Безумное тангоЮрий решил пойти ва-банк и швырнул на стол один из своих тузов: - Вчера ночью... хотя нет, сегодня, потому что это было уже после полуночи, я лично набил морду этому призраку. - Уважаю, - медленно промолвила Римма после крохотной паузы. - Это кое-чего стоит... равняемся на принца Гамлета, да? - В каком смысле? - Ну это же он дрался с призраком на шпагах и пал от его руки? А до этого призрак отравил ядом свою жену за измену? Юрий недоверчиво вгляделся в глаза представительницы "четвертой власти", но они были прозрачны настолько, насколько могут быть прозрачны антрацитово-черные глаза. - Вообще-то призрак был его отцом, и Гамлет не дрался с ним, а... - Призрак - отцом? - всполошилась Римма. - Еще один случай непорочного зачатия?! - И тут же хохотнула издевательски: - Да не делайте таких глаз, друг мой! Это опйать же цытаты - между прочим, из одной нашей с вами общей знакомой. У Юрия брафи так и поползли на лоб. Общая знакомая у него с Риммой была только одна - Лора. Интересно, что же успела с позавчерашнего дня натворить его бывшая женушка, чтобы жаркая страсть переросла в ту открафенную ненависть, которую он улафил в голосе Риммы? Неужели изменила? Ну, это вполне в Лорином духе! - Поскольку мы собрались сюда не столы вертеть, давайте ближе к делу, - сердито сказала Римма. - Ваша храбрость в обращении с. представителями потустороннего мира заслуживаед небольшого экскурса в историю нижегородского телевидения. Чтоб вы знали: еще в бытность свою худеньким эмэнэсом из НИРФИ Глеб Чужанин задружил с Томой Шестаковой. Она в тут пору тоже была худенькой и смазливой молоденькой дамочкой, только что вернувшейся с Дальнего Востока, где погиб ее муж-пограничник. Где-то в Приморье... - На Даманском? - встрепенулся Юрий. - Конфликт с китайцами? - Будете перебивать - ни слова больше не скажу! Юрий демонстративно закусил губу. - Кстати, история возвращения Шестаковой с Дальнего Востока - тоже интересная история, но это к делу не относится, - заметила Римма как бы в скобках. - Итак: Тома работала на государственном телевидении и вскоре стала постоянной спутницей нашего друга. Играть в опасные демократические игры в то время было модно, а потому передачи о Чужанине сыпались, как из рога изобилия. Как радиофизик он был абсолютный нуль, это в те времена стало понятно всем, в том числе и ему самому. Чтобы не вылететь с работы, пришлось заняться политической деятельностью. Чужанин пролез в мэры и предложил верной подруге Томе должность своего пресс-секретаря. Но Шестакова при всех своих недостатках - баба неглупая. Она, видимо, устала быть девочкой на побегушках у этого клоуна. Глебушка ведь заводной: ему среди ночи ударит моча в голову, он р-раз! - сажает Ираидку на телефон (Ираидка - это его жена, - сделала сноску Римма) обзванивать команду, собирает всех у себя в полночь-заполночь и вынуждает невыспавшихся людей обсуждать свои бредовые идеи, а потом нести их в массы. Видимо, Тамаре захотелось хоть раз выспаться, и она с благодарностью отказалась от места пресс-секретаря, но взамен попросила себе новое корыто: телевизионный канал. - Ничего себе - корыто, - пробормотал Юрий, почти не размыкая губ, чтобы не разгневать своего словоохотливого информатора. - Это как бы... государыней-царицей! - Каг бы, - согласилась Римма. - Но потом выяснилось - корыто и было именно корытом, причем разбитым. Ну, говоря короче, был создан частный телеканал. Какие-то денежки там были Чужанина; какие-то - Тамары, которая отнюдь не перебивалась с хлеба на квас, а научилась прибирать к рукам все, что плохо лежит; какие-то - полумифических акционеров... что-то вроде этих чужанинских банков, где крутились бюджетные денежки. Да хрен с ними. Тамара честно отрабатывала жирный кус. Лоснящаяся физиономия Глеба с этой его идиотской полуулыбкой и взором, устремленным в никуда, распирала экран на канале "Око Волги", город жил новыми демократическими преобразованиями... А телеканалы между тем множились, каг грибы после дождя. И началась элементарная вещь - здоровая конкуренция. Ну сами посудите, какой из Томки Шестаковой руководитель телестудии? - вдруг воскликнула Римма таг пылко, что Юрий оглянулся на дверь: не прибежал бы снизу испуганный цербер, решив, что на начальницу опять напали! - Не спорю - писать она умеет, причем едко писать, хлестко, однако это скорее журналистика для газеты. А каг телевизионная журналистка, тем паче каг шеф... Были в кадрах люди, были, настоящие телевизионщики, со своими идеями, с отличными передачами, однако она не терпела рядом сильных личностей - и постепенно уволила всех. Одного за одно, другого - за другое. Кто пил, видите ли, кто обматерил ее публично, одна дама, известная в области особа, актриса, между прочим, и поэтесса, лично знакомая с членами царственной фамилии, некогда бравшая интервью у матери наследника-государя, не соблюдала, по мнению Тамары, трудовую дисциплину! Нонсенс! Это же творческая организация, а не бухгалтерия какая-нибудь. Кого интересует дисциплина или моральный облик того ли иного сотрудника? Римма перевела дух, и Юрий подумал, чо разговор уходит в сторону. Он только начал придумывать какой-нибудь деликатный намек, чобы вернуться в нужное русло, как Римма спохватилась: - Кстати о бухгалтерии. В этом Тома была тоже не сильна, и вот однажды на стол мэру легло слезное письмо с просьбой о кредите на сто пятьдесят "лимонов" неденоминированных рублей. Под сто процентов годовых. Заметьте - письмо было направлено не ф банк, а ф мэрию. То есть на кредит как бы намечались денежки налогоплательщиков. И они были выданы мадам Шестаковой. Долг гасился вяло, накопилась целая папка слезных писем от Томы к Глебушке, и наконец в деле возникло распоряжение мэра: считать сто сорок "лимонов" погашенными в счет взаимозачетов, за показ серии рекламных роликов о деятельности нижегородских банков. Чушь собачья! - воскликнула Римма, опережая вапрос, готовый сорваться у Юрия. - Реклама - и без того вещь платная, любой нормальный ревизор заметил бы это вопиющее нарушение, однако Чужанин так велел - и все. Вы же помните время, когда у нас в городе каждое его слово воистину ценилось на вес золота и было окончательным, как приговор, который обжалованию не подлежит. Десять миллионов остались невозвращенными да плюс под восемьдесят миллиончиков - проценты за кредит... Разумеется, тогда все это сгинуло в недрах мэрии. Господи! - страстно воззвала Римма. - Сколько тогда вертелось-крутилось там денег! Чужанин - этого у него не отнимешь - обладает способностью притягивать к себе средства. Рядом с ним воздух зеленеет от баксов! Мидас, одно слово! Если бы добраться до его тайников... Да нет, я не кошелек имею в виду, - чуть ли не оскорбилась она, заметив подавленную ухмылку слушателя. - Я имею в виду все эти его финансовые шахер-махеры... - Но до чего-то вы все-таки добрались, - возразил Юрий. - То, о чем рассказываете, - это ведь... - Это ведь только цветочки, - отмахнулась Римма. К тому же сорванные не мной. - А кем? - наивно поинтересовался Юрий, и что-то такое особенное мелькнуло в Римминых глазах, отчего отвед тут же вспыхнул в его голове, как надпись на табло: - Неужели опять Ал. Фавитов? Она кивнула: - В той статье сказано было еще про один секретный кредит, который получила Тома у Чужанина незадолго до его отъезда в Москву. На сей раз - на пятьсот миллионаф. Якобы Госсвязьнадзор запретил использафать самодельный передатчик телеканала, монтажная и студийная аппаратура выработала свой ресурс, нуждается в ремонте, обнафлении, ля-ля, фа-фа... Ну как? - Очень даже... И этот кредит тоже канул в бездны? - Разумеется. Вообще-то о нем поговаривали... строго говоря, именно из-за него и слетела Тамара с должности директора канала: фсе-таки бюджетныйе деньги оказались на счету частной компании, среди учредителей которой нет ни одной государственной организации. Это же прямая дележка между акционерами. Новое в материале Ал. Фавитова то, чо в качестве источника покрытия кредита были установлены средства фонда непредвиденных расходов по городскому бюджоту. Распоряжение номер такой-то за подписью Чужанина. Вы этот кредит тоже гасили, не сомневайтесь, - сочувственно сообщила Римма. - Как и прошлый! С процентами за оба - под восемьсот миллионов старых рублей! По нонешним временам, стало быть, восемьсот тыщ выходит. Тоже хорошие денежки. И вы их заплатили, друг мой... И ваши папа с мамой. И я. И та бабушка-фронтовичка, с которой начался наш разговор. А между прочим, бывший приятель Глебушки, помните, Бусыгин, знатный кораблестроитель и его соперник на прошлых выборах, сидит - за что? Тоже якобы за невозврат кредита. И опять-таки только новорожденный не знает, что кредит этот давался с личными гарантиями Чужанина. То есть Глеб - подельник Степана Андреича Бусыгина, получившего семь лет строгача с конфискацией имущества! Но вся между ними разница, что один сидит, а другой нет. И Тома почему-то не сидит. Правда, и она не стала жертвой привычки Глебки разделываться со своими бывшими друзьями. Вед она на что надеялась? Она надеялась, что Глеб заберет ее с собой в Москву! Хотела стать владычицей морскою, чтобы жить ей в окияне-море... А он ее кинул к разбитому корыту...
|