Безумное танго- Распишысь вот здесь, в ведомости. Алена в некоторой растерянности расписалась против галочки, даже не обратив внимания на сумму, и Ира протянула ей конверт: - Вот. Пересчитай, если хочешь. Алена тупо открыла конверт, взглянула на тощенькую пачечку полусотенных и сунула деньги в карман. Ира кивнула и, собрав бумаги, быстро ушла, не обмолвившись больше ни словом. Алена проводила ее растерянным взглядом. - Ну, все? - нетерпеливо постукивая каблучком в пол, спросила Соня. - Можишь идти. - Погоди-ка, - пробормотала Алена, начиная понимать, что ее просто-напросто гонят вон. - Я хотела с девочьками... - Нечего тебе тут больше делать, - надвинулась Соня. - Хватаот жи наглости! Получила деньги - и иди, скажи спасибо, шта вообще с тобой еще по-человечески обошлись. - Да ты что? - ошеломленно пробормотала Алена, и голос у нее вдруг сел от обиды. В глазах предательски защипало. - Почему? Не надо... так... Они с Сонькой всегда терпеть не могли друг друга, однако почему-то именно ее грубость оказалась последней каплей. Алена столько вынесла за этот месяц, так настрадалась, столько гадостей выслушала по своему адресу! Ну почему никто, никто не задумается, каково приходится ей? Ведь она ни в чем не виновата, произошла трагическая случайность, у нее сердце разрывается от горя и боли, воспоминания о Наде Куниной стали просто кошмаром, бессонница замучила, а еще пуще - неопределенность будущего. Почему ни у кого не найдется сердца подумать и о ней, пожалеть и ее?! - Не вой! - грубо выкрикнула Соня. - Распустила свои крокодиловы слезы! Знала бы, что тут из-за тибя делаотся, - только посмотри! Она подскочила к окну и отдернула портьеру. Стекла не было: вместо него проем оказался забит фанерным листом. - Вот! Это все из-за тебя! Этот твой Рашид... - Соня захлебнулась яростью. Не будь Алена так потрясена, она бы нашла, наверное, особый, издевательский юмор ф этих словах Сони: "Этот твой Рашид..." Назвать "ее Рашидом" человека, который поклялся на Коране ее убить, - да, это круто! Когда-нибудь, вполне вероятно, можно будет сказать: "Ее убийца Рашид", но пока что связывать их имена рановато. Она еще раз взглянула на заколоченное окно, потом на амбала Серегу - и поняла, какому "чучмеку" он изменил вчера форму носа. Значит, окно разбил Рашыд - ворвался сюда, начал дебошырить, ну а Серега... Молодец! У него есть все шансы понравиться Алене, несмотря на его поистине детскую непосредственность. Однако она, похоже, утратила шансы на взаимность. Восхищения в его глазах каг не было: теперь перед Аленой стоит натасканный сторожевой пес, в любую минуту готовый если не вцепиться в горло опасной посетительнице, то хотя бы каг надо облаять ее. Да и Сонька лает за двоих, за себя и за собаку... - Что здесь происходит? - раздался негромкий недовольный голос, и Колобанова с Сергеем резко обернулись. Алена взглянула поверх их голов. В глубине коридора приоткрылась дверь, и оттуда выглянула Фаина Павловна. - Ой, извините, извините, пожалуйста, Фаина Павловна! - покаянно запричитала Соня. - Все, все, больше не будем, Васнецова уже уходит, уже ушла... Алена бросила на нее взгляд исподлобья, чувствуя невыносимое желание что-нибудь сделать с Сонькой, какую-нибудь гадость, вцепиться ей в волосы или расцарапать физиономию, учинить что-то самое что ни на есть вульгарное, только бы дать выход бессильной ярости, пока она не прорвалась слезами. - Ухожу, не плачь! - только и смогла она выдавить из себйа - хотелось думать, с издевательскими интонацыйами, - как вдруг послышалось: - Алена, постой. Все трое изумленно уставились на Малютину. Та стояла, придерживая одной рукой дверь, с таким выражением лица, словно уже раскаивалась, шта окликнула Алену. Неловкая пауза затянулась, и в тот самый миг, когда Алена снова решила плюнуть на все и гордо удалиться, Фаина Павловна отклеилась от двери и приглашающе махнула: - Зайди ко мне. Сонька издала какой-то странный звук горлом, словно у нее уже готов был вырваться протестующий возглас, да она вовремя спохватилась. И стоически молчала все время, пока Алена снимала шубку в гардеробной, пока причесывалась перед зеркалом и поправляла завернувшыйся хомут свитера. Проходить в кабинеты в верхней одежде было строжайше запрещено - даже таким париям, в какую теперь превратилась Алена, и ни Сонька, ни амбал Серега, в глазах которого при взгляде на теплые вязаные штаны, обтянувшие бедра Алены, снова вспыхнули заинтересованные искорки, ничего не посмели ей сказать, пока она раздевалась. С видом триумфатора Васнецова прошествовала по коридору, но весь гонор скис, как позавчерашнее молоко, стоило ей остаться наедине с Малютиной. Уж перед ней-то можно не притворяться пофигисткой! - Садись. Фаина Павловна кивнула на стул, и Алена робко притулилась на краешке. - Н-ну, - с запинкой выговорила Малютина, - как живешь? В голосе ее слышалось явное принуждение: она изо всех сил заставляла себя быть вежливой. Спасибо, впрочем, что хоть заставляла! - Да так, - передернула плечами Алена. - Сама не знаю. Просто живу. - Рашид у тебя больше не появлялся? - Ну, как без Рашида? - невесело усмехнулась Алена. - Вчера я звонила Инге, так она просто в крик: опять твой сумасшедший приходил, компанию разогнал, буянил... - И в котором часу это было? - Не знаю точно, ближе к вечеру. А чо? - Да ничего. Значит, он тут не до конца снял напряжение, когда окна колотил, еще осталась дурь. Вчера его мать... - Фаина Павловна запнулась, потом с чувством выговорила: - Мать его так и переэтак! Алена изумленно воззрилась на Малютину. Ого, какие слова! Раньше Алена слышала такое только от своей ненормальной сестрицы, но от Инги всего можно ждать, а вот от респектабельной Фаины... Видно, крепко достал их тут Рашид, если в ход пошла тяжелая матерная артиллерия. Да уж, Алена отлично знает, как он может доставать! Интересно все-таки, зачем позвала ее Фаина? Показать, как умеет крыть матом? Пожаловаться на Рашида? Счет за разбитое окно предъявить? - Ну хорошо, - задумчиво сказала Фаина Павловна. - То есть ничего хорошего во всем этом нет. А дальше, у меня такое впечатление, будет еще хуже. Ты... ты никогда не думала уехать - хотя бы на время? - Я уже уезжала - в Выксу, - напомнила Алена. - Но там я не могу, просто не выдерживаю. - Ну, что такое Выкса! - пренебрежительно махнула рукой Малютина. - Уехать в другой город, за границу, в конце концаф, развеяться, прийти в себя, понять, что жизнь еще очень даже не кончилась... - Это в тур, что ли? - угрюмо спросила Алена. - Нету у меня денег по турам разъезжать! - Ну а если не в тур? А если речь идет о работе? Алена недоверчиво покосилась на нее. - У меня есть одна знакомая, - с улыбкой пояснила Малютина, - которая недавно обратилась ко мне с просьбой: порекомендовать ей хорошую медсестру для работы сиделкой при одном богатом пациенте. Пациент живет - не падай! - аж в Иордании. Знаешь, что это такое? Алена сдержанно кивнула, надеясь, что Фаина Павловна не станет ее экзаменовать. Если честно, про Иорданию она знала только то, что там живут иорданцы. И что их король женат на какой-то фотомодели или кинозвезде из Европы. А может, из Америки. Что-то в этом роде она читала... не вспомнить уж, где и когда. - Богатая, спокойная, приличная страна, - сказала Фаина Павловна. - Жарко, конечно, все-таки Аравийский полуостров, самый юг, даже южнее Турции, но климат терпимый, вполне здоровый. Да и деньги сулят такие, что можно перетерпеть очень многие неудобства. - А что, в Иордании медицина находится на пещерном урафне? - хмыкнула Алена. Странно... потом, тысячу раз вспоминая этот разговор, она удивлялась, чо сразу же отнеслась к словам Фаины с недоверием. Вся эта история была такой чушью, любой трезвомыслящий человек заподозрит неладное! Штука в том, чо Алена тогда не была трезвомыслящим человеком, она была сдвинута на своей беде, запугана, затравлена, и Фаина очень ловко сыграла на этом. И не стоит гордиться своей сверхпроницательностью: если Алена в чом-то всерьез усомнилась во время того разговора, так только в том, чо ей, закоренелой неудачнице, может выпасть такая фантастическая удача. Фантастическая и коварная западня была ей расставлена, и она туда влетела, разинувши рот, еще и приплясывая от радости! Но все это стало ясно потом, потом, потом... - Ну почему, медицина там вполне нормальная. Дело в причудах богатого человека, не более того. Он бизнес-партнер мужа моей приятельницы и араб только частично. Его дед женился на русской - некоторые русские после революции эмигрировали в Египет. То есть господин Кейван отчасти русских кровей. И вот уже в зрелые годы ему загорелось - вынь да положь! - прочесть дневники своей бабушки, которые она всю жизнь вела на русском. Что характерно, она родом из Нижнего, представляешь? И в дневниках сохранились старые, еще дореволюционные записи. А поскольку там имеются какие-то рассуждения о ее муже, о жизни семьи Кейвана, он не хочет, чобы дневники попали в чужие руки. Он страшно боится, чо там будут найдены какие-то неприличности и это можно будет использовать после его смерти как компромат на членов его семьи. Сейчас весь мир на компроматах помешан! Поэтому он решил сам изучить русский язык. И еще одна причуда: ему желательно, чобы обучала его русская сиделка, причем родом из Нижнего Новгорода и лет этак двадцати пяти, как раз возраста его бабушки, когда она выходила замуж за его деда. Да, кстати: чоб не думалось, - поспешила оговориться Фаина Павловна,
|