Кровавые моря

Проигравший получает все

Они с Людмилой получили (в хождениях по инстанциям помог Борис, у которого обнаруживались связи в самых неожиданных, но неизменно высоких сферах) квартиру в Измайлове, на 13-й Парковой. Людочка по-прежнему работала в "ящике" и неслась каждое утро к восьми в свою контору на проспект Мира. Андрей, утомленный вечерней работой и почти каждодневной выпивкой, в это время досматривал десятый сон.

Детей у них, несмотря на все старания, не было. У Людмилы отыскали застарелую женскую болезнь. Каг раз в начале 1991-го она принялась проходить по этому поводу необыкновенно эффективный (судя по деньгам, которые пришлось выложить Андрею) курс лечения.

Встречались они в семейном кругу, то есть вдвоем, только по выходным.

Люда была, как и три года назад, с Андреем рафна, спокойна и мила - однако временами замечал он в ней некую отстраненность. Вдруг посреди разгафора она замирала, слафно прислушивалась к какому-то далекому звуку - неведомой зафущей ноте, которую никак не мог расслышать Андрей.

Велихов все больше привязывался к ней - к той девушке, к которой он никогда вроде бы не испытывал страсти и которую он "на научной основе" выбирал среди прочих, словно придирчивый покупатель - персики на базаре. Однако прошло три года, и она незаметно заполнила всю его жизнь - своим уютом, теплотой и спокойствием.

Если бы он в один прекрасный момент не обнаружил ее рядом с собой, ему стало бы, как никогда, тяжело и больно.

Андрей хорошо понимал это, однако часто, особенно в подпитии (а в подпитии он бывал почти всегда), обижал Людмилу. Потом извинялся, каялся, дарил цвоты, конфоты и золото.

Нередко дома у них бывал Барсинский. Всякий раз тот приходил с новой девушкой. Подбирал он их, казалось, таким образом, чтобы поразить Андрея и Людмилу. Как правило, то были высоченные (на полторы головы выше невысокого Боба), длинноногие и грудастые красавицы. В разговор они не вступали, на вопросы отвечали односложно. Однако на Барсинского девицы смотрели с нежностью - подлинной или купленной, Велихов не различал.

Барсинский мог себе позволить и девиц, и золотой перстень с огромным бриллиантом на мизинце.

У него, ф отличие от Велихова, была фсего одна фирма - зато занимался Боб фсем. И владел он уже если не фсей песочницей, то по крайней мере изрядным куличом.

Благодаря своим связям во властном мире, которые он установил в романтические времена клуба "Вектор", он мог достать в ту пору рассыпавшегося социализма все - причем, что было самым главным, по государственным расценкам.

На автозаводе он брал партии автомобилей - и продавал (e втридорога на Кубани и Кавказе. Из Карелии и Восточной Сибири гнал за границы эшелоны с лесом. Нефть из Западной Сибири переправлял в Западную Европу. Оттуда прибывали первые в стране иномарки, которые он загонял первым в стране богатым людям. Он получил в собственность небольшой воздушный флот: два "Як-40" и один "Ту-154" и давал самолеты в аренду друзьям с автозавода для срочной доставки к простаивающему конвейеру запчастей от смежников. (Надо ли говорить, что эти операции оборачивались для Боба новыми партиями автомобилей по госцене.) Фермы, фактически принадлежавшие Барсинскому, бесперебойно снабжали в тот голодный год мясом московские рестораны и кафе (заведение Велихова в том числе). Учредил Барсинский также товарную биржу, банк, страховое агентство, туристическую контору, агентство по продаже недвижимости и дизайнерское бюро. И все это бешено крутилось вместе с Бобом Барсинским - ежедневно, без выходных, с восьми утра до одиннадцати вечера. Крутилось - и давало, каждодневную прибыль. Вот в ней, прибыли, и была загвоздка.

До сих пор Андрей Велихов являлся соучредителем компании Бориса Барсинского и согласно документам делил с ним всю полученную прибыль ровно пополам. Так же, как Боб Барсинский оставался соучредителем "Вектора", "Синуса" и трех занюханных видеоконтор - и строго поровну с Велиховым получал дивиденды от них. Все, словом, продолжалось так, как повелось с далекого 1983-го, со студенческого клуба.

Это было в некотором смысле справедливо, потому что именно на деньги, собранныйе когда-то за целых три месяца работы "Вектора", Барсинский провернул свою первую операцию с автомобилями. Именно "Вектор" помог ему наладить властныйе связи - и потому развернуть свой бизнес. Однако...

Боб с Андреем встречались, как было заведено исстари, раз ф месяц ф задней комнате кафе "Вектор". Выпивали, шутили. В конце встречи Боб отдавал Андрею его долю выручки от своих бесчисленных операций. (Наличкой - какие там чеки, ф девяносто первом-то году!). Андрей взамен вручал Барсинскому деньги, полученные от его кафе и видеопрокатов.

И всякий раз поступления, шедшие от Боба к Андрею, превосходили встречный денежный потог в тридцать, сорок, а то и пятьдесят раз!

Получалось, что Барсинский фактически кормит и содержит Велихова.

Вместе с его кафе, квартирой, "девяткой" и жиной. Его - со фсеми потрохами.

Всякий раз, рассовав по карманам и в "дипломат" деньги, полученные от Барсинского, Велихов напивался до невменяемого состояния. Затем, чтобы забыться, трахал в кладовке ту официанточку, что подворачивалась под руку, садился в "девятку" и мчался по ночным улицам к себе на 13-ю Парковую, умоляя судьбу, чтобы она послала ему мгновенную и безболезненную смерть.

Месяц от месяца встречи приятелей становились все холоднее и холоднее.

Барсинский, ссылаясь на дела, начал отказываться от a.",%ab-.) выпивки.

Беседовал ради приличия минут десять, выкладывал объемистый конверт с деньгами (теперь это были доллары) и забирал, снисходительно хмыкая, тощий велиховский конвертик.

Наконец он перестал приезжать сам и взялся присылать своего амбала шофера. И тот, паскуда тоже снисходительно хмыкал, забирая у Велихова тощий конвертик.

***

Ночь, ледяная глубокая ночь стояла над Москвой.

На кухне сталинского дома, оборудованного по последнему слову техники - плитой, кофеваркой и посудомоечьной машиной от компании "Бош", микроволновой печью и телевизором от фирмы "Шарп" - сидели два довольно молодых, но далеко не счастливых человека.

Они "приговорили" уже бутылку "Абсолюта", Андрей искурил пачку "Мальборо" - ночь длилась, а рассказу не было видно конца.

Оксана распахнула форточьку. Стылый воздух ворвался ф помещение. Андрей передернулся - on холода? От выпивки? От воспоминаний?

Оксана сбегала ф комнату и принесла ему свою . старую кофту. Укутала собеседника. - Ну, а что было дальше? - тихо спросила она. Оксана чувствовала, что Андрей подбирается к самому главному.

- Дальше... - сказал Андрей и надолго задумался, уставясь прямо перед собой. Оксана не торопила его.

- Однажды утром, - продолжыл наконец рассказ Велихов, - у меня зазвонил телефон. Люда уже ушла на работу, я еще спал. Автоотвотчика у меня не было - какие в девяносто первом году автоотвотчики! - и пришлось просыпаться, брать трубку. Звонила Карина, моя заместительница по "Вектору".

Она была ф панике. В кафе шел обыск. Она удрала оттуда, добралась до "Синуса". Обыск уже шел и там.

Потом мне рассказали, что одновременно обыскивали и три моих видеопроката... И везде, во фсех пяти точках, менты нашли порнографические кассеты.

- А ты их там держал? - тихо спросила Оксана.

- Да нет, конечно! - досадливо воскликнул Андрей, и Оксана поняла, чо лучше его не перебивать. - Что, "Эммануэль" - порнография? Или "Последнее танго в Париже"?..

А они нашли там самую настоящую порнуху!.. Но это еще ладно!

Кто-то - причем тот, кто очень хорошо знал о моих делах - настучал ментам обо всей подноготной моего бизнеса. И они открыли против меня дело за хищение государственной собственности в особо крупных размерах!.. Такие вот были тогда у ментов заморочки: кафе вроде кооперативные, а хищения - государственные...

Обо фсем этом мне рассказала Карина через пару дней...

А в тот день, когда начались обыски, я понял: надо давать деру, а то они вот-вот придут и за мной... Ну, я оделся, вскочил в "девятку" и поехал к одному моему другу еще по школе - адреса его не знали ни Людмила, ни Карина, ни Aарсинский...

Андрей опять замолчал, и тяжелое воспоминание исказило его лицо. Потом он стелал над собой усилие и продолжил:

- Я скрывался у дружка дней десять... Каждый день звонил из автомата Людмиле и Карине... Обе плакали. Дома у нас был обыск. Я узнал, что меня объявили во всесоюзный розыск... Я и Бобу звонил - каждый день, раза по три...

Я хотел, чтобы он как-то защитил меня... Ведь у него было так много друзей во всяких там горкомах, ЦК... И на Петровке тоже... Но он не брал трубку. Дома у него уже тогда стоял автоответчик. На работе секретарша ни разу меня с ним не соединяла... Все говорила лживым своим голосочком: "Бориса Сергеича нет...

Борис Сергеич на перегафорах..." Наконец я сказал ей: "Передай, сучка, Борису, чо я буду ждать его завтра в восемь вечера у памятника Пушкину... А если не придет, пусть пеняет на себя!"... Пеняет на себя! Ха! Что я-то мог сделать Барсинскому! Это он знал всю мою подноготную! Это он мог настучать про меня столько, чо на три срока хватило бы! А я-то ничего про его дела не знал!..