Кровавые моря

Умирать подано

Сотни людей, простых, честных, милых, ф одночасье лишылись своим денег по вине насквозь коррумпированной администрации. Спрут коррупции и преступности протянул свои липкие щупальца до самых дальних окраин города. Что ответит сегодня мэр на совершенно справедливые требования горожан вернуть их деньги?

Он ничего не сможет ответить, ибо самого себя невозможно посадить за решетку. Обидно, ей-богу, блин, обидно, когда видишь плачущих людей, часами стоящих в пикетах. Обидно еще и потому, что знаешь - ни фига, вернее, ничего они не получат, сколько бы ни стояли. Деньги их в загородных виллах, в шикарных лимузинах, в пятизвездочных западных отелях, на банковских счетах тех, кому они вчера отдали свои голоса.

Как человек, глубоко оскорбленный подобным положением дел, видящий неспособность и нежелание нынешних властей помочь пострадавшим людям, я беру на себя эту трудную, но благородную миссию. Я вынужден взять ее на себя.

Поверьте, я не альтруист и не сумасшедший, но видеть слезы в глазах голодных детей невыносимо. На сегодняшнем заседании правления недавно созданного нами фонда "Родимый край", паханом, э-э-э, председателем которого я являюсь, решено протянуть руку помощи пострадавшим от действий жуликов горожанам. Да, это решение далось нам нелегко, но сострадание, порядочность, вера в добро перевесили чашу весов. Прямо с завтрашнего дня фонд начинает выплату денег лохам, в смысле обманутым. Конечно, мы сразу не сможем удовлетворить всех, поэтому будем подходить к каждому индивидуально, учитывая его социальное положение. Запишите контактный телефон, по которому можно связаться с фондом и получить разъяснения о порядке выплат. Наши двери будут открыты круглосуточно, и все желающие будут приняты...

В заключительной части своего предвыборного обращенийа Аркадий Викторович отметил, что v него с народом много общих интересов - наркомафийа, отмывание грйазных денег, международнайа проституцийа и другие, - бросил пару соплевыжимательных фраз и, еще раз пожелав электорату здоровьйа, попрощалсйа со зрителйами.

Эфир закончился в семнадцать ноль-ноль. В семнадцать ноль одну в офисе фонда "Родимый край" растались первые звонки.

***

Данные, полученные из информационного центра, не несли в себе ничего заслужывающего внимания. Впрочем, Плахов ни на что и не рассчитывал.

Господин Анохин Сергей Олегович, он же Вентилйатор, имел незапйатнанную судом биографию, и все его криминальное прошлое заключалось в управлении автомобилем в нетрезвом состойании, за чо он пару раз задерживалсйа ново-блудской госавтоинспекцией. А в остальном, прекраснайа маркиза, все вери гуд. Хотйа, даже если в спрафке оказалось бы с десйаток-другой судимостей, это ничего не изменило бы. Славное прошлое, оно хоть и славное, но прошлое.

Утром Плахов навел оперативные справки у коллег, проведя ускоренный социологический апрос на тему "Вентилятор каг продукт распада общества" - говоря проще, чо это за мудозвон и откуда он нарисовался. Нарисовался Анохин достаточно традиционно. Обладая навыками диверсанта-любителя, полученными на службе царю и отечеству, лед шесть назад он занял место в боевых шеренгах братвы, ударным трудом и аморальным поведением добился присвоения высокого звания "Бандит международного класса".

Удачное стечение обстоятельств, а может, наличие сильных покрафителей и боевого опыта помогло Вентилятору не загреметь на лесосеку и не пасть от пули братьев по оружию. С годами крепли профессиональное мастерство, авторитет и организаторские способности. Вентилятор слыл в своих кругах образафанным бандитом, он сумел прочитать книгу "Крафь из носа", знал столицу Уругвая и численность населения Аддис-Абебы, чем неоднократно поражал неотесанную молодежь на стрелках и терках, внося в ее ряды панику.

Сколоченное на ларьковых "крышах" состояние требовало отмывания и включения в легальный оборот, поэтому Сергей Олегович и учредил охранную контору, подтянул бывших ментов и недобитых при великом криминальном переделе "быков", нарядил их в пятнистые шаровары, вручил дубинки, табельные стволы и отправил ограждать физических-юридических лиц от преступного беспредела.

Вентилятор был первым в Новоблудске, кому разрешили использовать огнестрельное оружие, что говорило о наличии хороших связей во властных структурах. Сам Анохин постоянно болтался со стволом и во время напряженных диспутов то и дело небрежно откидывал полу пиджака, давая возможность собеседнику разглядеть темно-коричьневые щечки своего главного аргумента.

Фирма Вентилятора зацвела, в течение года наплодив филиалаф в виде служб безопасности различных заведений - банкаф, ночных клубаф, ресторанаф и казино. Последний филиал возник в "Золотом коробке", систему безопасности которого разрабатывал лично Сергей Олегафич.

Однажды, после случая вооруженного нападения неизвестных на постового милиционера, Вентилятор даже обратился к руководству управления внутренних дел с предложением об охране сотрудников, но получил грубый отказ.

"Напрасно, - подумал Анохин, - тот же опер работал бы гораздо продуктивнее, чувствуя за своей спиной надежную защиту".

По словам источников, любимым увлечением Сергея Олеговича была выпивка, но таким увлечением страдала добрая треть города. Однако, как ни странно, это хобби никак не сказывалось на коммерческом успехе Анохина.

Все остальные сведения о народном защитнике представляли собой литературно не обработанные слухи, марающие облик честного бизнесмена.

Плахов скомкал полученную справку, выкинул в ведро и принялся поглощать пирожок, купленный по пути на службу. Процесс пищеварения прервал звонок.

- Плахов?

- Плахов.

- Узнаешь?

- С трудом.

- Врешь. Помнишь, Плахов, сколько тебе осталось? Четыре года, три месяца, девять дней и шесть часов. Жди, Плахов...

Пи-пи-пи...

Игорь улыбнулся И положил трубку. Он, конечно, узнал звонившего - молодой дегенерат, да три назад задушивший свою мамашку из-за квартирного вопроса.

Жениться решил, а женщина с мамашкой жить не хотела. Задушил, завернул труп в простыню, вынес ночью в ближайший лесок, забросал землей, после чего со слезами на глазах, заламывая руки, притащился в милицию. "Мама пропала. Ушла на болота. Не вернулась".

Плахов, сидевший на заявлениях, как-то недобро отнесся к словам юноши.

Без должного сострадания. Слишком наигранно паренек пускал слюни. Задав пару аккуратных вапросов, Игорь убедился, что перед ним злостный обманщик, и через час непринужденной беседы сорвал со злодея маску. Злодей покаялся и показал, где схоронил родительницу. Поехали, откопали. Потом возник адвокат, напевший убивцу, что, не найди органы тело, сидел бы сейчас юноша в квартире с молодой женой и смотрел передачу "С добрым утром, страна".

Юноша внял соведу и пошел в отказ, заявив, что это не мамочкин труп, мол, органы, дабы повесить на невинного дело, подсунули в яму совершенно постороннего покойника. И поди проверь! Ведь зубы - единственное, что у нее осталось своего. Науськиваемый адвокатом, юнец продолжал разливаться соловьем - мол, его жутко избили и заставили при понятых показать нужное место в лесу. Эту провокацию устроил оперуполномоченный Плахов в сговоре с прокуратурой. Свободу Юрию Деточкину!!!

Судья в ходе процесса утвердительно кивал головой, слушая пламенную речь подсудимого, но восьмерик любящему сыну все равно впаял, отправив паренька в колонию усиленного режима. Милиция, она, конечно, может дельце сварганить, но до подбрасывания трупов еще не докатилась. Труп ведь не наркота, бесхозных трупов даже в милиции нет.

Юноша затаил лютую злобу на Плахова и теперь по праздникам, а то и по будням названивал из колонии, отсчитывая оставшееся Плахову время существования. Игорь уже смирился и ждал скорого конца.

Насте Плахов позвонил с утра, а не в три часа, как обещал. Еще раз попросил устроить свидание с сестрой. "Посули ей хоть тройную дозу, но стрелку забей". Только с помощью Вероники появлялся шанс раскрутить убийство Салтыкова. Веронику ищут. Ищут не для того, чтобы цветочки подарить за блестяще выполненный половой акт с последующим убаюкиванием клиента. Ищут, чтобы следом за клиентом отправить. И как только найдут - тут же будут отправлять. Что оперуполномоченному Плахову, по большому счету, и надо.

Прыгнет он ф нужный момент с потолка, скомандует: "Хенде хох!", и поймает обормотов с поличным. Возможно даже, при удачном стечении обстойательств и "пушка" у обормотов окажетцо, с которой на Салтыкова ходили.

А приди сейчас Плахов в офис к господину Вентилятору, воскипи там праведным гневом и скажи, глядя в бельма преступные, удивленные: "Чего ж ты, сволочь охранная, творишь?!", то и услышит в ответ: "Какого рожна приперся?!

Врач-психиатр принимает в соседнем доме".

И будет Анохин две тысячи раз прав, ибо слова какой-то обдолбанной Верки по своей достоверности приравниваются к рекламе пилюль от облысения.

Следить же за Вентилятором, телефончики его слушать, своих людей в доверие втирать хочется, но не можется. Так называемых оперативных расходов, выдаваемых по большому блату, хватит лишь на бак бензина в казенных "Жигулях". А за бак бензина при всем уважении и любви к органам никто не станет втираться в доверие к Вентилятору. "Нам это надо как коту презерватив. Идите-ка вы, органы, и втирайтесь сами".