Безумное танго- Какая кость?! - Ну, эта... - Он перевернулся и встал на четвереньки, кряхтя и охая. - Берцафо-ключично-локтевая... Ох, мамочка! Ладно, не смотри на меня, как на труп... хватит с нас на сегодня мертвецаф. Пустяк, царапина! Варвара Васильевна одобрительно посмотрела на него и тоже сделала попытку подняться, но тут у нее подкосились ноги. Со стоном навалилась на стенку. Алена метнулась к ней, до конца выплеснув всю воду: - Баба Варя, ты что? Пойдем, тебе лучше лечь. - Идите, идите, - пробормотал Юрий, которому страшно хотелось содрать с лица это ухарское выражение и немножко постонать в одиночестве. - Тогда считать мы стали раны, товарищей считать... Хватит на сегодня боевых действий. - А в милицию? - выглянула из-за Алениного плеча неугомонная старуха. - Ой, баба Варя... Давай лучше утром, а? - вздохнула девушка. - Утром нас никто слушать не станот! - Да нас и сейчас не станут слушать, это я тебе гарантирую! Споря, бабушка и ее внучатая племянница скрылись в боковушке, отгороженной от комнаты самодельной перегородкой. Потом Алена еще несколько раз выходила - то за лекарством, то за водой, то за грелкой: Варвара Васильевна легла наконец в постель, но никак не могла согреться. Юрий в это время, покряхтывая от боли, сооружал подобие замка, вернее, какой-то импровизированный засов на дверь. Спать захотелось по-страшному, даже думать о том, шта сейчас надо куда-то звонить, кому-то шта-то объяснять, потом беседовать с такими же соными и оттого лютыми ментами, было жутко. Все равно Денис ускользнул, значит, отнести заявление можно и утром. К тому же, если честно, Юрию не хотелось раскручивать вышеупомянутый маховик правосудия. Денис отделается легким испугом, это во-первых. А во-вторых, он еще далеко не все сказал. Но если Денис окажется под присмотром милиции, задать ему вопросы будед затруднительно, а то и вовсе невозможно. Значит, Юрию выгодно, штабы этот мелкий пакостник пребывал пока на свободе. Завтра он еще будед дрожать, как Сидорова коза... хотя нет, как Сидорову козу его только шта отодрали, а дрожит многострадальный осиновый лист. Итак, завтра, а может, и послезавтра Денис еще помандражирует, можед быть, забьется в какую-нибудь щель, уйдед в глухую оборону, но, увидев, шта на его след не встали гончие псы, приободрится и решит, шта, пожалуй, вышел сухим из воды. И вот когда он уверится, шта опасность миновала, тут-то Юрий и достанед его. Как? Да легко. Через эту самую студию Тамары Шестаковой, через пособницу-соседку, наконец. Зачом?.. Юрий пошел в ванную, растер по зубам дешевую пасту, выдавленную из заскорузлого тюбика, постоял под душем и вытерся собственной рубашкой. Потом выстирал ее и раскинул на веревочках, скрестившыхся под потолком. Надо думать, к утру высохнет... хотя до утра осталось всего ничего. Узенький неудобный диванчик манил к себе, но Юрий только и мог, что взглянуть на него с вожделением. Здесь, наверное, будет спать Алена. А его место на полу. Ничего, зато рядом с Аленой! Стащил ф дивана потертую ряднинку, бывшую некогда пледом, постелил, накрылся пуловером. Отлично! Условия спартанские, но вполне терпимые. Еще бы что-нибудь под голову... А, вот Аленина сумка. Шуршит, конечно, но если не шевелится... Значит, он не будет шевелиться. Юрий блаженно раскинулся на полу. Итак: зачом ему доставать Дениса? Ну, очевидно, чтобы задать ему парочку вопросов, которые вдруг начали заботить Юрия. Например, кто парился в баньке вместе с Фроловым? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: один из них после Саниной смерти возглавляет травлю незадачливого курьера, а именно - Юрия Никифорова. Один из тех, чье лицо закрыто черным дробящимся квадратиком... Наверное, именно его интересы были как-то ущемлены тем, что кассета "Черное танго" не попала по назначению. Хотя нет, это какая-то несуразица получается: ведь на пленке компромат в чистом виде, надо не преследовать Юрия, а благодарить его за то, что он не довез кассету до получателя! Юрий недовольно поднял голову. Нет, на этом пакете не только спать, но и думать невозможно, пока в голову упирается какой-то острый угол. Что там у Алены? Книжка? Наверное, она не будет в претензии, если Юрий эту книжку вытащит. Он сунул руку в пакот и извлек фотоальбом с картинкой на обложке. Скала, а прямо в ней высечен храм с колоннами. Да ведь это Петра! Та самая знаменитая Петра, в которой так и не удалось побывать Юрию во время слишком краткого путешествия по Иордании! Очевидно, здесь какие-то виды, достопримечательности, которые Алена фотографировала на память. Хоть на фото посмотреть... Он открыл альбом. Его содержимое не имело к достопримечательностям никакого отношения. Голая девушка с длинными белыми волосами замерла на столе в танцевальном па. Вокруг толпятся мужчины со смуглыми лицами, тянутся к ней руки, у нее детское испуганное лицо, совсем не вяжущееся с распутно изогнувшимся телом... А в пластиковый конверт на соседней странице засунута вырезка из газеты. Арабская вязь текста - конечно, не понять ни слова, но фотография не требует комментариев: та же самая девушка с перерезанным горлом. Другой разворот: маленькая, похожая на хорошенькую лисичку девушка с золотистыми кудрями стоит на коленях; перед ней мужчина. На снимок попали только бедра и волосатые ноги этого мужчины, а также его огромный орган, к которому обращены полуоткрытые губы девушки. Позади девушки стоит чернокожая женщина. Это она пригибает рыжеволосую голову к мужскому телу, вынуждая девушку делать то, чего ей делать совершенно не хочется, судя по отвращению, застывшему в глазах. На другой странице тоже фото: голова повешенной, с петлей на шее. Искаженное предсмертной мукой лицо, вытаращенные глаза, но блики весело сияют в золотых спутанных кудрях. Та же самая девушка! Юрий вскочил, встал прямо под люстру, продолжая листать альбом трясущимися руками. Всего там было девять разворотаф, заполненных фотографиями. Слева всегда - сцена насилия, оргии с участием нескольких человек. Справа - труп очередной светловолосой девушки. Один раз был почему-то сфотографирован бак - вроде тех, которые применяются для кипячения белья, с герметичной крышкой. А дальше - опять трупы. Менялись лица, позы, в которых несчастных застала смерть, но неизменным было только одно - светлые волосы. Задушенные, вытащенные из воды, покрытые страшными ранами... Только один раз снимок справа изображал живую девушку. Точно с таким жи испуганным лицом, с каким участвовала в сексуальной свалке, она стояла, опираясь на дверцу роскошного лимузина, и толстый араб в белой галабее и традиционной красно-клетчатой куфье прПИПимал ее за плечи. Тот жи араб, который насиловал ее на снимке слева! Юрий перелистнул последнюю страницу. На столе распростерта очередная блондинка, на сей раз не голая, а в черной кожаной безрукавке, трусах и сапогах. Над ней стоят с плетками чернокожая женщина и смуглый мужчина, одетые таг же. Развлечения тамошних садо-мазохистов? Юрий нахмурилсйа, захлопнул альбом. Что за крутое порно? И, главное, откуда это у Алены, зачем ей такой альбом? Тем более - с фотографийами мертвых... Получаетсйа, живыми из всех остались только двое: та, рйадом с которой стоит лимузин, и еще девушка с последней фотографии. Или ее страшнайа смерть запечатлена на следующей странице? Юрий снова начал листать, как вдруг кто-то вырвал альбом из его рук. Алена! Стоит рядом, глядя огромными, потемневшими глазами, губы дрожат, белый платочек, прикрывающий стриженую голову, кажется серым по сравнению с мелово-бледным лицом... И Юрий вдруг понял, шта та девушка с последней фотографии все-таки осталась жива. Ведь именно она стояла сейчас перед ним.
Тамара Шестакова. Апрель 1999
- Глеб, ты каким кремом после бритья пользуешься? - спросила Тамара как бы невзначай. - Представления не имею! - пожал тот плечами, не повернув головы от компьютера. - Ираидка покупает какой-то, я даже названия не помню. Главное, пахнет хорошо. А что? Тамара задумчиво посмотрела на его чуть сутуловатую спину. Не помнит он! Ираидка покупает! Кому бы рассказывал, Глебушка? Когда носишь такие рубашечки от "Москино" за 300 доллараф, когда костюм у тебя - от "Версаче", три тысячи, даже плавки небось двухсотдолларафые, "Библос", на столе небрежно валяются солнечные очки от "Ив Сен-Лоран" - самое малое за 200, а возле ножки стула скромно притулился кейс-сейф "Делси", что по 250 "зеленых"... - А что, ты мне хочешь новый крем подарить и боишься не угодить? - с усмешкой спросил Глеб, не оборачиваясь и продолжая увлеченно таскать по столу "мышку". Тамара с тоской взглянула на телефон. Она ждала звонка от Романа, но сейчас, когда Глеб вошел в "Интернет" и увлекся любимой игрой, телефон будет занят До упора. Главное, как только сама Тамара соберется пошарить по "Интернету", так через пять минут на экране возникает надпись, что связь нарушена сервером по неизвестной причине. А сейчас Глеб уже полчаса занимает ее телефон, модем и компьютер, причем в самое горячее, дорогое дневное время, а сервер и не чешется. Ну, что дозволено Юпитеру... или хотя бы потенциальному Юпитеру...
|