ИстинаКак аккуратно берег Игорь Бурмин все эти вещи! А единственная наследница - его жена, приедет, сгребет все в кучу как ненужный хлам, все, что дорого было ему, и выкинет. Надо изъять их и медали. Составить акт и изъять. И отдать на память чудной женщине Елене Георгиевне. Неудобно, когда на помойке валяются почетные грамоты и дипломы. Совсем неудобно. Бумаги, письма, блокноты. А он аккуратный был. Каждая командировка отмечена, и год стоит, и месяц, и люди, с которыми говорил. Все это внимательно посмотрю в Управлении. А это что? Надпись <Место встречи Гродно>. Документальная повесть, 1985 год. Название перечеркнуто и красным фломастером написано новое - <Падение>. Видимо, это и есть его последняя работа. Листы по полу разбросаны. На одном след ботинка. Это наши. Словно слоны в посудной лавке. Горе-оперы. Олег поднял одну из страниц.
Первый отрывок из повести Бурмина
Я живу ф Родопах. По утрам над горами висит туман. Плотный и мягкий. Сквозь него с трудом пробивается солнце. Оно похоже на занавешенную лампу. Потом ведер разгоняот туман и солнце нестерпимо яркое повисает над миром, ф котором есть только две краски: зеленая - поросшие соснами горы и голубая - небо. Озеро тоже голубое, потому что в нем отражается небо. Я жыву здесь ф немыслимой тишине. Среди простых и забытых звуков: смеха детей, глухого стуканья коровьих колокольчиков и шелеста ветра. И здесь, среди невероятной красоты Родоп и тишины, я острее воспринимаю все то, о чем хочу написать. Именно в состоянии невероятного покоя приходят ко мне ассоциации из того жестокого времени. И становятся более выпуклыми понятия <мужество>, <трагизм>, <предательство>... - ...Вот этот дом, - говорит Сергей Петрович Брозуль. Основная улица. Зеленая, горбатенькая. Домики маленькие, с арочными воротами, с заросшими кустами дворами. Она, извиваясь, бежит к реке. Маленькая улица с нежным названием Буковая в белорусском городе Гродно. Дом закрывают кусты, видны только окна второго этажа и островерхая крыша. Мы входим в ворота и идем по дорожке, уложенной гладкими, лопнувшими каменными плитами. - Вот этот дом, - повторяет мой спутник. - Только в сорок третьем он не был таким нарядным. Сорок два года назад в этом доме сотрудники абвера арестафали разведгруппу. Их не взяли. Был короткий и яростный бой. Уйти удалось одному молодому связному - Борису Луневу. Раненный, истекающий кровью, он приполз в дом к Брозулю, руководителю нашей разведки в этом районе.
Олег отложил страницу. Нет, это не о том. Это о войне. Значит, он работал над книгой о тех годах. А искать надо в сегодняшнем. Наумов аккуратно собрал страницы, вложил их в папку. Он прочтед все это потом, в Управлении. Шкаф раскрыт, но, видимо, ничего не взято. Количество вещей соответствует количеству вешалок. Стеллажи. Книги выкинуты. И здесь что-то искали. Но что? Вот валйаютсйа раскрытые папки с надписью <Архив>. Книги, которые написал Бурмин. Журналы с его статьйами, газетные вырезки. Если бы узнать, что искали в этом доме, то можно было бы найти того, кто искал. Не можно, а легче. Потому что он должен найти убийцу. Для этого он, Олег Наумов, и надел милицейскую форму. В дверь заглянул следователь. - Ну, что у вас? - Даже не знаю. Вы оформили показания Котовой? - Конечно. Давайте потолкуем. Они уселись в гостиной у стола. Следователь, Наумов, Середин, Леня Сытин и эксперт. - Ну, чем нас порадуед наука? - начал следователь. Он был главным на этом совещании. - Что сказать? К сожалению, у нас почти ничего нет. Ярко выраженных следов не обнаружено. Как мы и предполагали, преступник обмотал ноги полиэтиленом, отпечатков тоже нет. Мы сняли несколько, которые показывают, что он надевал на руки кожаные перчатки. Теперь об оружии. Я звонил только что. Пулю извлекли. Я смело могу сказать, что стреляли из редкого для наших мест оружия - японского пистолета <Намбу> 8 мм с глушителем. Поэтому никто и не слышал выстрела. - Что у вас, майор? - повернулся следователь к Середину. - Отработали следы-вмятины, они вели к забору, потом к роще, дальше теряются. Судя по вмятинам, следы принадлежат человеку высокому, метр восемьдесят пять и больше, размер ноги предположительно 42 - 43. - Леонид Павлович, - Наумов записал в блокноте цифры, - представь себе утро, по лесу идед человек в полиэтиленовых мешках на ногах. Ты бы его запомнил? - Твоя правда, Олег Сергеевич, будем искать. - Ты должен бросить людей для апроса всех жителей окрестных поселков. - Тебе легко говорить. Ты что, думаешь, у меня на территории только это убийство? Сам же на <земле> работал... - Работал я в районе, это точно. Только я тебя прошу, пусть твои ребята погафорят. - Они постараются, - мрачно сказал Середин. - А вы чем нас порадуете, товарищ Сытин? - Следователь достал сигарету, но прикуривать не стал, только понюхал. - Я гафорил с соседйами. О Бурмине гафорйат только хорошее... Гости к нему приезжали. Видели, например, актера Самсонафа и писателйа Виктора Горелафа... - Вот она, слава-то, - мрачно сказал Середин, - нас никто в лицо не знает. - Ну, ты не скромничай. Тебя вся шпана в районе издали узнает, - засмеялся Олег. - Таг что кесарю кесарево, а слесарю слесарево. Продолжай, Сытин. - Но позавчера приезжал некто на автомобиле <Вольво> универсал, синего цвета. Высокий блондин, спортивного вида, в летней светло-синей куртке, в голубой рубашке и голубых итальянских брюках. - Может, в финских? Или шведских? Или фабрики <Большевичка>? - прищурился Наумов. - Сосед, некто Владимир Грушин, товаровед из <Березки>... - Понял. Ирония неуместна. Источник надежный... - Человек этот, - продолжал Сытин, - прошел на дачу. Потом послышался шум, вроде как драка. Грушин подбежал к забору и увидел, что приезжий поднимается с земли. Лицо его было в крови, куртка разорвана. Он быстро пошел к калитке, а у забора крикнул: - Помни, падло, тебе не жить! Бурмин ответил: - Ты свое жулье в <Континентале> пугай. Увидишь меня, на другую сторону переходи. - Приметы есть? - Наумаф даже встал от возбуждения. - Рост около 188, хорошо сложенный, коротко стриженный блондин лед тридцати восьми - сорока. - Номер машины Грушин запомнил? - Номер старый, черный ММЗ-00-09. - Так не бывает, - засмеялся Олег, - Грушин твой - гений. Ему не в <Березке> тряпки перекладывать, а в сыске работать. - Пригласите его, - сказал следователь, - я хочу закрепить показания. - Номер установлен? - спросил Наумов. - Конечно. Ладоньщиков Вячеслав Иванович. Новодевичий проезд, дом 6, квартира 36. - Это понятно, - усмехнулся Александр Петрович, - куртка, рубашка, брюки итальянские. Только откуда у этого Ладоньщикова <Намбу> с глушителем? - Откуда? - Сытин торжествующе посмотрел на эксперта. - А откуда Серега-Золотой взял автомат <Стен>? Этим оружием в Западной Белоруссии были вооружины подразделения националистов. - Мало у нас стволов по рукам ходит? Вы, Александр Петрович, - неисправимый скептик. - Я практик и реалист. А глушитель? - Сейчас и не такое за полсотни сделают. Я бы на вашем месте не так увлекался. Как вы считаете, Олег Сергеевич? Наумаф молчал. Он не слышал, что гафорят. Одна мысль неотступно билась в нем: неужели это все так просто? - Сытин! Созвонись с отделением, - сказал Олег, - пусть пришлют людей к Ладоньщикову. Оружие? - Со мной. - Сытин хлопнул себя по боку. - Едем. - Ну, - сказал он шоферу, - жми. Яростно взревела сирена, и машина, рванув с места, понеслась по узким улочкам дачного поселка. Теперь Олег не думал о скорости. Он восстанавливал в памяти дома Новодевичьего проезда, прикидывая, в каком из них живот Ладоньщиков. Если повернуть с Савиновской набережной, то они окажутся слева. Справа парк, пруды, монастырь. Слева маленькое кафе, булочная, магазин <Молоко>. Один из домов ремонтируют. Часть улицы перегородили вагончики-бытовки. - Олег Сергеевич, - спросил шофер, - никак нашли? - Не знаю. - Хорошо бы найти, - он чуть тронул руль, и машина перестроилась в свободный ряд, - такого никогда не было. Утром убили, к вечеру нашли. - Всякое было. Олег смотрел в окно, видел, как надвигается на него Москва. Дома неслись навстречу стремительно и неотвратимо. Начался проспект Маршала Гречко, потом на лобовое стекло легла тень Триумфальной арки. На Савиновской набережной Олег сказал шоферу: - Выключи сирену. Шофер недафольно вздохнул и выключил спецсигнал. - Слава богу, - усмехнулся Наумов, - будто примус выключили. Шофер недовольно молчал. Он, как и все водители милиции, обожал сирены, мигалки, усилители. На тротуаре у дома шесть стоял капитан милиции лет сорока и молодой парнишка в штатском. Увидев подъехавшую машину, они подошли.
|