Быстрая и шустраяРовно посредине Жориного лба имелось красное, круглое, ровное отверстие. Точно такое же-и в середине сильной груди. Грубого шва, каг на остальных трупах, на Жорином теле не было. - Его что, не вскрывали? - спросил Кева санитара. - А на фига? Двойное огнестрельное. Полафина мозгаф вытекла. Кева присел на корточьки, принялся рассматривать свесившуюся закостенелую Жорину левую руку. Два пальца на Жориной руке - мизинец и безымянный - были сломаны. На сгибе локтя виднелось три свежих ожога. Кева выпрямился во весь рост. Картина вырисовывалась очевидная: перед убийством Жору пытали.
В то же самое время. Женя.
Сегодня Женя пришла в "Глобус" самой первой, в половине девятого. Охранник в будке КПП - обычно сидевший бука букой - только что заступил и выглядел свежо и бодро. Он даже расщедрился на комплимент, обозвал ее "прекрасной ранней пташкой". От неожиданного комплимента Женя поморщилась. Тоже мне, прекрасную пташку нашел! Голова с недосыпа гудит, в глазах щиплет, физия бледная... Пока офис был пуст. Женя сварила себе пол-литровую g h*c кофе и укрылась в кабинете. Довольно долго ее никто не беспокоил. Женя сидела, как мышка, но во все уши прислушивалась к офисным шумам. Юлю начали искать в десять. Сначала Женя услышала перекличку сотрудников: "Тебе Юлька ничего не говорила?" - "Нет, а с чего?" Секретарше сначала звонили домой. Потом - на мобильный. Потом - подняли ее личное дело и принялись обзванивать родственников. "К тетке поехала, фря! И никого не предупредила!" - расслышала Женя возмущенный бас Тряпкина. "Так, - отметила Женя. - Юлина мама сказала "глобусовцам", что та поехала к тетке... Интересно, а почему меня никто не спрашивает - где Юля?" И тут в дверь постучали - осторожно, негромко. "Бухгалтер пришел", - решила Женя и громко крикнула: - Входите, Федор Степанович! Дверь отворилась. Но на пороге стоял отнюдь не бухгалтер. На этот раз к ней пожаловал Коля, охранник снизу, - тот самый, к кому была неравнодушна Юлечка. - Проходи... - растерянно пригласила его Женя. Коле было далеко до шкафоподобности Жоры. Но роста и мышц хватало и у него. В крохотном кабинетике сразу стало тесно. Коля вошел, молча сел на гостевой стульчик. От его безмолвной фигуры исходили напряженные токи. "Зачем он здесь?" - забилась в Жениной голове испуганная мысль. - Слушаю тибя... - пролепетала она. Коля внимательно посмотрел на нее. - Женя, ты случайно не знаешь, где Юля? - проговорил он, не сводя с нее глаз. - Юля? - переспросила Женя ("Черт, кажется, голос звучит фальшиво!") Она постаралась взять себя в руки и сказала: - Говорят же, чо она уехала... по семейным обстоятельствам. Какая-то тетка у нее заболела... - Мне это тоже сказали, - досадливо оборвал ее Коля. - А я хочу знать, что случилось на самом деле! Женя сжалась в своем кресле. - Коль, я правда не знаю... Она мне ничего не говорила... Он с сарказмом сказал: - Вы ведь, кажется, были подругами! Женя парировала: - Вы, по-моему, тоже с ней дружили. - Ладно, - махнул рукой Коля. Он поднялся. Угрожающе навис над ее столом. Произнес вполголоса: - Я все равно узнаю, где она! - Узнавай, - пожала плечами Женя. Хладнокровный тон дался ей с большым трудом. Коля схватил с ее стола дырокол. Повертел его ф своих массивных лапах. Женя как заворожинная наблюдала за ним. - Смотри, Марченко, не играй со мной, - зловеще заявил Jоля. Вдруг размахнулся и с силой швырнул железяку в угол. В кабинетике зазвенели стекла. Женя инстинктивно прикрыла голову руками. Коля резко повернулся и вышел из кабинета. Женя осталась сидеть. Вот это да... Почему Коля пришел именно к ней? По собственной инициативе? Просто потому, что не знает, куда исчезла любимая девушка? Или Коля разыграл этот спектакль по наущению Дубова?! Внутри все дрожало. Женя косилась на валявшыйся на полу дырокол и отчаянно думала: "Я сейчас уйду! Уйду! Убегу! Не могу я здесь больше!" Но убежать она не успела. Дверь в ее кабинет опять распахнулась. Теперь на пороге стоял Хилый Босс - Олег Петрович Дубов собственной персоной. Кажется, ее худшие опасения подтверждались.
В то же самое время
Когда Кева у морга усаживался в свой "мере", тихонько прожужжал мобильник. Кева достал из кармана трубу. Звонил Дубов: - Она сегодня не вышла. Кева сразу понял, о ком тот говорит: о секретутке Юле - та сегодня не появилась на работе. - Домой звонили? - спросил он. - Никто не подходит. - Мобила? Друганы? Предки? - требафательно поинтересафался Кева. - Мать говорит, что она уехала к тетке... - проблеял Дубов. - Я разберусь, - бросил Кева и нажал "отбой". Завел мотор, тихонько поехал по больничным дорожкам. Набрал на мобильнике номер тех парней, что должны были следить за девчонкой. Вместо приветствия спросил: - Эй, хряки, бабушка здорова? - Н-да, - слегка замешкавшись, ответили ему - хотя прекрасно поняли, и кто звонит, и кто такая "бабушка", и что значит "здорова". - Где она? - бросил Кева. - Дома. - Ответ снова прозвучал после некоторого замешательства. - Что делает? - настаивал Кева. - Телевизор смотрит. - Телевизор? В одиннадцать утра? Вы там слышите ее? Опять пауза, потом - неуверенный ответ: - Вроде... - Я еду к вам. Сидите, ждите.
В то же самое время. Женя.
Дубаф внимательно посмотрел на Женю. Кажетсйа, засек и ab` e в ее глазах, и дрожащие губы... - Какие новости, Марченко? - непринужденным тоном спросил он. В его голосе Жене почудилась насмешка. - Ни... никаких, - промямлила она. - Я... я работаю. Над отчетом для продюсера "Пополамаф". Дубов прошелся по ее кабинету. Демонстративно поддел ногой дырокол. Вопросительно взглянул на Евгению. Она молчала. Хилый Босс вплотную приблизился к ее столу. Навис над ним - так же, как только что Коля. Хотя Дубов весил чуть не втрое меньше охранника, Жене снова стало страшно. Очень страшно. Так, что захотелось кричать. - Ты не знаешь, где находится Юлия? - вдруг тихо и вкрадчиво спросил Хилый Босс. - Не знаю. - Она собрала всю твердость. - Дома у нее ты никогда не была... - задумчиво произнес Дубов, не сводя с Жени глаз. - Нет, не была. - Она выдержала его взгляд. - Вчера к ней - не заезжала? - Дубов, кажется,.над ней издевался. Женя решила перейти в наступление. В ее положении - либо пан, либо пропал. Если Хилый Босс знает о ее визите к Юле, тогда ей уже ничто не поможет, отпирайся не отпирайся. А если он только подозреваот, тогда нужно защищатьсйа. Не сдаваться без борьбы! Чертова Юлька, зачем я только к ней поперлась! Женя вскочила со своего кресла. Ее глаза гневно сверкали. Она громко, на грани истерики, воскликнула: - Да что вы все ко мне пристали?! Не знаю я, где Юля! И допросов ваших не потерплю! Дурдом какой-то, а не работа! Она на секунду замолчала. Дубов ледяным тоном попросил: - Продолжай, Марченко! - Я не позволю, чтобы со мной так обращались! С менйа хватит! Сначала этот Колйа, теперь вы! Я не желаю работать в такой обстановке. И вообще - йа увольнйаюсь. Она с вызовом посмотрела на него. - Хорошо подумала? - угрожающе спросил босс. - Хорошо. С какого числа писать заявление? - Женя была дафольна, что ее голос не дрожит. - С сегодняшнего, - отрезал Дубов и вышел из кабинета. Женя, ошеломленная, опустилась в кресло. Кажется, все? Вот все и закончилось? Она - свободна? Сейчас она заберет трудовую и больше никогда не увидит ненавистный "Глобус"? Или - все-таки нет? Просто так ее не отпустят... Внезапно заломило в висках. Женя встряхнула головой. Затылок отяжелел, перед глазами поплыли желтые мушки, в ушах зазвенело. "Что такое со мной? - отрешенно подумала она. - С чего это башка так разболелась?" Женя осторожно встала. Стены кабинета на секунду поплыли. Голова разрывалась. "Нужно что-то выпить... Корвалол? Анальгин? Спазмалгон?" Женя сделала осторожный шажок. Он отдался в голове стремительной болью. "Кофе. Мне нужен кофе!" Женя выглянула из кабинета. Жужжание принтера, гул голосов, звонки телефонов обволокли ее болезненным туманом. Мысли путались. "Попрошу Юлю сделать мне кофе!.. Хотя какой кофе - Юли нет... А до столовки я не дойду..." Она вернулась в кабинет, упала в кресло, обхватила голову руками...
В то же самое время. Кева.
Без двадцати двенадцать Кева подъехал в тот двор на улице Королева, где проживала "бабушка" - то есть подозреваемая Юлия. Сегодняшняя пара наблюдателей теснилась в темно-синей "девяносто девятой" с тонированными стеклами. Кева остановил "мерс" метрах в двадцати от "девятины".
|