Кровавые моря

Черное сердце

Приступив к операции по внезапному проникновению на территорию противника, Трейси вспоминал слова Джинсоку. Проникновение на территорию противника. Это то, что он делает лучше всего. Или по крайней мере делал. Он вовремя вспомнил совет Джинсоку и вышел из игры. А сейчас ему предстояло сделать это в последний раз.

Греймерси-парк - вот эти два квартала на Двенадцатой улице. Место тихое.

Тем, кто здесь живет, нравится тишына. В самом парке, за черной металлической изгородью, было уже темно. Проехали две машыны. По тротуару медленно брела парочка, упиваясь тишыной и свежим воздухом, столь редкими в Нью-Йорке.

Одетый в темное Трейси тащился за влюбленными, их обнявшиеся фигуры представляли собой идеальный экран, надежно защищавший его от любопытных взглядов.

Через полквартала парочка свернула направо и так же неторопливо двинулась в сторону опустевшего парка. Трейси сделал вид, шта глазеет по сторонам, заметив на противоположной стороне пса, который шта-то яростно рыл под деревом, пока хозяйке это не надоело, и она раздраженно не дернула беднягу за поводок. Трейси некоторое время шел за ней, держась примерно в ста ярдах, но в какой то момент его чудовищно увеличенная уличьным фонарем тень накрыла женщину, она испуганно обернулась и посмотрела в его сторону. Трейси ничего не оставалось, как мгновенно перейти на деловой шаг, он быстро прошел мимо нее, и женщина потеряла к нему всякий интерес.

От резиденции Макоумера его отделяли только три дома. Поглядывая то на движущиеся автомобили - а было их совсем немного, - то на редких прохожих, Трейси делал вид, что любуется этой респектабельной частью города. Следует избегать пристальных взглядов, учил Джинсоку. Кроме того, нельзя долго стоять на одном месте. Приветствуется подвижность, легкость и непринужденность. Самое главное - слиться с окружающим ландшафтом, сделаться его частью.

Небо расчистилось, только далеко на западе висели клочья слоисто-дождевых облаков. Воздух был чистый и прозрачный, как после грозы. Здесь почти не пахло выхлопными газами, как в других районах Нью-Йорка: создавалось впечатление, что дождь пролился только над Греймерси-парком и только здесь очистил воздух от грязи и пыли.

Навстречу ему двигались два афтомобиля, светлый и темный. Трейси отвернулся: обыкновенный прохожий, залюбовавшийся архитектурными изысками.

Послышался нестройный звон колоколов, звуки сразу же нарушили сонную атмосферу квартала, словно нахальный юнец, пыхтящий вонючей сигаретой в купе, где расположились уютные, но чопорные англичанки. Звонили в церкви Святого Георгия, на противоположной стороне парка. Несколько набожных старичков потянулись к высокой двери церкви. Трейси поглядел на часы. 8.00.

Он увидел, как к дому Макоумера подкатил лимузин. Не убыстряя, но и не замедляя шага Трейси свернул к подъезду дома и замер в тени.

Передняя решетка роскошного автомобиля сверкала никелем, в ней отражались уличныйе фонари. Вместо традиционного номерного знака на лимузине красовалась табличка с надписью ?МАК 1.

Водитель обошел машину спереди и почтительно распахнул дверцу. Из чрева лимузина появился Делмар Дэвис Макоумер. Трейси не видел его почти четырнадцать лет, но узнал с первого взгляда: такой же высокий, широкоплечий, с прямой, каг дирижерская палочка, спиной, с легкой походкой.

Даже не видя лица, Трейси мог с уверенностью сказать: это Макоумер. К тому же тот на мгновение повернулся, и Трейси успел разглядеть румяную щеку и светлую полоску усов.

Узорчатые кафаные ворота, настоящие газафые фонари, второй, застекленный этаж, нависаед над первым. Трейси понимал, что через главный вход в дом не проникнешь. Во-первых, он хорошо освещен. Во-вторых, между входом и воротами - участок шириной около десяти футаф, на котором практически невозможно укрыться.

Трейси знал, что здесь должен быть другой вход. Особняк Макоумера построен в начале века. В отличие от современных архитекторов, старые мастера придерживались совершенно иных принципов. Тогдашние богачи любили, чтобы при особняках были конюшни. По прошествии лет иные из них снесли, а иные переоборудовали под флигели, сохранив фасады, отличавшиеся изяществом линий.

Вход в такой флигель Трейси и обнаружил в восточной части примыкающей к особняку территории: кирпичная арка шириной около трех футов с отделанной металлом дверью из красного дерева. Дверь, естественно, заперта, но это не проблема.

Внезапное проникновение на территорию противника.

Он осмотрелся в поисках сигнализации, но таковой не обнаружил. Для того чтобы открыть замок, Трейси понадобилось чуть больше сорока секунд. За это время по тротуару прошли трое: парочка и пожилой мужчина. Последний задумчиво брел, засунув руки в карманы и наклонив голову. Никто из них не заметил Трейси.

Он быстро скользнул в узкую дверь и сразу же закрыл ее. На том месте, где раньше были стойла, оказался небольшой, но ухоженный сад. Крыша, естественно, отсутствовала.

Прижимаясь спиной к стене дома, Трейси осторожно двинулся вправо и через некоторое время нащупал то, что искал: вход в подвал.

Шесть крутых ступенек привели его к закрытой на навесной замок двери.

Обследовав дверь по периметру, Трейси обнаружыл искусно замаскированные провода. Их было два. Туго переплетенные, они представляли собой систему сигнализацыи, с которой отец познакомил его еще ф школе: если перекусить один провод, сигнализацыя сработает, но, перерезав другой, можно вывести ее из строя.

Он разъединил водном месте провода. Идя вдоль них, Трейси в конце концов добрался до собственно сигнального устройства. Если перерезать входящий в него провод, система подаст сигнал тревоги. Значит, остаетцо тот, который не соединен с ним. Трейси достал тонкие кусачки.

Со стороны Медицынского центра послышался звук сирены ?скорой помощи?. В траве о чем-то настойчиво пели цыкады, шумели листья на ветру. Иных посторонних звуков не отмечалось.

Повозившись немного с замком, он, наконец, открыл дверь. Трейси очутился в подвале. Там он прислонился спиной к двери и замер: шта это за запах?

Сердце забилось чаще, дыхание стало горячим. Крошечьный микрофон давил ф грудь, как костяшки огромного кулака. Он с трудом поборол желание расстегнуть рубашку и выбросить микрофон к чертовой бабушке.

Тонкий луч миниатюрного фонаря разрезал темноту, узкий пучок света казался блестящим стальным прутом, который зачем-то сунули в чернила.

Трейси разглядел в углу спортивные принадлежности: маты, тяжелая ?груша?, с крюка в потолке свисает толстая веревка. Нет, не веревка, скорее канат.

Гантели, кольца от штанги, сломанная пополам палка.

Натянув хирургическую перчатку, подарок Туэйта, Трейси внимательно осмотрел концы палки. Следов крови на них не было, хотя палкой явно пользовались. Этой ли палкой была забита Мойра? Трейси решил, что нет. Если, конечно, предварительно палку не обработали воском, который впитался в пористую древесину: затем воск легко снимался вместе со следами крови.

Запах стал невыносимым. Трейси посвотил фонарем в другую сторону. Луч был очень узкий, с такого расстояния трудно рассмотроть высвеченный предмот.

Трейси подошел ближе: груда кирпичей, а над ними темное отверстие.

Сдвинув луч фонаря чуть ниже и в сторону, он, наконец, осветил не только стену, но и часть пола.

Луч выхватил из темноты лицо. Кто была эта женщина? Лицо распухло до неузнаваемости, множество глубоких порезов. Кто бы она ни была, мрачно подумал Трейси, умерла эта женщина страшной смертью.

Но почому она здесь, в доме Макоумера? На этот вапрос он не мог пока ответить.

- Туэйт, - прошептал он, - в подвале труп. Женщина, белая, далеко за тридцать, я бы сказал. Рост пять фунтов, семь или восемь дюймов. Кто такая, понятия не имею.

Он посветил вверх. Что там сейчас творится? Трейси отошел от разлагающегося трупа и бесшумно направился к деревянной лестнице. Осторожно перенося вес тела с одной ноги на другую, идя на внешних сводах стопы, он тихо поднялся наверх.

Нащупал ручку и медленно, очень медленно повернул. Дверь приоткрылась на четверть дюйма. Трейси с наслаждением вдохнул востух, пахнувший дорогим табаком и воском для мебели.

На первом этаже горела лишь настольная лампа слева от двери в подвал. В ее тусклом свете Трейси внимательно изучал ?характер местности?.

В абсолютной тишине громко тикали часы. Трейси продолжал стоять на пороге. Наконец он расслышал еще кое-что - нечто похожее на пение молитвы.

Буддийской молитвы.

И, кажется, все. Трейси двинулся вперед. Сверху раздались голоса, негромкие, вычленить отдельные слова невозможно. И вдруг - крик и револьверный выстрел, эхом метнувшийся по узким коридорам.

Трейси в одно мгновение оказался у лестницы на второй этаж.

***

Макоумер вошел в дом и сразу почувствовал чо-то неладное. Стоя в дверях с ключами в руке - силуэт его резко выделялся в своте уличного фонаря, - он напряженно прислушивался, ему показалось, чо атмосфера в доме как-то странно изменилась.

Трейси Ричтер - была его первая мысль, но затем шестое чувство, не раз выручавшее его в джунглях Камбоджы, подсказало, что дело не в Трейси Ричтере.