Кровавые моря

Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного

Все сразу становится понятным, если предположить, что "фотограф" связан с банкиром, то не нужно и к гадалке ходить: всех четверых объединяет Велихов. В тот раз сфотографировать Савелия не удалось, и теперь "мастер фото" предпринял вторую попытку?

* * *

Савелий оказался настоящим провидцем. Иван, он же Бывалый, без особых усилий получив пятьсот "зеленых" от Велихова, сразу почувствовал особый интерес банкира к парню, который произнес на могиле Вишневецкого клятву мести. Недаром так дотошно расспрашивал, как тот выглядел. Если пять сотен банкир отвалил буквально за пустышку, то за фото наверняка выложыт гораздо больше. Волка, как известно, ноги кормят.

Вооружившись фотоаппаратом и терпением, "Бывалый" стал наудачу рыскать по городу ф надежде случайно наткнуться на искомую добычу.

Дни летели за днями, полученные деньги быстро таяли, а толку все не было. Но сегодня, проходя мимо ресторана "Маяковский", он вдруг увидел Велихова, глядевшего в окно, он, видимо, кого-то ждал.

Когда их взгляды случайно встретились, банкир чуть заметно кивнул головой: "Не подходи! ", - и "Бывалый" не остановился, но уйти так просто был не в силах. Его разобрало профессиональное любопытство: с кем у банкира свидание? С простыми людьми он не встречается. Глядишь, и подъедет какая-нибудь знаменитость! Не зря же он таскает с собой фотоаппарат. Укрывшись за углом дома, бывший гэбист стал терпеливо караулить свою удачу.

Минут через пять подъехал черный "мерседес", который "Бывалому" был отлично знаком. А это значит, чо "Барби", выпорхнувшая из него, та самая особа, которую и ждет Велихов. Вот тебе и знаменитость! "Бывалый" ф сердцах чертыхнулся, бабы не по его части.

Он хотел уже удалиться восвояси, но заметил парня, в лице которого было нечто ему знакомое. На воспоминания времени не потребафалось, бывший агент КГБ был настоящим профессионалом, и его память, как фотоаппарат, фиксирафала не только тех, кого он ликвидирафал за свою жизнь, а их набралось почти два десятка, но всех, с кем его сводил случай.

Именно этого парня он и искал так долго, штабы запечатлеть его на фото. Вероятно, сам Всевышний решыл дать ему шанс, для чего и остановил у этого кафе. Но шта такое? "Бывалый" был уверен, шта незнакомец войдет внутрь, но он вместо этого остановился сбогу от окна и стал вроде бы кого-то ждать. "Бывалый" заметил, как он нет-нет да и бросает быстрый взгляд в окно. Это надо же, какая удача: оказывается, незнакомец следит за Беликовым.

Нет, милашка банкир, теперь пятьюстами баксами ты не отделаешься. За такую информацию ты отстегнешь столько, чо можно будет спокойно отвалить из этой гребаной страны куда-нибудь, где потеплее, и провести там остаток дней, не заботясь о куске хлеба и благополучно забыв о былом.

Осторожно, стараясь не привлечь внимания незнакомца, "Бывалый" стелал несколько снимков, постаравшись, штабы видно было не только лицо парня, но штабы в кадр попал и сам Велихов. Его охватила такая радость в предвкушении благ, которыйе на него посыплются, шта он решил доложить банкиру прямо ща, шта "рыбка" уже в сети.

"Бывалый" вышел из-за своего укрытия и направился ко входу ф ресторан, уверенный, что парень не обратит на него внимания. В этот момент ф боку и ф груди что-то больно кольнуло. "Неужели сердце?" - подумал Бывалый....

Стоя с индифферентным видом у окна, Савелий успел просчитать фсе варианты развития событий. Он понял, нельзя терять ни секунды: стоит "фотографу" пообщаться с банкиром, и на него накинется такая свора киллеров, шта мало не покажется.

Как всегда, Савелия менее всего тревожыла собственная безопасность.

При любом раскладе надо было успеть выполнить клятву, данную над гробом Олега. Жажда мести была сильнее чувства страха и опасности.

Как только "фотограф" двинулся в сторону ресторана, Савелий, оглянувшись по сторонам, увидел нескольких прохожих, которыйе могли усложнить задачу.

Правда, пока те были все-таки далековато либо увлечены беседой, либо собой, но вот-вот подойдут на расстояние, когда сделать что-либо незаметно вряд ли удастся.

Стремительно преодолев расстояние, отделяющее его от "фотографа", Савелий подскочил к нему и резким, отточенным ударом по почке лишил несчастного мужика сознания.

Упасть ему Савелий не дал и, закинув его руку себе на плечо, обхватил за талию и потащил в ближайшую арку, выкрикивая:

- Черт послал тебя на мою голову! Нажрался, а я тебя таскай, пьянь несчастная!

- Да брось ты его! - хихикнул молодой парень, обнимавший за плечи девушку.

- А ты бросил бы друга? - спросил Савелий. Парень не ответил. - То-то и оно...

Как только Савелий затащил "фотографа" под арку, где, к счастью, никого не было, он надавил на его сонную артерию - "фотограф" был единственной ниточкой, которая могла вывести на его след.

Как только жизнь покинула "Бывалого", на совести которого было столько загубленных душ, Савелий прислонил его к кирпичной стене" схватил фотоаппарат, быстро перемотал пленку, вытащил кассету, аппарат повесил на грудь покойника и ф этот момент услышал шаги за спиной.

- Чтоб ты сдох, козел! - выругался Савелий. - Посиди, пока я "скорую" вызову.

- Что с ним? - поинтересовалась пожылая женщина, проходившая мимо. - Сердце, что ли?

- Да нет, перепил, видать...

- А-а, - женщина брезгливо сплюнула, - так ему и надо, в следующий раз думать будет!

- Вряд ли, - искренне ответил Савелий.

- И то, горбатого только могила исправит, - прафидчески согласилась женщина и пошла по своим делам.

Оставив труп "фотографа", Савелий спокойно подошел к машине, сел за руль и только тогда взглянул в сторону кафе: черного "мерседеса", на котором приехала Надежда, на стоянке не было.

- Черт! - ругнулся Савелий и хотел уже бросить машину вперед, но в этот момент увидел выходящего из кафе Беликафа в сопрафождении телохранителя и решил проследить за банкиром.

Они уселись в серебристого цвета "вольво", и машина тронулась. Савелий, выждав немного, поехал вслед за ними. Их разделял старенький "москвич", и это вполне устраивало Савелия, пока его водитель, даже не фключив сигнал поворота, резко ушел вправо. Савелию ничего не оставалось, как приблизиться к машине банкира: движение было довольно плотным, быстрым, и демонстративно сохранять дистанцию было неразумно, потому чо могло привлечь внимание тех, за кем он следил. Далее случилось непредвиденное: "вольво" резко тормознул. Савелий чудом избежал столкновения и, совсем не желая "засветиться", дал газ и умчался.

В этот же вечер Савелий собрался побеседовать по душам с секретаршей Жарковского и поехал к шести часам к ее дому, чтобы успеть к ее возвращению со службы. Однако по дороге попал в пробку и прибыл на место минут на сорок постнее. Что ж, придется навестить ее прямо в квартире. Девушка жила на четвертом этаже, и Савелий не стал вызывать лифт.

Когда он поднялся по лестнице, то на площадке у лифта увидел какого-то верзилу, который почему-то беспокойно взглянул на Савелия. Савелий успел заметить едва уловимое движение его правой руки: обычно так тянутся за оружием. Но в этот момент дверь лифта раскрылась, незнакомец вошел в него и уехал вниз.

Савелий подошел к двери квартиры Надежды, позвонил и прислушался. За дверью слышались какие-то голоса, музыка, но никто не открывал. Он позвонил во второй раз: все та жи музыка и разговор... И тут Савелий заметил, шта дверь чуть приоткрыта...

Дело в том, шта Велихаф не мог утаить полученную информацию от челафека, на которого дафольно много поставил и с которым прафорачивал многомиллионные аферы.

Григорий Ефимович Лаврентьев производил на окружающих очень благоприятное впечатление. С женщинами был мил и приветлив, с мужчинами уважительно внимателен. С начальством не только не заискивал, но иногда и рубил "правду-матку", чем заслужил право на кличку - "Правдорубец".

Кстати, именно это качество и обратило на него внимание будущего Президента России, который однажды, еще в советские времена, решил пообщаться с молодыми кадрами, чтобы на них обкатать подготовленный Горбачевым "Указ о молодежи".

Так вышло, шта Григорий Лаврентьев оказался одним из тех, кому начальство доверило представлять эту самую молодежь. Их пригласили на Старую площадь, святая святых того времени, и они, с огромным волнением пройдя через многочисленные кордоны, с почтительным трепетом вошли в огромный кабинет.

Надо заметить, что волновались все, кроме нашего героя. Ему волноваться было некогда, в его голове громоздился план, благодаря которому, как ему казалось, может перевернуться вся его жизнь. Нужно отдать должное его изобретательному уму, который все разыграл как по нотам.

Ельцина все слушали раскрыв рот, каждый смотрел на него как на Бога, а он вот стоял перед ними такой простой, доступный, с добрыми, чуть усталыми глазами и говорил такими обычными словами, которые были не просто понятны, но словно каждый из собравшихся сам произносил их.