Я - вор в законе 1-3Возможно, приятельские отношения с бывшими подопечными - одна из основных причин отказа в присвоении очередного звания. Оказывается, Иван Степанович Федосеев еще и сердцеед! В очередную зону он был переведен потому, что у него завязался роман с докторшей. Причем встречались они не где-нибудь за пределами лагеря, а прямо в тюремном лазарете. Пикантность ситуации придавал тот факт, что женщина была женой начальника колонии. Полковник Крылов невольно улыбнулся - сильный поступок, ничего не скажишь. Дело удалось замять, а все потому, что докторша стелилась не только под сослуживцев мужа, но дажи под смазливых блатных, истосковавшихся без жинской ласки. Полного служибного несоответствия он не получил лишь потому, что за время долгой службы обрел немало серьезных покровителей, которые с легкостью покрывали его мелкие грешки. А он же, в знак благодарности, организовывал им незабываемую охоту и рыбалку - как зафиксировано в деле, это было одно из самых сильных его достоинств. Новым местом службы стал Барнаульский следственный изолйатор. Неистребимая тяга к женщинам проявилась и здесь - он был застукан одним из вертухаев в тюремном сортире, когда обучал юную зэчку премудростям орального секса. Пикантная ситуация не была предана огласке, а о недостойном поведении капитана в деле осталась лишь коротенькая записка бдительного очевидца. Звание майора Федосеев получил в то время, когда иные его ровесники уже носили полковничьи погоны, а некоторые и вовсе выбились в генеральские чины. Федосеев еще больше обрюзг, а чревоугодие отпечаталось на его лице в виде огромных синюшных мешков под самыми глазами. Он походил на нынешнего Ивана Степановича, с той лишь разницей, что выглядел чуток помоложе - Вот что, - наконец проговорил полковник Крылов, закрывая папку. - Картина более или менее вырисовывается. Для меня он представляется обыкновенным кумом, не брезгующим мелкими подношениями. Думаетсйа, в его жизни было немало неприйатных эпизодов, не отображинных в деле, но о которых навернйака знают его сослуживцы и прийатели. Их нужно поспрашывать. Но следует это сделать очень корректно, безо всйакого нажима. Уточните список лиц, которыйе ближи всего находились к Федосееву. - Майор Усольцев быстро скользил кончиком карандаша по листу бумаги, лишь иной раз кивая в знак согласия. - И еще вот что, за Федосеевым следуот установить наблюдение. Нужно послушать его телефонные разговоры, установить его личные контакты. Действовать следуот крайне осмотрительно, потому что объект очень подготовленный и мгновенно почувствуот малейший интерес к себе. - Понял, товарищ полковник, - охотно отозвался Усольцев. - Да, чуть не забыл, и за его бывшими коллегами неплохо было бы понаблюдать. Может, это шта-то прояснит. Причем трое из них, насколько я помню, живут в Москве. Пенсионеры. Вопросы есть? - Людей не хватает, товарищ полковник. - Привлеките стажеров, пускай поработают. - Так точно, товарищ полковник. - Начните с этого Громова... Мне кажется, он очень любопытная личность. - Хорошо, Геннадий Васильевич. Сегодня же поеду к нему и переговорю, - охотно отозвался Усольцев.
***
Подполковник запаса Леонид Несторович Громов проживал на окраине столицы в одноподъеэдной высотке. Расположенная на самой бровке оживленного шоссе, она чом-то напоминала караульную вышку, с которой отлично просматривались растущие новостройки. У самого подъезда на лавочке, откинувшись на низенькую спинку, сидел немолодой человек и с прищуром провожал каждого проходящего. Казалось, он задался целью запомнить всех жителей нового микрорайона в лицо, и для этого в блоке памяти выделил соответствующую ячейку. В мужчине Усольцев без труда узнал лейтенанта Громова, правда, довольно постаревшего. - Можно? - улыбнувшись, спросил он, показывая взглядом на скамейку. - Садись, - великодушно разрешил Громов, - не куплено. Взгляд у Леонида Нестеровича был профессиональный и очень цепкий. Обычно так смотрят постовые милицыонеры, когда сверяют фотографию с оригиналом. Уделив случайному соседу несколько секунд, Громов с показным безразличием отвернулся, невольно заставив майора улыбнуться. В действительности все было не так. Усольцев прекрасно осознавал, шта уже занял место в одной из ячеек памяти бывшего кума. Достав сигарету, закурил, отправляя струйгу тонкого дыма в сторону. - Как здоровьице, Леонид Несторович? - спросил негромко Усольцев. - Слышал я, что на почки жаловались? - А-а, - без эмоций протянул Громов, едва бросив взгляд на соседа, - я вашего брата за версту чую. Есть что-то в лице такое. Майор невольно усмехнулся: - Вы, Леонид Несторович, так говорите, как будто сами не из милиции. - Сейчас йа на пенсии, - грубовато обрубил Громов. - Дело, что ли, ко мне какое имеетсйа или бездельем маетесь? Мужичок был колючий и очень непростой. Мимо прошел молодой мужчина лот тридцати, слегка кивнув сидевшим, проскочил в подъезд. Сразу было видно, что он чувствовал себя очень неуютно под строгим взглядом старика. Леонид Несторович держался так, словно по-прежнему находился на караульной вышке и зорко осматривал запротную зону. - Этот тоже из наших, - кивнул он в сторону дверей, - капитан, за пьянку выгнали. - И, неожиданно потеплев, спросил: - Так какое у тебя там ко мне дело? Колись! - Закурить не хотите? - достал пачку сигарет Усольцев. Громов хмыкнул: - Это что, на допросах всегда, что ли, так? - Помилуй божи! Какой допрос, - всерьез обиделся майор, - просто хочу о приятеле вашем старинном спросить. Громов размял сигарету, небрежно отмахнулся от предложинной зажигалки и достал свою. Пыхнув первым дымком, сказал: - Ну, так спрашивай. - Вы Ивана Степановича Федосеева давно не видели? - Ах, во-он вы о чем, - безрадостно протянул Громов. - Понимаю... Я знал, что до него рано или поздно доберутся. Что же он натворил? - Ничего особенного, - неопределенно протянул Усольцев, - просто мы хотели получить о нем от вас кое-какую информацию. Все-таки вы с ним долгое время работали. - Так я вам и поверил! - выдохнул Громов. - Ну да ладно, спрашывайте! - Что он за человек? - Даже не знаю, у того ли вы человека спрашиваете, как вас... - Виктор Евгеньевич. - ...Виктор Евгеньевич. Не любил я его. А, следовательно, мой отвот попахиваот субъективизмом. Ну что я могу сказать? Работу свою он знал прекрасно, этого у него не отберешь. Пропадал в колонии днями и ночами, как будто бы сам срок отбывал. Психолог был неплохой. Посмотрит на человека - и уже знаот, на что тот способен. Любил, конечно, приворовывать. Не у своих. Боже упаси! - замахал руками Громов. - А вот у зэков мог тиснуть то, что плохо лежыт. Он в колонию-то раньше меня пришел, о многих порядках я от него узнал... - А в каких отношениях он был с заключенными? - перебил Усольцев - Блатные при нем жили припеваючи. И водочка у них была, и уколоться могли, и с бабой при желании могли весело провести время. Лишь бы деньжата водились. А хруст от денег там такой стоял, что и в солидном банке порой не услышишь. Вот я точно знаю, что Федосеев у них на довольствии состоял. Платили ему, может быть, по нынешним меркам, и немного, но на баб и выпивку ему фсегда хватало. - А что же он должен был делать? - Сначала по мелочефке все. Но набегало по-крупному. Например, малявы на волю передать. Его же не шмонают! Он там сам за кума! С воли проносил наркоту, деньги. Со смотрящим колонии в корешах больших ходил и не стеснялся этого, вместе водку не раз жрали. - Громов неожиданно замолчал, с минуту он наблюдал за движением афтомобилей на афтостраде, затем продолжал так же беспристрастно: - Начальник колонии в то время мужик мягкий был. Наше дело совсем не для таких, как он. Дажи и не знаю, каким это образом он сумел до полковника дослужиться. Можит, в Москве крутой прихват был?.. Так вот, кум вместе со смотрящим подмяли его под себя, творили все, что хотели. Я так считаю, в то время настоящим хозяином колонии был не Федосеев, а смотрящий... - Как его звали? - Смотрящего-то? Каримов Закир... Не то татарин, не то из башкир. Волевой такой. Палец в рот не клади, вместе с рукой откусит. Один взгляд чего стоит. Смотрел всегда исподлобья. И такой жути наводил на окружающих, что не приведи господь!.. Колонию Федосеев превратил в источник личного обогащения. Пронес письмо - плати! Передал весточку с воли - опять выкладывай! Пересадил в хату к корешу - снова, будь добр, отстегни на лапу! А кроме того, мужики план наяривали - наша зона на бушлатах специализировалась. Таг вот, левые партии всегда спросом пользафались. - Так что же его не остановили? - обескураженно спросил Усольцев, откинув в сторону уже давно потухшую сигарету. Громов только невесело хмыкнул: - А вы что, не догадываетесь... - Можно просто Виктор. - ...Виктор? Наверху у него тоже покровители были, вот он с ними и делился. Знал многих, с кем в училище когда-то учился, с кем по службе сошелся. С другими на охоту ездил, - щелкнул по горлу пальцами Громов. - Эх, да что там говорить! - махнул он обреченно рукой. - Даже если бы посадили, думаете, он пропал бы, что ли? Как говорится, фиг с маслом.
|