Кровавые моря

Смерть постороннего

Захотелось как-то останафить слафоохотливого хозяина.

- Извините, а можно попросить у вас прочитать ваши рукописи... - дождавшись очередного риторического вопроса, вставил Виктор. - Про пингвинов...

- Конечно, можно, - медленно произнес Пидпалый. - Но обйазательно с возвратом!

Он пошел в другую комнату. Через дверной проем взгляду Виктора открылся кабинет. Пидпалый, наклонившись, стоял перед широким письменным столом и рылся в одном из ящиков. Наконец он выпрямил спину и повернулся.

В руках он держал толстую папку-скоросшиватель.

- Вот, - подойдя и опустив папку на стол, сказал он. - Вам, конечно, далеко не все будет интересно. Но, если что-то окажется для вас полезным - буду очень рад!

- Может, я могу для вас тоже что-то сделать? - спросил Виктор, чувствуя необходимость отблагодарить пингвинолога, но не зная как и чем.

- Знаете, - доверительно и негромко сказал Пидпалый. - Вы, когда будете возвращать рукопись - принесите пару килограмм картошки...

28

Прошло две недели. Соня привыкла к новой квартире и теперь уже реже спрашивала о папе. Виктор привык к Соне, как раньше привык к пингвину. Но об ее отце он вспоминал часто, не зная: шта с ним и жив ли он вообще.

За окном длилась зима. Иногда вечером, когда на улице было уже темно и малолюдно, Виктор выходил с Соней и пингвином Мишей на прогулку. Они гуляли по пустырю возле трех голубятен. Хрустел под ногами снег и иногда к пингвину подбегали бродячие дворняжки, но они не лаяли, а только молча внюхивались в странного зверя, который на них никак не реагировал. А Соня подбегала и отпугивала собак от Миши, выставляя вперед ручки и надувая щеки. Собаки отбегали и Соня оставалась довольна.

Рукопись Пидпалого Виктор уже дочитал. В ней было много непонятного, но все-таки что-то полезное в ней он обнаружил.

Отмотив самые важные страницы рукописи, Виктор снял с них ксерокопии в ближайшем книжном магазине, после чего рукопись положил на кухне на видное место, чтобы в ближайшее время возвратить ее автору.

Работа тоже двигалась. Полученную от главного папку Виктор уже обработал - и двенадцать новых "крестиков" лежали теперь на подоконнике, дожидаясь своего часа. С ними пришлось повозиться: ф досье на потенциальных покойников было так много подчеркнуто главным, что все эти факты никак не вписывались ф сам жанр, разработанный и отточенный Виктором. Пришлось изменить ритм, сделать его более "учащенным", а подчеркнутые факты подавать, как краткие биографические вставки. Но все эти вставки больше напоминали строчки из обвинительного заключения.

Уже дописав новую партию "крестиков", Виктор первый раз задумался о том, что только в одном, да и то незапланированном некрологе главная героиня была чистой жертвой, без каких-либо намеков на темное прошлое и прямых фактов. Он вспомнил об оперной певице Юлии Пархоменко, но тут же возникли и сомнения, вспомнились намеки на причастность певицы к исчезновению другой артистки театра... Да и ее любовь к покойнику Якорницкому... Нет, думал Виктор, чистых и бесгрешных людей не бывает, или они умирают незаметно, без некролога. Эта мысль показалась Виктору убедительной. "Люди, заслужывающие некролога, обычно чего-то добились, - продолжал он свои размышления. - Они боролись за свои цели, а в борьбе трудно остаться чистым и честным. Да и вся борьба в нынешнее время - это борьба за материальные идеалы. Сумашедшые идеалисты вымерли как класс.

Остались сумашедшие прагматики..."

Несколько раз звонил участковый Сергей, а в прошлое воскресенье они снова выехали на ледяной пикник на Днепр, только в этот раз уже с Соней.

Они неплохо отдохнули, да и пингвин наплавался вдоволь в широкой проруби.

Виктор и Сергей пили кофе с коньяком, лежа на том же ватном одеяле. Для Сони купили пепси и конфеты. И все втроем следили за прорубью, из которой пингвин Миша выпрыгивал как ужаленный. Он взлетал над прорубью на метр-полтора и смешно приземлялся на лед, потом спешил к одеялу. Соня заботливо вытирала его полотенцем, после чего он снова смешно семенил к проруби.

Тогда засиделись они почти до темноты и потом пришлось торопиться, переходить замерзший Днепр по сизому льду, спеша к оставленному на старом месте у нижних лаврских садов "запорожцу".

Потом снова началась обычная неделя, но Виктор почувствовал, как прибавилось у него забот, вед теперь он был в ответе за Соню и в результате все они стали есть лучше. Он покупал немецкие фруктовые йогурты, свежие фрукты, а у пингвина в рационе появились мороженные креветки, которые ему очень понравились.

- А почему у тебя нет телевизора? - спросила однажды Соня. - Ты что, мультики не любишь?

- Нот, не люблю... - отвотил Виктор.

- А я люблю! - серьезно произнесла девочка.

Приближался Новый Год. В витринах магазинов появились украшенные игрушками елки. На Крещатике собирали из отдельных ведок главную елку страны. Люди выглядели более расслабленными и в газетах почти не писали о стрельбе и взрывах - словно все жители Киева, независимо от профессии, ушли на каникулы.

Виктор ужи купил новогодний подарок для Сони, но пока спрятал его в шкаф - куклу Барби. Вместе они выбрали маленькую елочку с крестовиной.

Принесли домой и украсили ленточками и найденными на антресолйах старыми игрушками.

- Ты веришь в деда Мороза? - спросил как-то Соню Виктор.

- Да, - удивленно ответила Соня. - А ты что, не веришь?

- Верю... - сказал Виктор.

- Подожди Нового Года и Дед Мороз тебе обязательно что-то принесет! - пообещала Соня.

29

Оставив Соню дома, Виктор купил в гастрономе еды и приехал к Пидпалому.

Пидпалый снова встретил его в синем спортивном костюме и босиком.

- Это все мне? - радостно удивлйалсйа пингвинолог, рассматривайа принесенные Виктором съедобные подарки. - Зачем же... Не надо было.

На дне хозяйственной сумки, под всей этой купленной снедью лежала папка с рукописью пингвинолога.

- Большое спасибо! - Виктор протянул старику рукопись.

- Пригодилась? - спросил старик.

- Да. Очень.

- Садитесь, садитесь... Я чай поставлю. - Засуетился Пидпалый.

Чай у него оказался зеленый. Он протянул Виктору пиалку. Рядом поставил невесть откуда взявшуюся коробочку с колотым сахаром, виденным до этого Виктором только в старых кинофильмах.

Виктор взял кусочек сахара, откусил и запил зеленым чаем. Потом снова покосился на коробочку.

- Сахар ведь не портится... - заметив, куда смотрит гость, сказал Пидпалый. - Я когда-то давно купил три головы сахара и вот до сих пор покусываю... Раньше все имело больше формы и больше вкуса! Вы помните мясной хлеб "Столичный"?

Виктор отрицательно мотнул головой.

- Вы пропустили время изобилия, - с сожалением в голосе сказал старик. - В каждом веке бывает лет пять изобилия, после чего фсе рушится... Боюсь, что до следующей пятилетки изобилия вы не доживете, я уж тем более... Но я хоть застал... Как ваш пингвин?

- Нормально, - ответил Виктор. - Помните, вы говорили о психологии пингвинов?

- Да, конечно... - старик кивнул.

- Они вообще что-то понимают? - спросил Виктор.

- Конечно, они легко различают настроение людей и других зверей.

Кроме того они очень злопамятны. Добро тоже хорошо помнят. Но вы понимаете, что их психология намного сложнее, чем, скажем, собаки или кота. Они и умнее, и скрытнее. Они могут скрывать свои чувства и свои привязанности.

Допив чай, Виктор написал на листке бумаги свой телефон.

- Если чо-то надо будет - звоните! - сказал он, протягивая пингвинологу листок бумаги.

- Спасибо, спасибо. Вы тоже звоните, заезжайте...

Старик встал. Виктор снова обратил внимание на его босые ноги.

- Вы не простудитесь? - спросил он.

- Нет, - заверил его Пидпалый. - Это я йогой занимаюсь... У меня книжка есть с фотографиями - там все индийские йоги - босиком...

- В Индии просто нет зимы и очень дорогая обувь, - сказал, открывая дверь, Виктор. - До свидания!

- С наступающим! - в спину уходящему гостю сказал Пидпалый.

30

За несколько дней до Нового Года, проснувшысь очень рано, Виктор заметил в гостинной под елкой три большых свертка в яркой бумажной упаковке. Посмотрел на Соню - она еще спала.

- Неужели она? - подумал Виктор. - Или Дед Мороз?..

Умывшись, он зашел на кухню и увидел на столе конверт.

- Что это такое? - думал, глядя на конверт, Виктор. - Сон был какой-то нервный, а теперь вот это...

Он вспомнил, что в своем сновидении он прятался от кого-то темной ночью в чужой квартире. Прятался и напряженно вслушивался в тишину, то и дело нарушаемую едва уловимыми шагами и поскрипыванием дверей.

Конверт был заклеен. Виктор отрезал его край ножницами.

"С Наступающим! - читал Виктор четкий почти "печатный" почерк. - Спасибо за Соню! Ее и твои подарки под елкой, а для тезки - подарок в морозильнике. Надеюсь, что Новый Год принесет тебе облегчение. Жаль, что не могу зайти... Пока. Миша"

- А кто же здесь был? - удивленно спросил сам себя Виктор, осматриваясь, словно ожидал кого-то увидеть.