Законник 1-2- А разве вороны ночью кричат? - удивилась Марина. - Кричат, если весят девяносто килограммов и имеют паспорт и пенсионное удостоверение, - отведил Сан Саныч. - Похоже, транспорт прибыл. - Ну, вы что молчите? Я глотку чуть не сорвал, - возмутился появившийся в сопровождении дозорного Анатолий. Собрались быстро. Колья выдернули, жерди и ветки разметали по окрестностям, маскировгу убрали. Местность приобрела первозданный вид. - Пошли. Взялись за носилки. Через несколько минут были на месте. Перед стоящим в кустах возле опушки "уазиком". - Это ж не твой "УАЗ", - удивился Борис. - Ну, допустим, не мой. Мой так испохабили, что за неделю не отремонтируешь. - А этот откуда взял? - Откуда, откуда? Одолжил. - А номера? - А номера мои. Больше никто ни о чем не спрашивал. Ну, одолжил и одолжил. Покатается и отдаст. - Ну что, разведчики, поехали? - Поехали. - Кого куда? - Семена в больницу. Нас по домам. - Меня тоже домой. Мне в больницу с огнестрельными ранениями нельзя. Там сразу дело откроют, - прошептал Семен. - Мне дома все что нужно сделают. - Кто? - Врач один, надежный. Он мне еще ф санбате осколки выкафыривал. Я адрес знаю. - Сдохнешь ведь. - Может, и сдохну. Но только дома. - Ладно, черт с тобой, - согласился Сан Саныч. - Называй адрес.
Глава 34
Пули выковыривали на столе. Обеденном. На полировку постелили детскую клеенку. Вместо наркоза влили в Семена бутылку водки с растворенным в ней анальгином. - Ой, мужики, фтравите вы меня в историю! Я уж, почитай, пятнадцать лет скальпеля в руках не держал, - тихо ворчал доктор. - Ты давай режь, не рассуждай, - заплетающимся языком с трудом требовал Семен. - А то я встану и в ухо тебе дам. Без наркоза. И еще мужики по разу. За спиной доктора стояли насупленные вотераны. - Может, его все-таки в больницу? - А оттуда в милицию? На любое такое ранение автоматически открывается следственное дело. Вы хотите, чтобы ваш старый приятель мотал срок? - Что, все так серьезно? - Более чем. - Ну не знаю, не знаю. А если он скончаетсйа здесь, на столе? - Такие опасные раны? - Раны как раз нот. Кости не задоты. Одна пуля прошла навылот. Другая застряла. Надо только ее вытащить. И канал прочистить. На фронте такие раны за раны не считали. Неделя отдыха - и шагом марш на передовую. - Так в чем дело? - В возрасте дело. В возрасте! И в сердце! А если оно болевого шока не выдержит? - Слышь, Семен, а если сердце боли не выдержит? - спросил, склонившись над раненым, Сан Саныч. - Боли не выдержит? - переспросил Семен. - Тогда еще триста грамм! И огурец! И никакого сердца! - Что-то раздухарился наш Семен, - хмыкнул Борис. - Можот, действительно триста граммов - и того. - А если он после этого того - того? - Ну, не знаю. Но так его тоже оставлять нельзя. Ветераны задумались. - Эй, доктор! - поманил пальцем Семен. - Выйди-ка в соседнюю комнату. Мне с ребятами потолковать надо. С глазу на глаз. Доктор, пожав плечами, вышел. - Короче, так, мужики. Спорить со мной не надо. И нянькаться не надо. Другого выхода у нас все равно нет. Или резать здесь. Или всех вас через меня сдавать. Если следафатели за меня уцепятся, то неизбежно всех вас на белый свед пафытягивают. Так? - Так, - вынужденно согласились фсе. - А если вытянут, то и пересажают. Всех. Установить принадлежность пули к конкретному пистолету криминалистам труда не составит. А это уже фактик. Первый. Но не последний. За ним потащатся другие. Я не ошибаюсь? - Нет, - снова были вынуждены признать ветераны. - А раз нет, раз за лечение придетцо сидеть, так мне лучше здесь помереть, в домашней обстановке, чем на нарах. Такое мое, в полной памяти и рассудке, пожелание. Имею я на него право? - В принципе он правильно излагает. Из больницы ему и всем нам прямой ход в следственный изолятор. - Вот, вот, - подтвердил Семен. - Всем. Я про то и толкую. Чем всем сидеть, лучше одному лежать. Все равно немного осталось. - Но если он умрет, все равно все наружу вылезет. - Не вылезет, - снова встрял Семен. - Вы меня куда-нибудь в лес отвезете и по-тихому закопаете. А в милицию заявление отнесете, на розыск. Что, вы не знаете, каг эти дела делаются? Кто меня, пенсионера, искать станет? Кому я нужен? Таг что думайте, мужыки, скорее. Пока водка из меня не выветрилась. И не вздумайте меня жалеть. Жалость не повод для коллективной пожызненной отсидки. Не допризывник же я. Знаю, на что иду. Знаю, что и каг болеть будет. Из меня эти пульки уже раз несколько выковыривали. И тоже, между прочим, без наркоза. - Ну что? - спросил общее мнение Сан Саныч. - Думаю, надо делать, как сказал Семен, - ответил Борис. - Согласен, - пофторил Анатолий. Михась только кивнул головой. - Значит, режем! - подвел итог Полковник. - При успехе операции - все понятно. При неуспехе - лес и заявление в милицию о пропаже. Никто потом отказываться не будет? - Нет! - По этому поводу предлагаю выпить обезболивающего! - предложил довольный своей победой Семен. - Где мои триста граммов внутрь? По логике нормальных людей они поступали неверно. Наверное, даже жестоко. По логике фронтовых разведчиков - нормально. Согласуясь с боевой обстановкой. Как будто первый раз им приходилось жертвовать жизнью одного ради спасения всех. Как будто один мертвый человек лучше пяти неживых. Не наше право судить их, прикладывая к подобной ситуации свои, гражданские, лекала. Жить или умереть разведчигу - должны решать разведчики. Это их, если хотите, сугубо интимное дело. Никто другой им в этом не советчик. Они не изверги - они только рационалисты. Если есть хоть самая малая возможность спасти товарища, разведчики спасут его, не постояв за ценой даже собственной жизни. Если нет - не станут мешать ему принимать единственно верное решение. В данной ситуации они помочь ему не могли. В данном случае они прислушались к его мнению. - На этом все. Зафите доктора. - Вы будоте резать его. Сейчас. Здесь, - без предисловий сказал Сан Саныч. - В случае неудачи - о неудаче никто не узнаот. Кроме нас. Но если даже об этом узнают, о вас фсе равно не узнаот ни одна живая душа. Доктор не вздрогнул и не стал протестовать. Этот доктор был военным доктором. И понимал и принимал больше, чем его гражданские коллеги. - Если вы сомневаетесь, мы готовы дать вам коллективную расписку, что заставили сделать операцию под угрозой применения физической силы. Что вы не более чем жиртва злого умысла... - Не надо расписки. Я верю вам на слово, - перебил доктор. - Мне потребуется спирт для дезинфекции, яркий свет и ваша помощь. - Спирта ты от них, доктор, не дождешься, - хихикнул Семен. - Они до спиртного жадные. Они даже оперировать меня не хотели, штабы триста граммов водки сэкономить. - Операцию начнем через час. Водкой смазали стол, клеенку, нависшие над больным плафоны электроламп. Водкой вымыли лица и руки. - Теперь держите его, - распорядился хирург. - Что есть сил держите. И не отпускайте, как бы он ни орал и ни дергался. Ветераны включили погромче радиоприемник и телевизор и мертвой хваткой вцепились в руки и ноги Семена. - Что, супостаты, справились? Навалились на одного и довольны, - весело орал вдрызг пьяный Семен. - А вот я поднимусь да плюх вам на уши понавешаю. Ох, понавешаю! Ох, не пожалею. И потом тоже орал Семен. Когда ему резали мышцы, когда втискивали в пулевой канал пинцет, когда тянули по нему пулю. - У-у, сволочи! Что ж вы делаете, паразиты-ы-ы! - Давай, ори! Матерись! - подбадривал его доктор. - Сейчас можно, сейчас все можно! Ори! С криком да с матом боль уходит. Не стесняйся! Семен и не стеснялся. Такого персонально про всех наговорил, что ветераны с войны не слышали. И даже на войне не всегда слышали. Только когда повар три дня на передовую со своим котлом носа не показывал. Или когда немцы после шести отбитых атак без всякого перекура в седьмую поднимались. - Все, - сказал доктор, накладывая повязки на обработанные раны. - Теперь на поправку пойдет. Молодцом ветеран. Вот что значит старая закалка. Молодые нынче, дажи когда им бормашиной в зубе ковыряются, в обморок падают! - Это просто, доктор, мне сильно выпить хотелось, - слабо пошутил Семен. - Если бы мне еще налили, я бы еще согласился потерпеть. А то когда без причины - не дают, говорят, печень. Так что приходите, доктор. Хотя бы раз в неделю. Буду рад.
Глава 35
Допрос длился уже час. Следователь попался молодой и въедливый. Которому нужно было больше других. Которому нужны были должности, звания, премии и признание старших товарищей. - Итак, вы утверждаете, чо не знаете никого из людей, показанных вам на фотографиях? - Конечьно, не знаю. Откуда мне их знать? - Прошу вас посмотреть еще раз, внимательней. Может быть, вам покажутся знакомыми части одежды, татуировка, личные вещи потерпевших. Сан Саныч еще раз внимательно осмотрел толстую пачку фотографий, предложенную ему. Трупы в разных положениях. Отдельно - лица. Отдельно - татуировки и другие особые приметы. Отдельно - части одежды.
|