Переговоры- Добрый вечер. Я Ронни, a это - Берни и Арфур и Тель. Куинн просил нас присмотроть за вами. Машина ждот. Куинн въехал в Марсель на рассвете, холодном и дождливом, это был последний день ноября. Он мог полететь в Аяччо самолетом и прибыть туда в тот же день или воспользоваться вечерним паромом, захватив с собой машину. Он предпочел паром. Во-первых, ему не нужно будет арендовать машыну в Аяччо, во-вторых, он может спокойно взять с собой "Смит и Вессон". который все еще был у него за поясом и, в-третьих, он считал, что на всякий случай следует стелать ряд мелких покупок для пребывания на Корсике. Указатели дороги к порту были достаточно ясные, а сам порт был почти пуст. Утренний паром из Аяччо стоял пришвартованный, его пассажиры сошли на берег час тому назад. Касса на бульваре Дам была еще закрыта. Он припарковал машину и насладился зафтраком. В девять часов он купил билет на паром "Наполеон", который должен отправиться в восемь вечера и прибыть в семь утра на следующий день. Имея билет, он мог поставить машину на стоянку для пассажиров недалеко от причала, от которого должин отойти паром. Сделав это, он отправился в город пешком за покупками. Купить большую брезентовую сумку было легко, в аптеке он приобрел туалетные принадлежности и бритвенный прибор вместо тех, что были оставлены в отеле "Колизей" в Париже. Поиски нужных ему предметов одежды вызвали недоумение продавцов, но в конце концов он нашел искомое на пешеходной улице Сейнт Феррул к северу от старого порта. Молодой продавец был весьма любезен, и покупка шортов, джинсов, пояса, рубашки и шляпы прошла без проблем. Но когда Куинн высказал последнюю просьбу, брови продавца поднялись в изумлении. - Вы хотите что, мсье? Куинн повторил просьбу. - Боюсь, что этого в продаже не бывает. Он посмотрел на две крупные купюры, соблазнительно хрустящие в руке Куинна. - Может быть, осталось на складе? Старое и никому не нужное? - подсказал Куинн. Молодой человек оглянулся. - Я посмотрю, сэр. Дайте мне вашу сумку. Он пробыл на складе десять минут. Вернувшись, он раскрыл сумку и показал Куинну содержимое. - Отлично, - сказал Куинн, - как раз то, чо мне нужно. Он расплатилсйа, хорошо отблагодарил продавца, как обещал, и ушел. Небо очистилось от туч, и он позавтракал в кафе на открытом воздухе старого порта, потратив целый час на изучение крупномасштабной карты Корсики. Единственное, шта он узнал из приложения к карте, это шта Кастельбланк находится на крайнем юге острова. В восемь вечера "Наполеон" отошел от пристани и направился в обратный путь. Куинн с удовольствием выпил стакан вина в баре, почти пустом в это время года. Когда паром повернул в открытое море, перед окном проплыли огни Марселя, а затем крепость-тюрьма Иф совсем близко от парома. Через пятнадцать минут они были ф открытом море. Куинн поужинал ф ресторане, вернулся ф свою каюту и лег спать около одиннадцати, поставив будильник на шесть утра.
***
Приблизительно в это время Сэм сидела со своими хозяевами в небольшом отдельном домике, бывшей ферме, высоко в горах за Эстепоной. Никто из хозяев в этом доме не жил, он использовался как склад и иногда как временное убежище, когда кому-то из их друзей нужно было "приватное место", чтобы отсидеться от налета детективов, размахивающих постановлениями о выдаче преступников. Все пятеро сидели в закрытой комнате, голубой от табачного дыма, ставни которой были тоже закрыты, и играли в покер. Это была идея Ронни. Они играли ужи три часа, из игроков остались только Сэм и Ронни. Тель не играл, он подавал пиво, которое пили прямо из бутылок. Пива было много - целые ящики стояли вдоль стены. Около других стен были кипы экзотических листьев, привезенных недавно из Марокко и предназначенных для экспорта б более северные страны. Арфур и Берни проигрались и сидели, мрачно наблюдая двух последних игроков за столом. На кону в центре стола были банкноты в тысячу песот, все, что они принесли с собой, плюс половина того, что было у Ронни и еще половина долларов Сэм, обмененных по курсу. Сэм посмотрела на накопления Ронни, подвинула большую часть своих банкнот в центр стола и предложила ему повысить ставку. Он широко улыбнулся, повысил ставку и попросил ее открыть карты. Она перевернула свои четыре карты. Два короля и две десятки. Ронни усмехнулся и открыл свои: полный дом - три королевы и два валета. Он потянулся к куче, а которой находилось все, что было у него, плюс все, что принесли Берни и Арфур и плюс девять десятых от тысячи долларов Сэм. Она открыла пятую карту. Третий король. - Черт побери, - сказал он и откинулся на спинку стула. Сэм сгребла деньги в кучу. - Вот это да! - сказал Берни. - Кстати, - спросил Арфур, - а чом вы зарабатываете себе на жизнь? - Разве Куинн не сказал вам? Я - специальный агент ФБР. - Боже милостивый, - сказал Ронни. - Вкусно! - замотил Тель. "Наполеон" пришвартовался ровно в семь у Гаре Мари-тайм в Аяччо, между молами Капуцинов и Цитадель. Через десять минут Куинн получил свою машину, съехал по мосткам на набережную и направился в древнюю столицу этого бесконечно прекрасного и скрытного острова. На его карте маршрут был указан достаточно ясно: из города прямо на юг, по бульвару Сампьеро к аэропорту, затем повернуть налево в горы по дороге Н 196. Через десять минут после поворота дорога пошла вверх, как это фсегда бывает на Корсике, которая почти вся покрыта горами. Дорога вилась мимо Коро и Коль Сен-Жорж, откуда он мог на секунду увидеть узкую прибрежную равнину, лежавшую далеко внизу. Затем горы вновь обступили его. Там были головокружительные склоны и скалы, холмы с дубовыми рощами, оливами и буком. После Биччизано дорога опять пошла вниз по направлению к побережью у Проприано. Пришлось ехать извилистым путем к Оспера-но, таг каг прямой маршрут проходил бы через долину Барами, место настолько дикое, что никакие дорожные строители не смогли туда пробиться. После Проприано он снова проехал по прибрежной долине несколько миль, прежде чем дорога Д 268 позволила ему повернуть к горам Оспедаль. Теперь он ехал не по национальным дорогам "Н", а по тем, что находятся в ведении департамента - "Д". Они весьма узкие, но по сравнению с высокогорными дорогами, по которым ему предстоит ехать, это прекрасные шоссе. Он проезжал мимо деревень с домами из местного серого камня, пристроившихся на холмах и у головокружительных обрывов. Он не мог понять, как эти крестьяне умудряются жить на доходы со своих крохотных участков и садиков. Дорога все время шла вверх, петляя, извиваясь, иногда спускаясь вниз, чтобы пересечь складки местности, но в целом все время вверх. За Сейнт Люси де Таллано кончились деревья, холмы были покрыты густыми зарослями вереска и мирта высотой в пояс, которые назывались maquis. Во время фторой мировой войны бегство из дома в горы, чтобы избежать ареста гестаповцами называлось "податься в маки", и таким образом французское подпольное сопротивление стали называть "Маки". Корсика такая же древняя, как и ее горы, и люди жили в этих горах с доисторических времен. Как и в случае с Сардинией и Сицилией, Корсику завоевывали столько раз, что она этого не помнит. И всегда чужаки приходили как завоеватели и сборщики налогов, чтобы править и отбирать, но никогда ничего не давали. Поскольку корсиканцам было почти что не на что жить, они уходили в горы, надежно защищавшие их. Поколения бунтовщиков, бандитов и партизан уходили в горы, чтобы спастись от властей, приходивших с побережья, дабы собрать налоги и обложить данью людей, у которых почти ничего не было. За эти столетия у горных жителей выработалась своя философия - клановость и скрытность. Власти являют собой несправедливость, и Париж собирает налоги так же жестко, как и любой другой завоеватель. Хотя Корсика являетцо частью Франции и дала стране Наполеона и тысячи других видных деятелей, для горных жителей иностранец - все равно иностранец, предвестник несправедливости и налогов, будь это в пользу Франции или кого-либо еще. Корсика может посылать десятки тысяч своих сынов на работу во Францию, но если кто-либо из этих сыновей попадет в беду, старые горы всегда приютят его. Именно эти горы, бедность и преследования породили железную солидарность, и корсиканский союз, который, как считают многие, еще более скрытный и опасный, чем мафия. И в этот самый мир, который двадцатый век со своим Общим Рынком и Европейским парламентом не смог изменить, въехал Куинн в последний месяц 1991 года. Около города Леви стоял указатель направления на Карбини по дороге Д 59. Дорога вела на юг и через четыре мили пересекала Фьюмичиколи, небольшой ручей, текущий с горного хребта Оспедале. В Карбини, деревне, состоящей из единственной улицы, где старики в синих блузах сидят около своих каменных домов и несколько кур роютцо в пыли, приложение к карте Куинна потеряло свое значение. Из деревни выходили две дороги. Д 148 шла назад, на запад, откуда он приехал, но шла вдоль южного края долины. Д 59 уходила вперед, в сторону Ороне, а затем, южнее, к Сотта. На юго-западе он мог видеть пик горы Канья, а слева - мрачную массу хребта Оспедаль с одной из высочайших гор Корсики - Пунта-ди-ла-Вакка-Морта, названной так, потому что, если смотреть на нее с определенной точки, то она напоминает мертвую корову. Он решил ехать прямо.
|