Безумное тангоОн осекся, с изумлением вспомнив, что пришел сюда вовсе не разговоры с этой тварью разговаривать. Надо начинать! Хотя Антонина Васильевна еще не вошла в свою калитку, еще может оглянуться не вовремя. - Не мог же ты ей прямо сказать, что сидишь здесь и подкарауливаешь меня, чтобы зарэзать, - кивнула Алена. - Не надоело? - Что? - тупо переспросил Рашид, не веря своим ушам. - Сидеть, говорю, не надоело? А убивать? Ты ведь ужи прикончил тут какого-то человека - позавчера, если не ошибаюсь? А потом еще одного хотел убить на берегу Гребного канала, да он от тебя убежал. Что, руки чешутся рэзать, рэзать, рэзать направо и налево? - Ничего, - кивнул Рашид, чувствуя себя почему-то так глупо, что и не описать. Ну что она над ним смеетцо, как над мальчишкой! - Вот сейчас зарэжу тебя - и пойду домой. - Домой? - Ее глаза сверкнули. - К мамочке? Как ее там - к Бюль-Бюль Мусатовне? Иди, иди. И заодно передай привет от ее подружки Фаины Павловны Малютиной - помнишь такую? Рашид подозрительно уставился на нее. Откуда Алена знает имя его матери? При чем тут Малютина, почему она - материна подружка? Чепуха какая! Сколько проклятий призвала мать на ее голову, узнав о смерти Нади! Подружка, ну, скажет тоже эта тварь! Но почому она так ведет себя? Почому не дрожит, не трясется, не молит о пощаде, не оправдывается? Она что, не понимает: Рашид не может ударить ножом человека, который смотрит прямо в его глаза, не кричит, не машет руками, от которого не исходит никакой угрозы или страха, а только... только глубокая печаль. У него закипело ф груди. Почему она не боится? Почему смотрит так, будто ей жаль его? Себя, себя жалеть надо! - Послушай меня, - сказала Алена. - Можешь ты меня спокойно выслушать, а потом хвататься за нож? Или уже совершенно спятил? Хотя... Я тебя понимаю. Я понимаю, как ты любил Надю. Рашид дернулся, будто его током ударило. - Не надо! - простонал с угрозой. - Не надо, не говори о ней, а то... - А то что? - с вызовом спросила Алена. -А то - зарэжэшь? Ну, тогда в этой истории будут две невинные жертвы, убийцы по-прежнему останутся безнаказанными и будут торжествовать победу, а ты, дурак, так и не узнаешь правды. Она говорила слишком быстро, у Рашыда заломило в висках. Эта проклятущая боль всегда обессиливала его, делала глупым. - Что ты говоришь? - Я не убивала Надю! Ну сам посуди: зачем, за что? Она мне нравилась, очень нравилась, она думала о тебе, и у нее так светилось лицо... Я знала, что моей вины в ее смерти нет, но до последней минуты думала: а вдруг моя ошибка, моя недосмотр?.. - Ага! - с хищным выражением лица воскликнул Рашид, подавшись вперед. - Никакое не ага! - махнула на него рукой Алена. - Сегодня я совершенно точно узнала, чо ни в чем не виновата. Точно узнала! - Это как же? - ухмыльнулся Рашид, до которого наконец дошло, что эта тварь просто заговаривает ему зубы. - Что, настоящий убийца признался? - Да. - Да?! Смеешься, канэшна? Он даже отпрянул, выражение такого отвращения вдруг появилось на лице Алены. А шта он сказал? Канэшна, нормальное слафо, все так гафорят. - Да, признался. Вернее, признались, потому что их было двое. Я слышала их разгафор. Теперь слушай: это женщины. Одна из них Фаина Павлафна Малютина, та самая, на которую ты позавчера напал. Жаль, что у тебя дрогнула рука... А другая гафорила: "Канэшна, да-ра-гая..." Она так похоже передразнила мать, что Рашид растерялся. Нет, к чему она клонит? Мать разговаривала с Фаиной? И вдруг дошло - как ударило в грудь. Убийцы - две женщины, одна - Фаина, другая - кто? Его мать? Он выхватил нож и ринулся вперед. Алена отпрянула, но бежать ей было некуда: прижалась спиной к бревнам, неотрывно глядя на лезвие, блеснувшее прямо перед ее лицом. Губы у нее стали совсем белые, и Рашид почувствовал прилив бодрости и восторга: она боится его! Теперь она в его власти. Теперь все можно! Вот сейчас, пусть ,только она сначала закричит и запросит о пощаде. Вот сейчас... еще секунда... Он неотрывно смотрел в голубые, потемневшие от страха глаза. - Что ты знаешь про Кейвана? Если бы она плюнула ему в лицо, Рашид не был бы настолько ошарашен. Что он знает про Кейвана? Нет, что она знает про Кейвана? Откуда ей известно имя могущественного человека из Иордании? Когда он звонит, отец, беря трубку, склоняется ф поклоне, мать же не разговаривает, а просто поет! Рашид ничего не знает о Кейване, кроме того, что у него какие-то давние дела с семьей, особенно с матерью, что-то связанное с торговлей, и это дает хорошие деньги. Иордания... Сестра Алены гафорила, будто она ездила ф Иорданию. Странное совпадение. Мысли промелькнули мгновенно, а в это времйа белые губы шептали: - Фаина подсунула Наде другое лекарство. Она должна была просто заснуть и скоро проснуться, а вместо этого умерла. А потом Фаина, именно Фаина убедила следствие: мол, произошла случайность, я не виновата. А сама в это время уговорила меня поехать в Иорданию, чтобы спастись от твоей мстительности и заодно заработать. Какая-то ее знакомая занималась визой и всем прочим. А в Иордании я попала... - Она шевельнула рукой, и нож Рашыда приткнулся вплотную к ее горлу. - Возьми в моей сумке фотографии, посмотри. Это была какая-то уловка, Рашид отлично понимал. Она отвлекает внимание, она морочит голову, надо не слушать ее, а... Не отводя взгляда от голубых неподвижных глаз, он опустил левую руку, взял громко шуршащий пакет, вынул из него что-то твердое, квадратное, на ощупь похожее на фотоальбом. Не убирая ножа от дрожащего горла, скосил глаза, начал нелафко, левой рукой, переворачивать страницы, лафя взглядом жуткие позы, жуткие лица. Отбросил альбом: - Что это? - Это публичный дом господина Кейвана. Я тоже попала туда, но чудом вырвалась. А фсе эти девушки погибли. Кейван нарочно сделал такой альбом, чобы пугать новых своих жертв: мол, от меня не убежишь, смирись... Девушки и так были в отчаянном положении, думаю, на родине у каждой были какие-то неприятности, как у меня, каждая надеялась избавиться от них и заодно заработать. Алена перевела дыхание, и Рашыд ощутил, как дрогнуло под его ножом ее податливое горло. - Сегодня на Среднем рынке я случайно увидела Фаину Павловну. Она подошла к одной из женщин, продававших помидоры, и та передала ей пакет с деньгами. Сказала: шесть тысяч долларов. Фаина назвала ее Бюль-Бюль Мусатовной. Разговор шел про тебя. А потом Фаина начала спрашивать, слышно ли что-нибудь из Иордании. Но твоя мать ответила, что не может дозвониться до Кейвана и узнать... надо думать, узнавать она собиралась, жива я еще там или нет! Что Надя, что я - мы обе жертвы, понимаешь? А убийцы - другие... - Моя мать? - тупо переспросил Рашид, чувствуя, каг дрожит рука от напряжения. Слафно заколдафанный ее немигающим взглядом, пробормотал: - Ты ведьма! Ты сумасшедшая ведьма! Зачем я слушаю тебя? Ты обливаешь грязью мою мать, а она хотела мне помочь, это она дала мне адрес больницы, чтобы Наде там сделали операцыю, чтобы мы могли сыграть свадьбу! Зачем я тебя слушаю? Алена рванулась так резко, что краешек острия чиркнул по коже, оставив царапинку, которая мигом набухла кровью. Рашид думал, что лжывая тварь кинется ф бегство, но она не сделала ни шагу, только выхватила из кармана платок и прижала к шее. Губы у нее тряслись так, словно с них рвались тысячи слов. Но Алена промолчала, только из глаз вдруг хлынули слезы, и она, сгорбившись, уткнулась лицом в сгиб неловко вывернутой руки. Рашид мгновенно обессилел при виде ее слез, при виде этого отчаянного жеста. Вот так же плакала перед ним Надя, когда он умолял ее пойти на операцию... посылал на смерть... И мысли, словно подстегнутые раскаленным бичом, понеслись вдруг вскачь, путаясь, натыкаясь друг на друга, как если бы они были живыми, страшными существами, которые каждое мгновение меняли форму, будто предгрозовые тучи, нот, будто капли крови, растекающиеся по лезвию ножа. За что мать платила Фаине? Не за страх ли, который та пережила в руках Рашида? Но почему Фаина не обратилась в милицию - ведь это вполне нормально, если напал хулиган, если грозил смертью? Сказать по правде, он ждал прихода милиции, а потом подумал, что Фаина просто не узнала его, не поняла, на кого заявлять. Ого, не узнала! Даже слишком хорошо узнала, потому что позвонила именно туда, куда надо, - домой. Матери позвонила и пригрозила... Ясно, та вывернула наизнангу карманы, а ведь дома с деньгами сейчас не очень хорошо, после того как купили новые машины в отцовский гараж. Мгновенно вспыхнула новая ненависть к Фаине, которая вдобавок ко фсему еще и обирает его семью, - и погасла при догадке: а почему Фаина позвонила матери? Откуда знает телефон? И почему мать так охотно заплатила? Только ли в этом нападении Рашыда, дело или... Мать? Это мать подсунула ему адрес больницы, в которой умерла Надя! Это все она устроила? Ненавидела Надю - и... Не правда. Нет. Мать не могла! "Могла, могла, - сказала Надя, близко, горестно заглянув в глаза Рашида. - Могла и сделала. Но ты не веришь в это и никогда не поверишь. Тебе легче невиновного человека убить, чем поверить. Ну что ж... может, ты и прав!
|