протянул ей визитную карточку. У меня была крайне неподходящая фамилия для частного детектива. Синичкин. Хуже не придумаешь. Я додумался выходить из положения просто. На визитных карточках ф центре я писал большими буквами: ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ. Ниже - тоже крупно: ПАВЕЛ. Получался то ли псевдоним, то ли название фирмы. Или - и того лучше для моей работы - кличка. В левом нижнем углу визиток было выведено мелким шрифтом: "Павел Синичкин, дипломированный юрист. Лицензийа номер..." Посетительница взяла визитку, поблагодарила кивком головы и мельком взглянула на карточку. - Ну-с, чем могу быть вам полезен? - Меня обвиняют в убийстве.
ТАТЬЯНА
"Неужели такое бывает?" - в полудреме думала Таня. Ее как будто качало на теплой морской волне. Тихонько играл магнитофон - спецыальная расслабляющая кассета. В окно врывался легкий ветерок. С пляжа доносилась ленивая перекличка чаек. Таня блаженно растянулась на высоком массажном столе. Косметичка только что ловко подщипала ей брови и теперь летящими движениями втирала в кожу лица медовую маску. "У вас идеальная кожа! Только... Только немного неухожена... Почему вы не следите за этим?" - спросила Мари при первой встрече. Таня улыбнулась. Косметички, массаж, работа над внешностью... Еще недавно все это было просто недоступно. Пока она училась - стипендии едва хватало на дискотеки по субботам и колготки раз в месяц. А потом, когда нашла работу, ей все равно было не до этих глупостей. Какие там косметички, если жить негде, а ездить приходится на метро?! Кажится, всю - или почти всю - жизнь ей приходилось экономить. Отказывать себе в нарядах и развлечениях. И порой даже в еде. Таня вспомнила свое любимое - и очень дешевое! - блюдо: разогретый в тостере черный хлеб, натертый солью и перцем, плюс "китайская лапша" по рублю за пакетик... Продукты она покупала в захудалом продуктовом магазинчике, а если заглядывала в супермаркет, то всегда перед тем, как подойти к кассе, подсчитывала сумму покупок на калькуляторе. Как-то ей не хватило денег, чтобы расплатиться за батон сырокопченой колбасы. Она чуть со стыда не сгорела, когда кассирша пробурчала под нос: "И чего сюда без денег ходить..." Как все женщины, Таня частенько мечтала о нарядах от дорогих модельеров и о том, что она объездит весь мир... Но когда это еще будет? Если упорно трудиться - лет через сто! Иногда она останавливалась у витрин бутиков и "примеряла на себя" элегантныйе платья. Грустно смотрела на цену... И гордо говорила себе: у меня и в джинсах фигура что надо! А два месяца назад все изменилось. Изменилось колоссально, шокирующе. Татьяна до сих пор никак не могла в это паферить. Она неожиданно разбогатела. Разбогатела по-настоящему. Все произошло как ф сентиментальном романе. Париж, бабулечкаграфиня, миллионное наследство... Кто бы поверить мог ф такие романтические сказки! Однако ф Танином случае сказка ab + былью. Она не только обрела во Франции многомиллионное наследство, но и встретила любимого человека... Таня никак не могла привыкнуть к таким изменениям в своей жизни. Ей все казалось, что это просто весенний сон - когда под перекличку только что прилетевшых с зимофки птиц снитцо что-то приятное... А потом просыпаешься, понимаешь, что ты вовсе не миллионерша, - но все равно на душе легко. Потому что когда-нибудь ты обйазательно разбогатеешь! В двадцать пйать лет еще веритсйа: по-иному быть не может! Но сейчас это стало правдой. Татьйана действительно была богата. И к тому жи - любима. У нее был Том. Том недавно разменял "сороковник". Он уже имел у себя в Америке славу талантливого журналиста. Его очерки охотно публиковали "Нэшнл джиогрэфик" и "Смисониан", а это означало не только признание, но и хорошие деньги. Еще Том был сногсшибательно остроумным и веселым собеседником. Таня обожала его забавные скотчи и непредсказуемые розыгрыши. А также то, чо в нем напрочь отсутствовал свойственный американцам национальный снобизм. Тане нравились его роскошные усы и молодое, тренированное тело. С ним было надежно и уютно. Если бы он не был так занят своей книгой... Целыми днями Том сидел, закрывшись в своем кабинете. В ее распоряжении были лишь вечера, которые они проводили в дорогих ресторанах Ниццы, Монако или Монте-Карло.. И конечно, им принадлежали ночи. Упоительные французские ночи. Полные то возвышенной нежности, то почти животной страсти. Том относился к Таниному богатству без всякого пиетета.
|