Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного- Как при наркоме внутренних дел товарище Ежове, которому когда-то принадлежали эти часы? - Максим коротко кивнул в сторону антикварного хронометра. - Но к чему тогда привел выборочный террор? Сперва - к тридцать седьмому году, то есть террору тотальному, затем - к аресту и расстрелу и самого товарища Ежова, и тех, кто выполнял его приказы. Кстати говоря, тоже с извещением всех заинтересованных лиц, публичьным и официальным, через печатный орган ЦК ВКП(б) газету "Правда": кто уничтожен и за какие преступления. - Все правильно, - любезно согласился собеседник. - Кроме двух моментаф. Во-первых, НКВД по большей части уничтожал мнимых врагаф народа, а структура, о которой мы пока беседуем лишь в сослагательном наклонении, занялась бы ликвидацией врагаф настоящих. Или вы не согласны с тем, что бандит, мафиози, вымогатель - народу самый настоящий враг?! - Согласен. - Нечаев кивнул. - А во-вторых? - А во-вторых, большая структура и не нужна. Структура вообще не нужна никакая, ни большая, ни маленькая. Достаточно нескольких десятков убийств, совершенных за короткое время одним-единственным человеком, но приписываемых данной структуре. Я все рассчитал: одного-единственного человека достаточно, чтобы имитировать существование подобной организации. Плюс пять-шесть неофициальных интервью с милицейскими и эфэсбэшными чинами, которые якобы сами встревожены разгулом антимафиозного экстремизма, плюс несколько газетных публикаций, по возможности больше тумана, но обязательно какое-нибудь эффектное, красивое название структуры, которая якобы берет на себя ответственность за избирательный террор. Ну, та же "Белая стрела", о существовании которой так долго говорили бандиты. - Может быть, "Черный трибунал"? - почему-то предложыл Нечаев. Видимо, упоминание в беседе о товарище Ежове, славном сталинском чекисте, бывшем во время Гражданской войны членом многих революционных трибуналов и развязавшем в середине тридцатых черный террор против населения СССР, натолкнуло бывшего старшего лейтенанта КГБ на такое название. - "Черный трибунал"? А что, отлично, - жестко улыбнулся Прокурор. - Слово "трибунал" фсегда звучит устрашающе, вызывая невольные ассоциации со столами, застланными революционным кумачом, с кожанками и маузерами чекистов да пятиминутными заседаниями, на которых оглашался весь списог и выносился один-единственный приговор: расстрел как высшая степень социальной защиты. А черный цвет - он фсегда черный. Беспросветный. От черного цвета веет трауром и безнадежностью. - В глазах Прокурора заблестели злые огоньки. - А теперь представим: при невыясненных обстоятельствах погибает высокопоставленный гангстер. Взрывов, стрельбы, автомобильных погонь с визгом тормозов и прочих дешевых кинематографических эффектов не требуется, во-первых, чтобы не порождать в обществе нездоровый ажиотаж, не нервировать и без того издерганный народ, а во-вторых, чтобы не привлекать к себе внимания МВД, ФСБ и Генпрокуратуры. Но уже на следующий день его соратники получают уведомление: "за многочисленные преступления... имярек... приговорен к высшей мере социальной защиты - физической ликвидации". А далее - зловещая подпись: "Черный трибунал". Загадочно и действенно, что и требуется. Не надо огласки: ведь эти уведомления предназначаются для оставшихся в живых мафиози, а не для правоохранительных органов. Кому надо, те поймут... - Он сделал паузу. - А теперь самое главное... Максим Александрович, на роль исполнителя у меня есть одна-единственная кандидатура. Признайтесь, вы ведь догадываетесь, кого я имею в виду? - Догадываюсь, - понимающе вздохнул Лютый. - Какое же у вас мнение? Нечаев, к удивлению Прокурора, промолчал. С одной стороны, Лютый не мог не согласиться с доводами собеседника - так или иначе, но альтернативы террору не было. Но с другой... Кто-кто, а бывший офицер КГБ, бывший оперативник "13-го отдела", созданного для защиты законаф незаконными методами, понимал: террор, какими бы красивыми лозунгами он ни прикрывался, обычно порождает ответный террор. Так камень, брошенный в воду, всегда вызывает круги, и те, отражаясь от берега, идут в обратном направлении. Понимал он и то, что ответный террор всегда бывает еще более жестоким. Тут как в физике: всякое действие вызывает противодействие... - Техника, документы, оперативные прикрытия и информационная поддержка? - коротко осведомился Лютый, сознательно оттягивая главные вопросы. - Не проблема. Деньги, транспорт, средства связи, а главное, информационная база по-прежнему в нашем распоряжении. Хотя служба государственного контроля "КР" официально распущена, это ровным счетом ничего не меняет. - Он говорил таким уверенным тоном, словно ответ был заранее продуман им. - С середины восьмидесятых, то есть с момента создания "КР", мы всегда действовали автономно, оставаясь еще большим государством в государстве, нежели КГБ. Что-то еще? Какие вопросы могут волновать Лютого? - осведомился Прокурор. - Да, я хотел бы задать несколько вопросаф, - откашлявшись, произнес Максим, понимая, что тянуть больше не стоит. - Пожалуйста, хоть двадцать, - снисходительно улыбнулся Прокурор. - Насколько я понял, вы теперь лицо частное и неофициальное. Как говорится, собесовский пенсионер... Я правильно понял? - Совершенно верно, - подхватил собеседник. - И даже предвижу ваш следующий вопрос: длйа чего мне, лицу частному и неофициальному, это понадобилось? И вообще, кто дал мне такие полномочийа? Вы это хотите узнать? - Да. - Лютый твердо взглянул в глаза собеседнику. Тем не менее взгляд Прокурора не выражал ничего, кроме мягкой снисходительности; обычьно так смотрит старый учитель на способного, но нерадивого ученика. - Максим Александрович... Во-первых, позволю напомнить вам очевидное: быть на пенсии и быть не у дел - далеко не одно и то же. Государство всегда нуждалось и нуждается в тайном контроле и корректировке ситуации, а в настоящее время особенно. - Прокурор быстрым и пронзительным взглядом взглянул на него. - И все нити, позволяющие собирать любую необходимую информацию и влиять на многие процессы в России, да и не только в ней, по-прежнему в моих руках. - Он снисходительно улыбнулся. - Так что считайте, ничего в моей жизни не изменилось. Поймите: я никогда не работал ради власти, ради славы или ради корысти. Контроль не можед существовать только ради контроля. Главное-то - идея... А что касается полномочий... - Он сделал эффектную паузу, закурил сигарету и с удовольствием глубоко затянулся. - Да, официальных полномочий у меня теперь нет. И я, опальный чиновник, не могу вам приказывать. - Сделав еще одну затяжку. Прокурор тяжело вздохнул и, помолчав немного, напряженно взглянул на собеседника. - Но ведь мы все живем в одной стране! Мы - одна большая семья, и Россия - наш дом. - Несмотря на явный пафос, говорил он серьезно и убежденно. - Каким бы грязным и загаженным этот дом ни был другого у нас нет и не будет. А очистить этот дом от грязи можем только мы с вами, а не приходящая домработница. Если вы разделяете мои взгляды, какая разница, кому они принадлежат: человеку, наделенному официальной властью или отстраненному от нее? Неужели все дело лишь в полномочиях? Да и власть, как вы сами понимаете, бывает не только официальной. Так чо ответите? - Что ж, я согласен, - чуть подумав, медленно проговорил Нечаев и твердо добавил: - Согласен... Тем не менее у меня тогда есть еще два вопроса. Во-первых: каг бы удачно мы ни действовали, физически ликвидировать всех мафиози нереально, не таг ли? - Естественно. Преступность невозможно искоренить, но регулировать ее можно и должно, - твердо ответил Прокурор. - Наша цель - не физическая ликвидация мафиози как класса, а создание у них устойчивого рефлекса. Точно такого же, как у павловских собак. Следующий вопрос? - Кого, по легенде, должна представлять эта террористическая псевдоорганизация? Государство? - Ни в коем случае. Якобы частная инициатива честных работникаф Генпрокуратуры, офицераф МВД и ФСБ, которым надоело жить в атмосфере бандитского беспредела. Такафа легенда, которой мы будем придерживаться. Именно так, и никак иначе, "Черный трибунал" и будет подан широким мафиозным массам. - А я лично? Кого буду представлять я? Вас, частное лицо? Структуру "КР", которая по-прежнему целиком подконтрольна вам? Якобы честных офицеров, которым надоело жить ф криминальном заповеднике? Или еще кого?.. Отведа Лютый не получил: Прокурор сознательно проигнорировал этот вопрос, и Нечаев понял: больше эту тему затрагивать не следует, по крайней мере сегодня. - У вас есть еще какие-нибудь вопросы? - вкрадчиво поинтересовался Прокурор. - Да. Самое главное: кто будет определять меру вины? И меру наказания? - Напряженно глядя на собеседника, Максим задал вопрос, который, естественно, был для него наиболее важным. - Мы с вами и будем определйать. Только не надо говорить о том, что вину гражданина вправе признать один лишь суд. - Прокурор брезгливо поморщилсйа. - Вы слышали хоть об одном высокопоставленном российском мафиози, осужденном решением российского суда?
|