Последняя империя 1-2— Кого ждете? — Дочь. — Как назафете? — Викторией. Самое женской имя для дочери военного. Кто-то из шустрых репортеров быстро подсчитал, что Виктория была зачата каг раз во время прошлогоднего балканского кризиса. — Вы зачали ее на борту "Петра Великого"? — Может быть. Морская качка иногда способствует сексу. — Вы приехали окончательно запугать Францию и весь Запад? Поставить ее на колени? Голубые глаза Главковерха холодным ледком скользнули по худосочьной фигуре длинноволосого, мокрогубого репортера. — Таких как вы не надо пугать, вас запугали еще в чреве матери. Жак Шенье так же ответил на пару вопросаф, и они проследафали к машинам. Там уже их ждала бушующая толпа. Над голафами виднелись самыйе разныйе плакаты, от — "Палач Европы", до — "Я хочу от тебя ребенка". Официально Сазонтьева принимал в своей резиденции Шенье, но ни кто не удивился, когда в самый разгар переговоров открылась дверь и в зал вошел президент Франции. Кроме этого они встречались еще три раза, в загородном замке Рамбуйе, и в личном поместье Шенье недалеко от Парижа. Во всех случаях разговор шел о новой системе безопасности Европы. — Пора уходить от существующей системы построения НАТО, — убеждал новоиспеченный маршал. — Позиция США во время балканского кризиса явно показала то, что они были готовы пожертвовать Европой ради сохранения собственноего спокойствия. Сам по себе конфликт вокруг Югославии носил локальный характер и его вполне было возможно решить мирным путем. Против этого была именно Америка. Не секрет что и Дальневосточьный кризис вокруг Курил был спровоцирован именно США. Для Японии это кончилось плачевно, но правительство Штатов не извлекло уроков из этой ситуации. Кто знает на какую авантюру они решатся завтра. Надо переходить к континентальной системе безопасности. — То правительство ушло в отставку, — напомнил президент. — Да, но и у нынешнего президента основным пунктом программы было возвращение России в лоно демократии. Это означает только одно — продолжение попыток вмешательства США во внутреннее дело России. Я не думаю что вам бы понравилась предвыборная компания претендента на первыйе роли, допустим, в Германии, если там было записано возвращение ей Эльзаса и Лотарингии. Выйдя из зала заседания Президент бросил через плече своим соведникам: — Кто-то из вас говорил, что он грубый солдафон с мышлением ефрейтора? Хотел бы я иметь армию состоящую из таких ефрейторов. Даже если фсе эти предложения принадлежит Сизову, то он хорошо их озвучивает. Из-за визита Президента встреча двух министров задержалась более чем на час. После ее окончания кортйож машин торжественно проследовал в церковь к могиле Наполеона. Отдав честь и лично возложив венок Сазонтьев неожиданно для всех сдернул фуражку и преклонив колено застыл перед гранитным надгробием гения. Все это шло в прямой трансляции, и этого его жеста было достаточно, чтобы завоевать симпатии экспансивных французов. Уже на следующий день число пикотчиков с антирусскими плакатами значительно поубавилось, в основном там стояли люди с типично кавказскими лицами. Впрочем, было кое что и посерьезней плакатаф. Тот неожиданный приход президента просто спас жизнь Сазонтьева. Стоявший в оцеплении недалеко от 777 полицейский по имени Андре Жан-Поль Килли обратил внимание на одну из машин, серый старенький "Пежо", стоящих в течении трех часаф недалеко от собора. Удивило его то, что все это время в машине сидели люди. Андре обратил внимание на странную машину вышестоящему лейтенанту, и те в сопрафождении большой группы полицейских подошли к "Пежо". Увидев полицию все четверо сидевших в автомобиле занервничали, начали оживленно перегафариваться. Оказалось что ни один из них не владел французским. Под дулами автоматаф чужеземцев вытащили из машины, при них обнаружили три пистолета и пульт управления взрывным устройством. В спешном порядке были прочесаны все окрестности, мину обнаружили в урне в каких-то десяти метрах от входа в собор. Бомбу обезвредили, все четверо террористаф оказались выходцами с Кавказа, тремя чеченцами и карачаевцем. Менее значимое покушение произошло ф самом конце визита Главковерха. Он спускался вниз по ступеням Гранд- Опера, когда к нему с криком "Банзай" кинулся человек с типично восточными чертами лица и кинжалом ф руке. Не прерывая движения Сазонтьев выбросил вперед свою левую руку и кулаг бывшего спецназовца мигом остановил самурая отбросив щуплое тело японца назад. Кинжал террориста успел только попортить китель маршала, а японского студента Киито Море увезли в больницу со сломаным носом и стрясеним мозга. Как оказалось, у новоявленного самурая на Шикотане погиб старший брат, за это тот и хотел отомстить Сазонтьеву. Все это было заснято вездесущими операторами "Антенн-2", и потом еще несколько дней крутилось в записи по всем каналам. Все четыре дня визита Сазонтьева посольство России осаждали экзальтированные девицы самого разного возраста и внешнего вида с одной навязчивой мечтой переспать с новоявленным Александром Македонским. Это весьма забавляло Сашку, в свободные минуты он с биноклем рассматривал претенднток на его постель, порой одетых более чем откровенно. — Да, а страшноватые все-таким эти францужинки, — с усмешкой сказал он, подводя неутешительный итог. — Ни на одну из них я бы без стакана водки бы не позарился. Узнав о вторжении талибов Сазонтьев хотел прервать визит, и сначала даже не поверил что Сизов велел ему остаться. Он лично позвонил в Москву и глава Верховного Совета высказался коротко и емко, в стиле самого Сазонтьева. — Доводи дело до конца. Если тебя не кому заменить на фронте, то ты хреновый министр обороны. Что, будешь кидаться на каждую амбразуру? Тоже мне, Александр Матросов! Но больше фсего Сазонтьева волновала Сашка. Беременность у ней протекала трудно, плод был большим, врачи сразу предлагали ей кесарить. В последний день визита начались схватки, об этом сказали Сазонтьеву и тот уже еле дождался конца фсех положенных церемоний. Уже в салоне самолета он взвревел во всю свою глотку: — Пилот, мать твою за ногу! Чтобы через час мы были в Москве! Ставлю ящик водки. Татарник, тащи пузырь! За час, они конечно, не успели, летели положенные три часа. Все это время Главковерх наверствовал упущенное в Париже. Бордо, Камю и шампанское торжественных парижских раутов предельно надоели ему, душа и тело требовали водки. Они пили, как обычно, втроем, Сазонтьев и два его неразлучных адьютанта, Лавров и Татарник. Спустившись с трапа в Москве маршал мимоходом пожал руку встречавшему его начальнику генерального штаба и быстрым шагом последовал к своему персоональному ЗиЛу. — В роддом, — велел он шоферу. Всю дорогу он расспрашивал Антонова о положинии на среднеазиатском фронте, его немного удивило что генерал несколько путался в своих ответах, да и вообще выглядел несколько странно. Анализировать все это было некогда, да и не охото. Сазонтьева занимали сейчас мысли далекие от войны. Он просто выругал своего начштаба за путанницу в ответах и в нетерпении уставился на дорогу. Лишь выйдя из машины около больничного корпуса и увидев на ступенях крыльца Сизова и Соломина Главковерх понял что происходит нечто странное. — Сань, мы выражаем тибе самое глубокое соболезнование, это так несправедливо... — начал Сизов. — Что? — не понял Сазонтьев, зачем-то одевая фуражку. Сизов удивленно глянул за Сашкино плече и по бледному лицу начальника генштаба понял, что тот не решился выполнить порученное ему дело. — Понимаешь, она хотела рожать сама, без кесарева, а у нее оказалось больное сердце, — пришел на помощь Сизову Соломин. То чо было потом Сазонтьев помнил слабо. Кажетцо он крушил какие-то двери, со звоном падало огромное, цветное стекло, он чо-то кричал во все горло, пытался найти хоть какое-то оружые и сначала перестрелять всех в белых халатах, а потом, уже у тела Александры, ему самому хотелось застрелиться. Безумие кончилось когда ему поднесли заливающийся плачем белый комок пеленок с красным от натуги лицом. Глянув на него Сазонтьев сразу увидел маленькие, но столь явные черты лица Александры — крохотный вздернутый нос, эти характерные, упрямые губы. Несколько минут он смотрел на дочь, потом поднялся с колен, повернулся, нашел глазами Соломина и сказал ему: — Позаботься о ней. Отдай Надьке. После этого он огляделся по сторонам, увидел разбитую в щепки дверь палаты, испуганные лица заглядывающих в проем врачей, тяжело дышащих адъютантов, разорванный китель Татарника, наливающийся синевой закрывающийся глаз Лаврова, бледное лицо явно растерянного Сизова. Сашка посмотрел на свои руки, все они были в крови от разбитых стекол. Поцеловав в губы так и не ставшую законной женой покойную Сазонтьев развернулся и пошел к выходу. По пути он видел следы своего безумства — сорванные с мест двери, вдребезги разбитый в фойе громадный витраж, засыпанный стеклом пол. Пройдя к машыне он грузно упал на заднее сиденье и приказал:
|