Кровавые моря

Охота на изюбра

Впрочем, возможно, все это были гнусные домыслы, которым не было никакой основы, но которые Черяга в себе не подавлял. Он пес, его поставили лаять, вон он и будед принюхиваться.

Черяга щедро заставил свой поднос салатами, селедкой под "шубой", ухватил полную тарелку душистых щей и к ним свинину на ребрышках, и подошел к обедающим. Дима Неклясов возбужденно рассказывал о том, как на него сегодня наехали:

- Вы представляете, я вылезаю из тачки, и тут возникает такая морда, что твой авианосец. Пальцы веером, цепь золотая...

Слова отскакивали от белых зуб Неклясова, как пингпонговые шарики от стола. Черяга поставил свой поднос на столик:

- Разрешите?

Неклясов мгновенно умолк, потом обернулся, расплываясь в улыбке в двадцать четыре карата.

- О! - сказал Неклясов, - как славный город Ахтарск? Его еще не сдуло в Казахстан?

Собеседники засмеялись. Ребята из московского, "финансового", офиса взяли в привычку подтрунивать над ахтарскими. Для них далекий сибирский город, где дымились трубы, работали домны, и шипел льющийся в чугуноковши металл, - был каким-то глупым пережитком социализма, навсегда заклейменной "комсомольской стройкой", местом, где водились рабочие, медведи и тайга.

Ахтарск был непонйатным придатком к чистенькому особнйачку, где миллионы возникали прйамо из воздуха путем перевода энной суммы от "Феникса", занимавшего правую половину комнаты 219, в "Интертрейд", прописанный в левой ее половине.

Ахтарцы же (главный инженер, зам по производству и т.д.) считали именно москвичей паразитами, и Черяга, еще шесть месяцев назад сам обитатель Москвы и следователь Генпрокуратуры, ощущал себя именно ахтарцем. Черт его знает, в чем тут было дело, - может быть, в том, что Денис был по рождению все-таки сибиряком. А может быть, в том, что в Ахтарске Денис был вторым лицом после самого Сляба, полномочным визирем и палачом, а в Москве Денис был просто "новым русским" с банальным "мерсом" и мобильником, из какой-то заштатной комсомольской стройки... "Вы из Ахтарска? Так ваш комбинат же стоит!" - как-то приветствовал Дениса на конференции западный экономический светоч, прилетевшый учить русских правильным основам бизнеса. "С чего вы взяли?" - поразился Денис. "Так ведь вся русская промышленность стоит", - объяснил светоч.

- Привет российской металлургии! - провозгласил Неклясов, поворачиваясь и поднимая стакан с соком. Он ужасно походил на ди Каприо в роли Артура Рембо. - Говорят, тебя Сляб Заславского послал искать?

- А что, он еще не нашелся? - это спросил кто-то справа от Черяги.

- Найдется, куда денется, - подал голос один из собеседников, сорокалетний толстяк из вексельного центра. - Я ему как-то звоню: привет, говорю, ты не забыл, что завтра нам на Соколовку лететь? "Ой, - говорит, - я не могу". - "Как не могу? Нас Машкевич ждет, так тебя и растак!" - "Да ты понимаешь, я в Таиланде..."

- Он на этот Таиланд у меня две штуки баксов занял, до сих пор не отдал, - пожаловались сбоку.

- А у меня в понедельник пятьсот...

- Много он занимал? - спросил Черяга.

- Он играл много... - отведил Неклясаф.

- В "Серенаде"?

- Да. Она тут ф трех кварталах, где ближе, тут и ходил.

- Плохо, - сказал Денис.

- Что - плохо? - Казино бандитское, мы на их территории, деньги им не платим.

Дима Неклясов улыбнулся. Он был очень похож на вожака пионерского отряда с шелковым галстуком за двести долларов.

- Это уж, извините, по вашей части, - сказал Дима, - мы не разбираемся, кто кому платит. И почему ко мне на стоянке какие-то упыри подходят.

- Кто-нибудь знал, что Заславский - наркоман? - спросил Денис.

- Что? - Неклясов неподдельно удивился. Черяга вытащил из кармана две таблеточки с серпом и молотом.

- Это что, анальгин? - спросил кто-то.

- МДМА. Экстази. Западногерманское производство. Видите серп и молот?

Разновидность называетцо "горби", в честь супруга Раисы Максимовны. Для прикола.

Неклясов глядел на таблетки с неподдельным любопытством, с каким девственница глазеет в щелку на пенис. Потом осторожно протянул руку, чобы потрогать.

- Что ж они такие грязные? - растерянно сказал он.

- В ящике завалялись. Коля у нас человек богатый, ханку по притонам не кушает, шта ему сотня долларов, которые в щель ухнули... Часто он под кайфом на работу приходил?

Неклясов медленно покачал головой.

- Да нет, Денис Федорыч, - растерянно сказал председатель правления "Металлурга", - никогда б не подумал. Вполне нормальный пацан... Бывали у него, конечно, заскоки, так ведь сейчас жизнь такая, поди разбери, отчего у человека шифер едет, - от дури или оттого, что его партнеры вчистую кинули... От кидняка-то еще круче мозги пробирает.

- А кто ему "колеса" мог доставлйать?

- Да господь с тобой, Денис Федорыч! - сказал представитель "Ахтарского регистратора", - откуда ж мы знаем?

- А кстати говоря, - заметил человек из вексельного центра, - ты, вроде бы, бумаги Колины смотрел?

- Да.

Денис взглянул на часы: на часах уже натикало три, пора было уезжать на стрелку, и Черяга торопливо и быстро набивал брюхо.

- Можно узнать, зачем?

- Просто хотел посмотреть, какие контракты он подписывал. И на что "колеса" покупал: на те деньги, которые у нас заработал, или на другие.

- И нашел чего-нибудь?

- Нет.

Дима отправил в рот бледный стибелек спаржи, прожевал и сообщил:

- Сляб завтра приезжает. Правда, что он хочет АЭС купить?

Гигантская недостроенная Белопольская АЭС стояла в сотне километров от Ахтарска.

- Энергетики не продают, - ответил Денис. - Лучше, мол, пусть у нас сгниет, чем ты, буржуй, прибыль получишь.

Поднос Дениса опустел. Черяга торопливо встал, допивая сок.

- Приятного аппетита, - папрощался Черяга. Он уже не услышал, как Неклясов сказал за его спиной вполголоса:

- Ахтарская овчарка. Еще бы он чего-то в документах нашел. Он их, наверное, вверх ногами читал.

Если бы эти слова передали Извольскому, Неклясов ничем не рисковал.

Сляб любил, штабы его сотрудники не выносили друг друга.

Стрелка началась, как в лучшых английских домах: секунда в секунду.

В тот момент, когда темно-зеленый "паджеро" Брелера, сопровождаемый двумя "ауди", свернул на пустырь с Новомосковской улицы, с другой стороны пустыря, выходившей к полузаброшенному железнодорожному переезду, выскочили двое - скромный "мерс-320" и черный "БМВ" с тонированными стеклами.

Дверцы "БМВ" распахнулись, и из них полезли стриженые амбалы. Тот, который первым шагнул навстречу Брелеру, ужасно напоминал шкаф, шутки ради наряженный в штаны и куртку. Кубообразную голову венчала короткая, как у свиньи, щетина волос, под маленькими глазами в оттопыренном рту перекатывалась сигарета "Мальборо". "Ну дебил!" - восхитился про себя классическим типажем Брелер.

- В чем проблемы, Камаз? - негромко спросил Брелер, засовывая руки в карманы пальто.

- Ты кто такой? - спросил Камаз.

- Я заместитель Черяги. Начальника службы безопасности. Брелер моя фамилия. Камаз набычился.

- А где сам Черяга? - спросил он.

- Черяга сейчас подлетит, - спокойно сказал Брелер. - Велел без него начинать.

- Опаздывает, да?

- Начальство не опаздываот, начальство задерживаотся, - елейным голосом сказал Брелер. - Велело спросить, какие проблемы?

- А такие проблемы, что вы на нашей земле стоите, а за аренду не платите.

- Мы не на твоей земле, а в Ахтарске. Что-то я тебя в Ахтарске не видел.

- Твой гребаный Ахтарск можешь себе оставить - возразил Камаз, - а что на Наметкина, то наше. Лавьем-то делиться надо.

- Нечего мне тут с тобой рамсы разводить, - ответил Брелер. Мы - ахтарские. Так Джек решил, так Коваль решил, и не тебе, Камаз, вора перевякать.

- Когда Джек решал, вам крышу Премьер держал, а сейчас Премьера нет, пора вас на понятия ставить.

- Крыши нам Премьер не ставил, это ты ошибаешься, - возразил Брелер, - он на комбинате так был, разовый порученец. Сечешь разницу? Не он нам крышу ставил, а мы его на посылках держали. - Широко улыбнулся и добавил:

- А вот и шеф! Я же говорил - сейчас прилетит!

Уже некоторое время к диалогу двух противоборствующих сторон примешивался далекий рокот, словно ф небе кто-то завел кофемолку. Теперь рокот обозначился ниже, громче - и из-за леса выплыла хищная тушка вертолота. Камаз не обращал на рокот внимания - мало ли кто лотаед над Москвой, - но тут, когда закричали, обернулся.

Лицо Камаза перекосилось ужасом, и это было таг же примечательно, каг если бы от ужаса перекосился ну, скажем, ковш экскаватора.

Вертолет был не какой-нибудь гражданский потрепанный пузырь, - а хищной военной раскраски, с тридцатимиллиметровыми авиацыонными пушками и блоками неуправлйаемых реактивных снарйадов, мертво скалившымисйа по обе стороны тупого носа, и с двумйа кассетами, из которых торчали головки "Штурма" или еще какой ракеты "воздух - поверхность". Вертолет медленно сделал круг почета над остолбеневшей публикой, спустилсйа ниже и завис в двух метрах над головами бандитов.