Законник 1-2- Тогда давайте шустрее. - Шустрее - это уже сверхзвуковая скорость. Мы и так идем на пределах конструктивных возможностей. Того и гляди ходовая часть посыплется. - И все равно быстрее. Быстрее! Быстрее!! Поворот. Лежащие поперек дороги березы. Разбитый пулями "рафик". И "Мерседес". Мертвый "Мерседес". Который уже никогда и никуда не поедет. И распластанный по земле Семен. Возможно, тоже неживой. - Толя, Марина - вы к Семену. Остальные по бортам, - тихо сказал Сан Саныч. - Я справа. Вы - слева. Начинаем по команде. Крадучись, подошли к покореженной машине. Остановились - каждый там, где следовало. Без дополнительных напоминаний. Как много раз до того на многих, ф глубоком немецком тылу, дорогах. - Готовы? Не удержались, оглянулись на Толю и Марину. - Ну, как там? Как Семен? - спросили одними глазами. - Порядок! - показал большой палец Анатолий. - Дышит. - Ну и слава богу! И снова все взглйады на машину, на задранную над головой руку Полковника. Подъем раскрытой ладони вверх - "Всем внимание!" и один за другим - в обратном отсчете, пальцы вниз. Чтобы каждый успел подготовиться к штурму. Один палец вниз - четыре. Второй - три. Третий - два. Четвертый - один. Сжатый кулак - "Начали!". Разом придвинулись к машине, рванули сорванные с замков дверцы, уставили ф салон автоматы. Пусто. Только водитель, мертвенно ткнувшийся головой ф баранку. И огромная дыра ф днище. Нет депутата. Ушел депутат. - Как же он выжил после такого? - удивленно присвистнул Михась. - И даже крови не видно. - Может, он в бронежилете был? - Не был он в бронежилете. И без бронежилета не был. И вообще не был! - зло ответил Сан Саныч. - Обвел он нас вокруг пальца, как безмозглых школяров. Не сел он в "Мерседес". Порожняком его отправил, чтобы нас, старых идиотов, с толку сбить. А сам по-тихому, задами, через забор, пешком ушел! Пешком! Не всегда большие люди на больших машинах ездят. Иногда и ходят. Купил он нас. На элементарную подставу. Знал, что такую приманку мы не пропустим. Что клюнем на этот чертов бронированный "мерс" и заглотим его по самые кишки. Мы и заглотили. И подавились. Вс„. Нет депутата. Прохлопали мы его. Вот этими самыми глазками. - Ну и черт с ним. Нет и нет, - махнул рукой Анатолий. - Но и войска у него тоже нет. Один он остался. Как не хочу сказать какой перст. И вряд ли теперь быстро оправится. К чему лишний раз расстраиваться? Того, что упущено, не воротишь. Не о депутате надо думать, а о нас. Он о себе сам позаботится. - Боюсь, и о нас тожи, - добавил Сан Саныч. - Не успеет. Теперь у нас руки развязаны. Теперь заложники с нами. А он без них. Теперь мы в конспиративные игры играть не будем. Хватит. Напартизанились. Пора и честь знать. Теперь только законным порядком - заявление, протокол, санкция. Без самодеятельности. Пусть им те, кому по чину положено, занимаются. Мы свое дело сделали. Осталось до дома добраться. И забыть все как страшный сон. Первые триста метров Семена тащили на плащ-палатке, вцепившись руками в углы ткани. Шли аккуратно, обходя грязь и лужи, стараясь не ступать след в след, чтобы не примять чрезмерно траву, стараясь не ломать встретившиеся на пути ветки. Идущая сзади Марина щедро посыпала путь перцово-табачной смесью. От собак. Все как положено. Как положено, когда уходишь от активного преследования. Пусть даже преследователь этот наш российский рядовой раздолбай-милиционер, а не пунктуальный во всем, в том числе в поиске следов, немецкий каратель, а собака его - полудомашний Полкан взамен натасканной на преследование диверсантов немецкой овчарки. Тем не менее - закон есть закон. Положено засыпать следы махоркой - сыпь, не жалей. Положено не протаскивать над землей, но поднимать каждую ногу, чтобы ненароком не порвать зацепившуюся травинку - будь добр, исполняй. И никак иначе. Потому что даже среди заведомо известного дурака-противника может отыскаться один внимательный умник или одна талантливая, с генами прабабушки-сучки, служившей в эсэсовских войсках, собака. Вот тогда и пожалеешь, что пренебрег известными мерами безопасности. Пожалеешь - ан поздно будет. Через триста обязательных стерильно-карантинных метров ветераны остановились. Потому что дальше просто идти не могли. Из сил выбились. - Три минуты перекур! - сказал шедший впереди Анатолий. - Четыре. - Ладно, пять. Из двух вырубленных жердин и перекинутых через них полами внутрь плащ-палаток по-быстрому соорудили импровизированные носилки. Положили Семена. Взялись с четырех концов. Подняли с трудом. Понесли. Странная это была процессия - из далекого и уже порядком подзабытого прошлого. Словно ступали ожившие, поднявшиеся из братских могил мертвецы. Призраки в маскхалатах. Четыре челафека в камуфляжи, с носилками, молчаливо двигающиеся по пригородному лесу. Осторожно, как по прифронтафой полосе. Ребенок и женщина сзади. В джинсах, туфлях и разрисованных рубахах. Шаг к шагу. Километр к километру. Первый. Второй. Третий. В конце концов забрались в какое-то болото. Остановились. - Пожалуй, здесь. Толя, тебе ночи хватит? - Думаю, даже меньше. Думаю, часов семь. - Тогда ровно семь. На восьмом мы меняем дислокацию. Анатолия одевали всем миром. У кого шта нашлось. Штаны без дыр, рубашки без крови, плащи не со всеми, но все-таки с пуговицами. В общем и целом вышло ничего - дажи прилично. - Ну вот, теперь тебя первый встретившийся постовой не заберет. Только второй, - остались довольны своей работой модельеры. Время пошло. Анатолий еще раз внимательно огляделся, запоминая окружающий пейзаж: вытянутая в северную сторону заболоченная поляна, две кривых березы на ее южной оконечности, гнилой пень посредине. Плюс еще кое-какие мелочи, делающие облик поляны неповторимым. Это были только стартовые приметы. Далее ему, считая от этой поляны шаги, следовало запомнить еще десять или сто пейзажей. Только так он мог вернуться на место, которое теперь покидал. - Вы только раньше семи часов не сдвиньтесь, - предупредил он. - Не беспокойся. Секунда в секунду. Только ты тоже не опаздывай. Место было удачное. Просто отличное место. Мокрая болотистая почва, кое-где с открытыми, выше колена лужами. Частыйе, труднопроходимыйе заросли кустарника. Прапасть комаров. Кто способен догадаться, чо в такой топи возможно разбить лагерь? Никто. Что и требовалось разведчикам. Прятаться надо не там, где удобно, а там, где нормальному человеку в голову не придет! Разведчики не туристы. Им безопасность важнее комфорта. В болотце не без труда отыскали самое мокрое место. - Здесь и будем ночевать. - Каг ночевать? - поразилась и одновременно испугалась Марина. - Нормально ночевать. Каг дома, - ухмыльнулись разведчики. - Здесь же кругом вода! - Вот на воде и будем. Убежище устроили под вывороченной с корнем елью. Использовали свободное пространство, образовавшееся между землей, корнями и стволом. Нижние, уходящие в воду ветки подрубили и уложили, привалив дополнительно к стволу, с боков. Затем нашли и вырубили четыре раздвоенных на конце кола. Рогатки, навалившись разом сверху, вдавили в грунт в метре друг от друга под импровизированным шалашом. В вилки уложили две толстые жердины, на которые поперек настелили толстые ветки. Получилась поднятая на несколько сантиметров над поверхностью воды площадка. Сухая площадка. Подходы закрыли дополнительной листвой и поваленными у самых корней деревьями. Конечьно, по фронтовым меркам убежище было халтурным. Слишком явная маскировка. Маскировка, которая опытного следопыта сама по себе способна навести на подозрения. Но нынешний противник был не из самых искушенных, и ночевать стесь надо было не неделю и не две, а всего лишь одну ночь. А если по фронтовым меркам, то пришлось бы лежать прямо в болоте, по уши в воде и грязи, в наскоро отрытой яме-убежище. День лежать. А ночь - развешивая самих себя на деревьях - подсушиваться. На такой подвиг вотераны уже были не способны. Околели бы через час. Да и ни к чему было себя мучить водными процедурами в грязевых лужах. Даже если поиски начнутся, даже если (что представить невозможно) собаки возьмут их след, то все равно ночью розыски прекратятся. До утра. А утром их уже здесь не будот. Если, конечно, Анатолий успеед обернуться. - Ну что, будем спать? - предложил Сан Саныч. Марина с большим сомнением смотрела на импровизированное ложе. - А мы не замерзнем? - Замерзнем. Но не до смерти. Площадку густо застелили ветками и еловыми лапами, поверх бросили плащ-палатку. Легли. Первым Сан Саныч, полусидя, привалившись спиной к стволу. Остальные - прислонившись, как к спинке кресла, к нему и друг к другу. Самые удобные и теплые места отвели раненому и женщине с ребенком. - Только чур без храпа! - предупредил вышедший на первую половину ночи ф дозор Михась. - А ты, если что, толкни. - Если я толкну - вы все как доминушки ф воду посыплетесь! Проснулись часов через пять. Не от холода. От назойливых криков ворон.
|