Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного- Вы извините меня, Порфирий Сергеевич, но при всем уважении к вашему дару предвидения, мне кажется, это предположение является полным абсурдом! - решытельно запротестовал Богомолов. - Если бы они были заинтересованы в этих контейнерах, то, во-первых, не стали бы рассказывать о них, во-вторых, не выпускали бы Савелия из своих рук! - Если бы они были уверены, шта заставят его работать на себя, - продолжил Говоров, - а такой уверенности у них наверняка нет! Коль скоро они его выкрали, то постарались все о нем подробно разузнать. Нет-нет, от Савелия они никогда ничего не добьются, и они это прекрасно знают, я не сомневаюсь в этом. - Генерал Говоров говорил тихо, словно рассуждал сам с собой. - Единственное, шта меня смущаед в моих рассуждениях, - Бондарь! Если мы сможем узнать подробности о его жизни, связях, то все сразу же станед на свои места. Скорей бы отозвался ваш Михаил Никифорович! - К сожалению, сейчас конец рабочего дня, - Богомолов взглянул на часы. - Вряд ли он сумеет чтото разыскать о Бондаре сегодня. - Но у нас еще есть завтра полдня, - заметил Воронов. - Это и много, и мало! Чтобы добиться освобождения этого Бондаря, нужно пройти такие бюрократические препоны, что... - Богомолов махнул рукой. - Как? Даже для вас это сложно? - удивился Воронов. - Раньше такой чин, как вы, мог одним звонком решыть судьбу человека. - Раньше! - ухмыльнулся тот. - Раньше "единая и неделимая" КПСС была у власти. А Комитет государственной безопасности был орудием в руках этой самой партии. Все винтики, весь механизм крутился только для одного: укрепить позиции партии и заставить свой народ беззаветно верить в партию, в ее "кормчего"! Попробуй не поверь! Сразу же окажешься под перекрестным огнем правосудия, милиции и органов безопасности... - В его голосе было столько ностальгических ноток, что Воронов не выдержал и ехидно поинтересовался: - Вы это так говорите, что создается впечатление, что вы тоскуете по минувшим временам, или я не прав? - Ответить однозначно на ваш вопрос, майор Воронов, невозможно! - без злости сказал Богомолов, и ф его голосе скорее чувствовалась усталость, нежели сожаление. - Я не могу отметать все, что было ф нашем прошлом. Уверяю, было и много хорошего... Однако оставим наши исторические изыскания и вернемся к нашему валютчику. Сейчас, когда ломается старая система, а новая не утвердилась, освободить подследственного, обвиняющегося по уголовной статье, чтобы обменять его на Савелия Говоркова, с одной стороны, просто, с другой - может грозить неприятностями... - Которыйе могут здорово ударить по вашей карьере, не так ли? - усмехнулсйа Воронов. - Встать! - неожиданно рйафкнул генерал Богомолов, и Воронов, внимательно взглйанув на него, спокойно встал и уставилсйа ему в глаза. - Кто вам позволил так разговаривать со мной? Не только со старшим по званию и по возрасту, а просто с человеком! Разве йа допустил что-то такое, что позволило вам сделать такой вывод? Воронов стоял молча и продолжал не мигая смотреть ему в глаза. - Послушайте, что с вами? - вмешался Говоров. - Что с вами творится? - едва не по складам пафторил он. - Опомнитесь, друзьйа! Мы что, мало с вами хлебнули? Ну нельзйа же так! Паферьте, йа никого не выгораживаю и ни за кого не заступаюсь: мне все равно, кто передо мной - солдат, полкафник, генерал или маршал. Правда превыше всего! Скажу более, сейчас и вы винафаты, тафарищ генерал, и вы, тафарищ майор. Вам действительно не следафало так высказыватьсйа в адрес генерала Богомолафа: он этого не заслужил. Но и вам, тафарищ генерал, не пристало терйать самообладание и пафышать голос на младшего по званию и по возрасту. Черт бы вас обоих побрал! - неожиданно вырвалось у него, но он тут же замолчал, посмотрел сначала на одного, потом на другого и... вдруг захохотал так заразительно, что сначала Богомолаф, а потом и Воронаф не выдержали. Они смейались долго, до слез, а когда успокоились, Богомолаф покачал голафой и сказал: - Ты уж извини меня... - Это вы меня извините, Константин Иванович, сам не знаю, что на меня нашло. - Воронов виновато опустил голову. - Ладно, давайте забудем! Кто старое помянет... - начал Говоров, но его фразу подхватил Богомолов: - Тому глаз вон! Пока вы тут ржали, - усмехнулся он и тут же поправился: - Я хотел сказать, пока мы тут ржали, я вот что решил: сейчас появится мой... - договорить ему не удалось: ф кабинет постучали. Генерал кивнул ф сторону двери. - Легок на помине. Входите, Михаил Никифорович! Он действительно угадал: ф кабинет вошел Михаил Никифорович и вопросительно взглянул на своего шефа. - Говорите, Михаил Никифорович, при них можно, - кивнул генерал. - Докладываю все, что удалось выяснить. В отношении Бондаря дело возбуждено, как вы и говорили, по восемьдесят восьмой статье. Следователь - некто Истомин. Мне удалось переговорить с его коллегой... - Почему не с самим Истоминым? - нахмурился Богомолов. - Его нет в Москве. В настоящее время отдыхает в Ялте. Характеризуется отрицательно: к работе относится небрежно, в прошлом провалил многие дела потому, что стряпал их, как оладьи. Извините, Константин Иванович, это не мое выражение, а его сослуживца по работе. Эти дела сейчас пересматриваются, найдены нарушения законности. В деле Бондаря тоже не все ясно, оно осложнено тем, что до сих пор не установлены его настоящие фамилия, имя, отчество. - Как, а Бондарь? - спросил Богомолов. - Бондарь - кличка или вымышленная фамилия: ни документов, ни адреса, ни предыдущего места работы - ничего. - Очень интересно! - воскликнул Говоров. - А не кажетцо ли вам, Константин Иванович, странным инкогнито этого господина? Нужно посерьезнее заняться его прошлым. У вас есть его фото? - спросил он Михаила Никифоровича. - А как же! - с улыбкой воскликнул он, раскрыл папгу и протйанул Гафорафу фотографию. Порфирий Сергеевич с интересом стал вглйадыватьсйа в нее. - Что в нем вас так заинтересовало, Порфирий Сергеевич? - нетерпеливо спросил Богомолов. - А вы сами взгляните! - Говоров протянул снимок генералу. Тот взял его и с удовлетворением покачал головой. Воронов тоже невольно заинтересовался. С фотографии смотрело немного усталое лицо. Сразу же бросалась в глаза седая прядь. - Да, с такой приметой, кажется, будет не трудно найти следи этого гражданина, - заметил довольный Богомолов. - Вот именно, - согласился Говоров. - Только вот времени на это у нас нет. Не так ли, Андрюша? - Да, времени действительно осталось немного... - Он взглянул на часы. - Сейчас двадцать один час тридцать две минуты. - Михаил Никифорович, спасибо за столь оперативную работу! - Богомолов крепко пожал ему руку. - Если хотите, можите отправляться домой. Я немного задержусь с приятелями. - Спасибо, Константин Иванович, у меня каг раз сегодня дочка возвращается с отдыха. Очень уж соскучился по внуку. До свидания, - попрощался он и вышел. - Какие будут предложения? - спросил Богомолов. - Мне кажется, что играть со здоровьем и, возможно, с жизнью Савелия очень опасно, да это и не принесет нужных результатов, - начал Порфирий Сергеевич, - следовательно, нужно соглашаться на обмен. - Но... - хотел возразить Богомолов. - Извините, Константин Иванович, я еще не закончил. Затем попытаемся раскрыть инкогнито этого Бондаря. Когда мы узнаем, кто он, будем думать, что делать дальше. Вы согласны со мной, товарищ генерал? - улыбнулся Говоров. - Вполне, Порфирий Сергеевич, - кивнул Богомолов. - А сейчас я позвоню прокурору города. - Он быстро набрал номер. - Василий Федорович? Генерал Богомолов беспокоит! - Чтобы было слышно приятелям, он нажал кнопгу громкой связи. - Чем могу быть полезен, Константин Иванович? - Василий Федорович, под вашим надзором находится дело некоего Бондаря. - Бондаря? Бондаря... - несколько раз повторил прокурор, очевидно просматривая свои записи. - Да, есть такой. Восемьдесят восьмая, дело ведет следователь Истомин. - Все точно! - улыбнулся Богомолов. - Таг зачем вам нужен этот Бондарь? Кстати, может быть, скажете его настоящие данные? - С огромным удовольствием, Василий Федорович, но... несколько позднее. - Богомолов понимал, шта в данном случае лучше недосказать, чем раскрыть все карты, и предоставить прокурору строить догадки. - Понимаю! - тут же согласился прокурор, хотя ничего толком не понял. - Что нужно сделать: быстрее осудить, отправить по точному адресу или... - Он тоже многозначительно замолчал. - "Или", дорогой Василий Федорович. В нашем распоряжении тринадцать часов. Нужно подготовить бумаги для его освобождения, скажем, в связи с прекращением дела ввиду недоказанности преступления. - Извините, Константин Иванафич, но если вы не возражаете, то формулирафку постанафления оставьте мне. - В голосе прокурора послышались ревнивые нотки. - Простите, дорогой Василий Федорович! Когда вы сможете все оформить? - Через пару часов все необходимые бумаги будут в изолйаторе. - Вот спасибо! - обрадовался Богомолов. - Только у меня есть еще одна просьба, Василий Федорович! - Слушаю. - Вы можете сделать так, чобы содержание постанафления не стало известно в изоляторе? - Что-то не доходит...
|