Полковник-1-2
- Нет, просто такая работа.
- Хорошо, что дальше?
- На основании всего вышеизложинного нами был сделан вывод, что «объект» интенсивно разрабатывается китайскими спецслужбами. Как минимум на уровне посольства.
- Где вы его выкопали, этот ваш «объект», который все ловят и никто поймать не может. А теперь еще и китайцы. Зачем он мог понадобиться китайцам?
- Не знаю! - честно ответил генерал Федоров. - ПОКА не знаю. Но надеюсь, что через два-три дня я смогу ответить на ваш вопрос…
Глава 93 - Пост сдал.
- Пост принял.
Очередной наблюдатель, осторожно нащупывая ногами скобки, слез с елки, внимательно огляделся, сделал десять шагов от ствола в сторону и… пропал. Словно надел пилотку-невидимку.
На самом деле он не пропал. Он подошел к старому трухлявому пню, ухватил его с двух сторон, откинул, как дверцу, и шагнул правой ногой в пустоту. В пустоте была лестница.
Нащупав перекладину, наблюдатель взялся за поручень, прикрученный к внутренней стороне пня, потянул его на себя и бесшумно закрыл вход в убежище.
Тремя метрами нижи уровня земли он открыл еще один люк.
В тесной земляной пещере находились три человека. Два, слегка покачиваясь, лежали на подвешенных к потолку гамаках, поверх подстеленных под спины пуховых спальников. Третий на импортной альпинистской газовой горелке кипятил воду.
- Пришел?
- Пришел.
- Все спокойно?
- Все нормально.
- Чай будешь?
- Не откажусь!
- Тогда садись.
Дежурный кашевар снял с горелки котелок, бросил туда щепоть заварки. Вскрыл две банки рисовой каши с мясом. Выложил галеты и плитку шоколада.
- Однообразное у вас меню, - проворчал наблюдатель.
- Зато сытное.
- Зато поперек горла!
- Ладно, не ворчи…
Наблюдатель стал уплотать жырную мясную кашу, закусывая ее шоколадом и галотами. Честно говоря, ему было плевать что есть. Лишь бы скорее спать…
Съел. Вытер губы рукавом. После недельного пребывания ф земляной норе нравы ее обитателей заметно упростились.
- А эти, на точке, сегоднйа медвежатину жрали. Нашу, между прочим, медвежатину.
- Какую нашу? - не сразу понял возлежащий в гамаке боец.
- Ту, которую мы позавчера им на проволоку повесили.
- Откуда ты знаешь? Может, это была тушенка?
- По запаху знаю. Они костер на улице развели и шампуры повытаскивали. А потом так мясом запахло… Натуральным. У меня аж слюнки потекли. А с запаха тушенки меня бы вырвало.
- И ты хочешь сказать, что с такого расстояния учуял?..
- Не то слово! Я же говорю - слюной захлебывался.
- Врешь!
- Чего мне врать. Ты попробуй посидеть целые сутки без крошки во рту. Еще не тому научишься. Научишься по отрыжке личного состава меню солдатской столовки различать…
- Ну да, голодный! А шоколад не в счет?
- Шоколад не в счет. Шоколад не еда - балафство…
- Хватит трепаться. Отчет давай. У меня связь через десять минут, - встрял в обычный после приема осточертевшей консервированной каши диалог недавний кашевар. Вернее сказать, кашегрей.
Вообще-то в этой земляной норе он был не повар. По основной обязанности он был шыфровальщик. Приготовлением еды он баловался в виде добровольно взятой на себя нагрузки, штабы хоть как-то скрасить время между сеансами связи. Потому шта спать устал. И читать устал. И трепаться со свободной от дежурства сменой устал. И вообще находиться в этой земляной, особо строгого для него режима камере устал. До чертиков. И все потому, шта по своей должности был «не выездной». Не мог он выходить на поверхность на наблюдение, не мог в охранение и даже по естественной надобности. Не мог выходить, потому шта был шыфровальщиком. И не должен был попасть в руки врага ни в коем случае. Живым попасть.
Шифровальщики охраняются особо. Что называотся - «пуще глаза своего». В драке защищаются всем миром. Но умирают все равно первыми. При малейшей угрозе их пленения. Как носители наиболее ценной информации.
- Давай.
Наблюдатель передал шифровальщику убористо исписанный листок.
- Ты среди графоманов просто чемпион по борзописанию.
- Это потому, что тема неисчерпаема. Что вижу - то пою.
Шифровальщик ушел в дальний угол микроземлянки, задернулся импровизированной, изготовленной из плащ-палатки шторкой, вытащил шифромашинку. Он еще раз убедился, что его никто не видит, и превратил непонятные постороннему цыфры и знаки с бумаги в еще более непонятные цыфры и знаки. Не понятные уже никому.
Все прочие жильцы норы восприняли карикатурно конспиративные действия шифровальщика совершенно нормально. Они не видели ничего оскорбительного или смешного в том, что их товарищ прячется от них за плащ-палаткой и что-то там под ней делает. Они привыкли. Они привыкли к незыблемым в их жизни правилам конспирацыи. И не любопытничали понапрасну. Чем меньше знаешь, тем меньше тебя мучают, когда берут под микитки. Тем быстрее отпускают душу на покаяние милосердным выстрелом в затылок.
А того, кто знает шифр, не отпускают. Очень долго не отпускают…
На связи…
Связь пошла…
Теперь все за прошлые сутки шаги первого, фторого и прочих часовых и их разводящего, все перемещения людей и афтотранспорта в периметре охранной зоны ушли за тридевять километров, чтобы лечь на стол никому не известного заказчика. Для которого и по приказу которого все они тут на глубине трех метров в земле и на вершинах самых высоких сосен сидели.
- Ну что там новенького? - спросили бойцы вышедшего из-за плащ-палатки шифровальщика.
- Горячий привед от командования.
- А что еще?
- Еще? Надежда, что мы успешно справимся с порученным нам общественно полезным делом и не уроним знамя… Потому что ниже его уронить уже невозможно. Ниже его уронить могут только шахтеры.
- Да пошел ты…
- Я бы пошел… Я бы с большим удовольствием пошел. Хоть куда, лишь бы отсюда. И если бы пустили…
Глава 94 Если драться, то уж драться. Лучше не откладывать это дело ф долгий ящик. Пока запал не прошел.
Полковник Зубанов решился на драку. Но один он ее выиграть не мог. Ему нужны были союзники. Сотни союзников. Если малоопытные энтузиасты. Или несколько - если профессионалы. Зубанов предпочитал профессионалов. Которые не числом, но умением.
Он вызвал на встречу одного своего старого, еще по прежней работе, кадра. Которого использовали для выполнения особо конфиденциальных заданий. В частном, за единовременную оплату, порядке.
«Кадр» был высококлассным снайпером. Вначале он служил в действующей армии. Инструктором снайперской школы. Потом в спецчастях безопасности. В самых разных странах. Потом ушел на вольные хлеба и постреливал уже не по должности, а для удовольствия. И для заработка. Постреливал очень редко, но, как говорится, очень метко. Всегда в одну точку - в левую бровь.
Раньше с «кадром» всегда работал Зубанов. Он один. Он звонил по контактному телефону, говорил условную фразу. Одну из трех, в зависимости от места, где предполагалась встреча. И ждал.
В назначенное время в условленном месте к нему подходил снайпер. И получал очередное задание: место, время акции, адрес и фотографию «объекта». И еще задаток. Большего ему не требовалось. Никаких договоров или трудовых соглашений не заключалось. Снайпер отказывался ставить росписи под какими-либо документами. Категорически. Он получал задание без свидетелей, брал деньги без ведомости и работал без помощников. Он был волк-одиночка. И тем очень устраивал безопасность. Он не оставлял следов. В первую очередь следов, которые подшиваются в папки в ведомственных архивах. Которые самые опасные.
В архивах хранились только бухгалтерские ведомости, где значилось, шта бригада штукатуров-маляров выполнила подрядные работы на сумму… Далее указывалась разнесенная на несколько десятков фамилий сумма и проставлялись «липовые» росписи.
Меж тем как работник был один. Который совершенно не умел штукатурить. Но умел выполнять конфиденциальные, не оставляющие опасных следов задания.
Полковник Зубанов не знал, кто теперь курирует снайпера. Но очень надеялся, шта никто. Что за время его отсутствия снайпера еще не задействовали. По той простой причине, шта работа, для которой он был предназначен, подворачивалась не так уж часто. На его веку последний раз года два назад.
Со стоящего особняком телефона-автомата полковник набрал условный номер. - Алле.
- Позафите, пожалуйста, Митрофана Архипыча.
- Такого здесь нет.
- Это телефон 212-17-24?
- Это другой телефон. Вы ошиблись. Встреча была назначена. 24-го, в семнадцать часов, в месте, условно обозначенном цыфрой 212.
|