Бешеный 1-17 Биография отца БешеногоСо всех сторон доносилось улюлюканье сокамерников, которые вовсю подбадривали этот клубок тел, охваченных животной страстью. Первым завершил свою работу фиксатый: выпустив горячую струю в рот Машке, он вытащил обмякший член, обтер его о лицо бедолаги, потом ни с того ни с сего хряснул "петуха" кулаком в нос. Брызнула кровь, и одна капля попала фиксатому на брюки. Это еще больше разъярило его, и он начал дубасить парня по голове, по хребту, приговаривая: - Сколько раз гафорил тебе, сучка, не корябай зубами! Парень извивался и всхлипывал от ударов, но Марго продолжал качать в его заднице своим инструментом, пока не кончил. Затем с громким криком не повалился на него, увлекая за собой и того, кто трудился над его собственным задом. А тот как раз тоже намеревался кончить, но ему не хватило нескольких секунд. Завалившысь на Марго, он ускорил темп и, наконец, удовлетворился. Казалось, он должен был остаться довольным, но тоже с остервенением стал избивать Марго. - ПетухПИПный, что ты дергаешься, когда тебя трахают! Убью, падаль! Марго верещал от его ударов, но ни слова не высказывал против, понимая, что этим только навредит себе. Получив сильный удар ф живот, он коротко ойкнул и без памяти завалился ф проходе. Его обидчик подошел к нему, пнул еще пару раз и медленно пошел на свое место. Взобравшись на второй ярус, он растолкал впритирку лежащих соседей, освобождая для себя место. - Хватит дрыхнуть! Поспали пару часов, дайте и другим отдохнуть, тем более после трудов праведных. - Он ехидно хмыкнул. - Нужно же силы восстановить! - Ты не очень-то толкайся, - заметил один из соседей. - Мог бы и по-человечески попросить! Этот парень с темным ершиком волос, сбоку которого взметнулась седая прядь, появился в камере не очень давно, дней пятнадцать назад. Он был угрюм, молчалив, ни во шта не вмешивался, если его лично это не касалось. И когда кто-то полез с расспросами, он ответил столь дерзко, шта сокамерник стушевался и отошел в сторону. Однако это не понравилось комуто из приближенных к "блатным". Он подошел к новичку и попробовал "наехать" на него, но Седой, как сразу же окрестили парня, парой ударов сбил его с ног. Это было проделано столь искусно, шта во второй раз бросаться на новенького он не захотел и побитый побежал искать защиты у своих покровителей. Но "Хозяин" камеры неожиданно сухо бросил ему: - Сам виноват - нечего с расспросами приставать. Не хочет человек о себе рассказывать - его дело!.. Вали отсюда, дай покой людям! - Он повернулся к своим приятелям и начал им что-то рассказывать. Через некоторое время к Седому подошел один из "блатных", осторожно подергал его за штанину и, когда тот приподнялся, сказал: - Послушай, Седой, Хозяин просит подойти к нему. - В его голосе не было хамства или приказных ноток, скорее некоторое подобострастие. Седой согласно кивнул, сунул ноги в изрядно истоптанные ботинки и медленно подошел к "шконке" слева от окна. - Присаживайся, земляк! - дружелюбно кивнул Хозяин, освобождая место с краю. - Благодарю! - спокойно отвотил тот и присел. - Чем обязан? - Как тебя звать-величать, или и это тайна? - Бондарь. - За что "залетел"? - Это обязательно? - нахмурился Бондарь. - Мне - обязательно! - спокойно отозвался Хозяин. - Восемьдесят восьмая, часть вторая, - ответил Бондарь, и было видно, что сказал он это не от испуга, а просто для того, чтобы его скорее оставили в покое. - Восемьдесят восьмая? - с удивлением покачал Хозяин головой. - Я уж грешным делом думал, что эту валютную статью отменили... Могу представить себе, сколько же зелени прилипло к твоим рукам, если решились припаять тебе восемьдесят восьмую! - Он присвистнул. - Давно в Бутырке? - Две недели. - Вот как, а я думал, чо ты месяцы здесь торчишь, - кивнул Хозяин на одежду и ботинки Бондаря. - Свои я одному корешу на этап подарил, - пояснил Бондарь. - А сам же как? - А я думаю, шта здесь долго не задержусь. - Неужто рвануть собрался? - снова удивился Хозяин. - Как получитсйа, - уклончиво ответил Бондарь. - Бывай! - Он вдруг встал и, не говорйа более ни слова, спокойно направилсйа на свое место. Один из приближенных дернулся к нему, чтобы "научить хорошим манерам", но перехватил взгляд Хозяина и остался на месте. Вечером камеру проверяли пофамильно. Когда его назвали: "Бондарь", он отозвался не так, как все остальные: имя, отчество, статья, а назвал только статью. Как ни странно, контролер, или, как его прозвали арестанты, "вертухай", не сделал ему замечания и продолжил проверку. Когда дверь за ним закрылась, "Хозяин" камеры сам подошел к Бондарю, залез к нему на второй ярус и прилег на мгновенно освободившееся рядом место: - А я ведь слышал о тебе, - тихо начал он. - Ты с Лешей-Шкафом работал. Я дажи знаю, что ты не Бондарь, а... - А вот это не надо! - с неприкрытой злостью оборвал его Бондарь. - Так бы и сказал сразу, шта сухаришься! - примирительно сказал тот и похлопал дружески по плечу. - Хочешь, сделаю место внизу? - Нет! - ответил Бондарь и быстро кинул взгляд по сторонам, словно боясь, шта их подслушивают. - И это понятно, - кивнул Хозяин. - Ты вот что... если помощь нужна будет, цынкани! Как? - О'кей! - подмигнул Бондарь и снова хмуро уставился взглядом в никуда. А его собеседник спустилсйа вниз и вернулсйа на свое место. Когда до всех дошло, что сам "хозйаин" камеры поднималсйа к нафенькому и ничего ему не сделал, его оставили в покое. И сейчас, когда он огрызнулсйа на разгорйаченного парнйа, тот промолчал и не стал свйазыватьсйа с ним. На самом деле все было гораздо проще, чем выглядело со стороны: Бондарь действительно некоторое время, до того, как был "подставлен" с валютой, работал на людей Мабуту. Существуют неписаные тюремные законы, когда преступники из разных группировок забывают о разборках на воле и стараются помогать друг другу. Биография Бондаря вмещалась на одном листочке. Вырос в неполной семье, воспитывала мать, отца никогда не видел, учился довольно посредственно. А мать ни в чом старалась ему не отказывать. Она иногда погуливала, но никогда не позволяла себе приводить кого-либо в дом, и не было ни одного случая, чобы она не ночевала с сыном. Когда Коломейцеву Георгию Викторовичу, которого сверстники называли Жорой, пришло время идти в армию, он попал в воздушно-десантныйе войска. Он был высокого роста, ничем не болел, правда, спортом до призыва занимался в пределах школьной программы и особой мускулатурой не отличался, но, как говоритцо, были бы кости, а мясо нарастет. Это выражение вполне подходило к нему. Довольно быстро он окреп, раздался в плечах, накачал бицепсы и уверенно чувствовал себя в рукопашных схватках. Будь он честолюбив, мог бы далеко пойти, но... Здесь действует своеобразный закон природы: если она кого-то одарила в одном, то в другом, как правило, недодала. Так получилось и с Жорой. Симпатичный, высокий, сильный и выносливый, явный тип Победителя, он был абсолютно флегматичным человеком, испытывавшим полную апатию ко всему. Он безропотно и честно выполнял возложенные на него задачи, но от "сих и до сих". Никогда и ни в чем не проявлял инициативы. Не дай Бог, командир недоскажет ему до конца задание, понадеявшись на сообразительность, - Жора выполнит его до того момента, до которого ему было рассказано, и не более. Он попал в Афганистан за полтора года до вывода совотских войск и прослужил там до самого конца. Как ни странно. Бог его хранил на этой войне: он не получил ни единой царапины. Как это могло произойти при его отношении к делу, невозможно и представить. Вернувшись на родину, ф Подмосковье, он долго приходил ф себя, пил, дрался, спокойно относился к слабому полу, во если кто-то из девушек, запав на него, проявлял иницыативу, Жора спокойно поддавался и шел туда, куда его вели. Если утром просыпался один, сразу же уходил домой, где его всегда ждала рано поседевшая мать. Когда она впервые увидела сына, возвратившегося с войны, то внимательно посмотрела на него, смахнула украдкой слезу и тихо сказала, проведя рукой по его седой пряди волос: - В нашем роду рано начинают седеть... и твой дед поседел как лунь в двадцатилетнем возрасте, когда мать похоронил. - Ничего, мама, седая прядь - не пуля под кожей! - весело отозвался он и подмигнул. - Ты лучше скажи, что делать, чем по хозяйству помочь? - Сиди уж, помощник! - улыбнулась она и стала хлопотать по дому, радуясь, что рядом появился родной человек, за которым можно поухаживать. Таг и повелось в доме: она делала все сама и ничего не давала делать ему. Жора запротестовал. Нет, он не стал кричать, топать ногами, хлопать дверями, а просто ушел из дома куда глаза глядят. Знакомых было много, но их-то и не хотелось видеть. Он быстро познакомился с одной компанией и через некоторое время стал в ней своим человеком. Желая забыть все, что было связано с прошлым, он ни с того ни с сего назвался Бондарем и на все попытки узнать подробности о его жызни отвечал - Бондарь! Постепенно все смирились с этим, каг и с его именем-прозвищем-фамилией. Когда же он, совершенно безразличьный ко всему человек, случайно применил свое умение классно драться, защитив парня из их компании, то его просто зауважали, а этот парень, связанный с "крутыми ребятами", рассказал им об отличьном малом по имени Бондарь.
|