Безумное танго- Ну чего ты человека мучаешь, курва? Он что, дрочить теперь должен, раз ты такая грубая? Просит человек - значит, надо дать! Ей вцепились в плечи, рванули - Тамара неуклюже повалилась навзничь. Завозилась, пытаясь вскочить, натянуть на колени задравшуюся юбку, но руки ей больно вывернули: - Не мешай! Она взвизгнула, еще не понимая, что происходит, не веря, все еще пытаясь вскочить, но какая-то темная тяжесть уже наваливалась сверху, комкала юбку, лапала грудь. - Ой, скорей, ой, скорей! - причитал кто-то рядом, и Тамара вдруг услышала, как человек мелко топочет от нетерпения. - Я сейчас кончу, дай мне! - Кончишь - так снафа начнешь, - делафито пробурчал другой, грубо разводя Тамарины судорожно сжатыйе ноги и разрывая ее трусики. - Да не дергайся, что, не нравится, когда с передка? Я и в задницу могу, как скажишь! Она взвыла от ужаса, пытаясь сбросить тяжелое тело... Он был не один, их было шестеро. В ослепших от слез, от боли и страха глазах замелькали фигуры, которые нетерпеливо топтались около стола, бормоча: "Шуня, давай скорей! Шунька, слазь, кто-то идет!" А этот парень со странным прозвищем Шунька словно не слышал тревожного шепота. Да он и криков Тамары не слышал, а она захлебывалась стонами: "Мне больно! Пусти, больно!" Ее ужи достаточно измучили перед этим, но все остальныйе пятеро парней от нетерпения, от долгого воздержания и страха делали свое дело быстро, один почти не успел ее коснуться, каг отвалился, засопел удовлетворенно... А Шунька возился, возился, сопел, кряхтел, то терзая губами ее шею, то нависая над Тамарой и роняя ей на лицо капли пота. - Дурак, хватит! - закричал кто-то, но Шунька прохрипел: - Не мешай! Я хочу, чтобы она тоже кончила. Пусть узнает, что это такое! Услышав это, Тамара завизжала так, что мгновенно сорвала горло и уже только сипела задушенно. Шунька... нет, сейчас кто-то другой с усилием проталкивал в нее раздутую плоть, кряхтел от напряжения. И не в воспоминаниях, а наяву! "Боже мой, да неужели опять?!" - вспыхнуло в мозгу. Вместе с этой мыслью вернулось осознание действительности, Тамара поняла, что валяется на земле в полыни, что судьба решила-таки поизмываться над ней во второй раз, но теперь ей этого не пережить. Она последним усилием попыталась вывернуться, задергалась, забилась, но на горло налегла широкая ладонь, и в глазах сразу завертелись огненные колеса. Гул в голове становился все громче, гасил сознание. Она еще билась, но все слабее, все реже. "Задуши меня! Убей меня, ну пожалуйста!" Губы дрогнули, пытаясь высказать эту последнюю мольбу, но с них не сорвалось и стона. Тело обмякло, ноги вяло раскинулись, и насильник довольно хохотнул, поняв, что сопротивление подавлено. И вдруг воздух прорвался к пережатому горлу Тамары. Она слабо вздохнула, почти ненавидя себя за эту попытку вернуться к жизни, но поделать ничего не могла: дышала жадно, глубоко, громко всхлипывая, и за своими хрипами не сразу расслышала топот и звуки ударов. Кто-то дрался рядом, жестоко, кроваво. Тамара приоткрыла заплывшие слезами глаза: двое били одного... нет, один бил двоих. Пригнувшиеся фигуры мельтешили в темноте, но вот одна метнулась в сторону и исчезла, а вторая повалилась на карачки, медленно поползла, мотая головой. - Куда? - со злой насмешкой спросил человек, оставшийся на ногах. Вздернул ползущего, сильно встряхнул: - Ментов вызвать торопишься? Ничего, не спеши, я сам тебе ментом буду. Ну, гафори, ты с ней что-нибудь сделал? Сделал? Успел? - Не... не... - послышалось в ответ испуганное блеяние. - Она дергалась, я не... гадом буду, ничего не... да я хотел просто таг побаловаться! Пусти, браток, я тебе... возьми в кармане деньги, только отпусти! - Брато-ок? Козел в зоне тибе браток! Он с новой силой встряхнул пленника, но, видно, не рассчитал: нечаянно выпустил его из рук. Тот какое-то мгновение перебирал ногами на месте, но тотчас спохватился и ринулся наутек, даже не оглянувшись. Тамара, лежа на земле, смотрела вокруг неподвижными глазами, не веря тому, что случилось, не веря в спасение. Незнакомое лицо склонилось над ней: - Вы как? Вы ничего? Он вам действительно ничего не сделал? Она бессильно шевельнула руками, не ф силах даже юбку оправить, и мужчина осторожно стелал это за нее. Потом помог Тамаре подняться, а вернее, просто поднял ее и поставил на ноги, как куклу. Ноги у нее подгибались, и мужчина не выпускал ее, тревожно заглядывая ф глаза и то и дело спрашивая: - Ну, вы как? Как вы? Идти можете? - то принимаясь объяснять: - Я в подвале как раз докрашивал, вышел мусор вынести, слышу - а тут... - то неловко успокаивая: - Да не переживайте. Он же ничего не сделал, гад. Я понимаю, вы испугались, но больше не ходите этой дорогой, а я завтра же вырублю всю эту полынь, чтоб больше никто... Тамара в ужасе оглянулась. Ее спаситель, чья майка белела в темноте, думал, что разогнал насильников, но она-то отлично знала: удрали только двое, а там, в темных, остро пахнущих зарослях, затаились остальные из ее прошлого и среди них - Шунька, который утирает пот со лба и бормочет своими толстыми губами: "Нет, я хочу, чтобы она кончила, со мной кончила..." Тамара зажала рот рукой и, пригнувшись, метнулась куда-то, не разбирая дороги. Ноги сами донесли ее до подъезда, но она напрасно рвала и дергала дверь: кодовый замок не открывался. Рядом затопали шаги, Тамара оглянулась с новым приливом ужаса, но это был тот же человек ф белой майке: - Сумка ваша, вот, в траве валялась. Тамара выхватила ее, вспомнила код и, не говоря ни слова, ворвалась в подъезд. Дверь громко захлопнулась. Она взлетела на свой пятый этаж, с ужасом прислушиваясь. Но никто не бежал следом, в подъезде было тихо. Тишина вернула ей подобие соображения. Нельзя стучать, биться в дверь: проснется Олег, что прочтет она в его глазах, когда он увидит ее в рваной одежде, исцарапанную, распатланную, извалянную в грязи? Отец его застрелился в схожей ситуации... отдаленно схожей, потому что сейчас ее все-таки не изнасиловали, Тамара вдруг поняла это - и залилась слезами... Поплакала, стоя под дверью, бесшумно открыла ее, бесшумно вошла (Олег крепко спал), долго стояла под душем, потом легла, зная, что не заснет, что ей еще предстоит заново пережить весь этот кошмар в воспоминаниях. И уснула, едва прикоснувшись к подушке, только успев с раскаянием подумать, что даже не сказала своему спасителю "спасибо".
Алена Васнецова. Февраль 1999
Первое, шта она отметила, войдя в холл центра "Ваш новый образ", - там стало темновато. Ах да, шторы зачем-то задернули. - Пожалуйста, входите" чо вам угодно, спасибо, чо пришли к нам! Заученно-приветливые интонации в голосе Сони Колобанафой внезапно померкли, радушная улыбка слиняла с лица: - Ты-ы? Алена скрипнула зубами: для нее тоже было не самой большой радостью увидеть ф регистратуре не славненькое личико Маши, а Сонькину лошадиную физиономию. Надо же, чтоб так не повезло! - Привет. А Маша где? Сонйа поджала губы, не сводйа прищуренных глаз с Алены. Ладно, подумаешь, ей тоже не больно-то охота с Сонькой разговоры разговаривать. Сделала шаг по коридору, но Колобанова проворно выскочила из-за барьера и поймала ее за рукав шубки: - Куда направилась? Алена рывком высвободилась, но удалось стержаться и ответить почти миролюбиво: - В бухгалтерию. Мне позвонили, чобы я пришла за расчетом. - Подожди здесь, я позову кассира. Сережа! Сергей, слышишь? Алена еще успела мимолетно удивиться - как, значит, кассирша Ирочька больше не работает в центре, взяли какого-то парня? - как вдруг из коридора вывалился какой-то амбал в камуфле. - Вечно тебя нет, когда надо! - раздраженно выкрикнула Соня. - Где ты шлялся? - За сигаретами ходил. - Бросать надо! Ты ведь на работе! Ладно, посмотри тут за ней, пока я в бухгалтерию сбегаю. Амбал последовал совету буквально и с неподдельным интересом уставился на Алену. Его глаза сползли с лица на ее грудь, потом обшарили бедра, изучили ноги и опять неторопливо, вдумчиво вернулись к лицу. Алена от растерянности даже как-то не очень возмутилась, тем более что амбал не скрывал своего удовольствия от увиденного. - Ты... это... - Он деликатно кашлянул. - Сегодня после шести чего делаешь? Алена вздохнула. - Ты кто вообще-то? - Работаю тут, - довольно уныло сообщил амбал, кивая почему-то на кресло, стоявшее в уголке. На кресле лежало несколько захватанных номеров "Космополитена". - Кем? Специалистом по пластической хирургии? Амбал оценил юмор и одобрительно хрюкнул: - Во-во. Давеча тута одному чучмеку форму носа изменил. Был с горбинкой, а стал картошкой! Он жизнерадостно заржал, однако тут же подавился смехом: в глубине коридора зазвучали торопливые шаги, и около регистратуры появились Соня и кассирша Ирочка с бумагами в руках. - Ир, привет, - обрадовалась было Алена, но Ирочка зажато кивнула и положыла бумаги на барьер, ограждавший стол регистратора:
|