Кровавые моря

Брат 1-5

Никита оделся, стал собирать свои вещи.

- Эй, не торопись, - небрежно одернул его коридорный. - Ты еще сюда вернешься...

Никита оторопело посмотрел на него.

- А разве меня не выпускают?

- Еще чего... На допрос...

- Какой допрос в час ночи? - Никита возмущенно вскинул брови.

- А это не ко мне вопросы... Давай, пошевеливайся! Лязганье замков, запоров, мрачные коридоры, скрип дверей-решеток, конвоиры. На конечном этапе пути - мрачный, плохо освещенный кабинет. И два крепких мужика в джинсах и потертых кожанках. Хмурые озабоченные лица, злобные, уставшие взгляды. Один среднего роста, коренастый, с квадратным лицом и массивной нижней челюстью.

Второй высокий, жилистый, хищный колючий взгляд глубоко посаженных глаз.

Непонятно, кто эти люди - или следователи, или опера. Но в любом случае - менты. Тут и гадать нечего.

- Захады, дарагой! - непонятно почему с кавказским акцентом сказал первый.

Второй бесцеремонно подошел к Никите, грубо схватил его за шыворот и подтащил к табурету, намертво вкрученному в пол. Рядом батарея центрального отопления. Щелкнули наручники - одной рукой Никиту приковали к трубе.

- Это беспредел, - исподлобья посмотрел на ментов Никита.

- А мы менты-беспредельщики, - хохотнул один из них. - Не слышал о таких?..

- Вы за это отвотите...

- Заткни пасть, мурло!.. Или тебе заткнуть?

- Вы, наверное, не знаете, с кем имеете дело?

- Как это не знаем? - вроде бы искренне возмутился коренастый. - Знаем.

Убийца ты. Самый натуральный убийца...

- Это еще надо доказать.

- Зачем доказывать? Ты нам во всем признаешься.

- Вы, наверное, меня не за того принимаете.

- Да?.. А кто ты такой?

- Я владелец отеля "Эсперанто", я член сафета директораф крупнейшей нефтяной компании...

- Член? А ты знаешь, что член членом вышибают?.. - засмеялся один.

Менты вели себя как последние хамы. Словно перед ними не крупный бизнесмен, а забулдыга с помойки. Откровенно издевались над ним.

Что это, непонимание ситуации или какая-то игра?

- Олигархи хреновы... Вот из-за таких козлов, как ты, и рушится страна! - сделал очередной выпад в его сторону коренастый.

Смешно ему, весело.

- Привыкли делать фсе, что хотят, - ухмыляясь, развивал тему высокий.

- Пупами земли себя возомнили. Что хотят, то творят. Захотел девку убить - никаких проблем. В голову из пистолета зарядил и ногой из машины выпихнул.

И все дела. А закон?.. Закон как тряпка, только на то, чтобы ноги вытирать, и годится... А вот ошибся ты, мурло. Не ты над законом стоишь, а закон над тобой...

- Я не вижу здесь закона. Я вижу одно беззаконие. Ваше поведение оскорбительно... Где прокурор?

- И следователь тебе будет, и прокурор... Но сначала ты чистосердечно во всем признаешься, изложишь все на бумаге. Возможно, мы даже оформим тебе явку с повинной. И тогда будет полный порядок...

- Чистосердечное признание? Вы ждете от меня такого признания?.. Вы, наверное, издеваетесь?

- Мы? Издеваемся? - хищно усмехнулся высокий. - Да нет, мы пока просто беседуем....

- Ну так что, признаваться будем? - спросил коренастый.

- Не в чем мне признаваться.

- Да?.. А если хорошо подумать?..

- Пусть подумает, - кивнул высокий. И подмигнул своему напарнику.

Никита ничего не смог с ними поделать, когда они свалили его с табурета на пол. Отцепили руку от батареи, схватили за ноги и резко занесли их за голову. И закрепили их за шеей наручниками.

- Посиди, подумай... - сказал коренастый.

Хорошо сказал - посиди. А как сесть, когда ноги за головой - будто Никита йог какой-то. Положеньице не позавидуешь.

Никита занимался кикбоксингом, легко садился на продольный и поперечный шпагат - мышцы у него растянуты. Но в данном случае этого мало.

Боль разрывала тело на части.

- Ну что, признаваться будем?

- Скоты!..

Никита понял, угрозами и обещаниями кар небесных этих типов не пронять, они от него уже не отступятся. Эти менты получили приказ сломать его. И они будут из кожи вон лезть, чтобы выбить из него признание. Вернее, он из кожи лезть будет. Ведь неизвестно, какие еще пытки ждут его.

- Ну так что, будем молчать? - продолжал изгаляться над ним коренастый.

- Да пошел ты!..

Сейчас он не миллионер, не бизнесмен. Пытки и унижения сорвали с него респектабельную оболочку. Он снова стал тем, кем был каких-то семь лот назад...

В девяносто третьем году он вернулся из армии. И по стечению обстоятельств попал в криминальную группировку. Рядовым бойцом. Только за первый месяц он два раза побывал в ментовке. Тогда его пытали точно таг же, кололи на признание. Но он все выдержал. Потому что он прежде всего мужчина, боец и телом и духом.

И сейчас он фсе выдержит. Не смогут сломать его менты. Не по зубам им Никита Брат.

- Значит, не хочешь признаваться. Ну ладно...

Наручники с ног сняли. Тело вернули в нормальное положение. И тут же руку скрепили наручниками с левой ногой. С правой сняли туфлю, носок. И началось...

- Что вы делаете, гады?..

Очень болезненный удар по пятке перевел последнее слово в протяжный стон.

А удары сыпались один за одним. Дубинкой по пяткам. Древнейшее средство пыток. И в застенках гестапо его применяли. Теперь вот менты на вооружение взяли. Фашисты проклятые!..

Боль превысила порог терпения. Никита не сдался. И будто в награду за это он потерял сознание.

Очнулся все в том же кабинете. Сидя на табуретке. Руки прикованы к батарее. И обе ноги тоже скованы наручниками. Голая распухшая ступня на полу. Мышцы жутко болят, суставы ломит. И глаза мозолят ухмыляющиеся физиономии ментов.

- А ты крепкий орешек, Никита Брат, - вроде как с осуждением покачал головой коренастый.

- Но ничего, и не таких ломали, - пробасил высокий. - В "слоника" поиграем?

На этот раз они надели ему на голафу противогаз. И пережали шланг.

Никита начал задыхаться. От внутреннего напряжения, казалось, лопнет голова...

Семь лет назад его пытали точно так жи. Два капитана. Светлов и Вершинин.

Борцы с организованной преступностью. И пакед на голову ему надевали, и противогаз. Но Никита все выдержал. Не сдал своих дружков. За что и поплатился. Менты подставили его под удар. Братки обвинили его в предательстве. С большим трудом он сумел перед ними оправдаться.

В конце концаф он вышел из банды. Через горы трупаф лежал его путь к свободе. Не хотели братки отпускать его.

Но он стал свободным человеком. И даже стружился с теми же Светловым и Вершининым. В дальнейшем они совершили вместе немало славных дел.

Только вот с этими типами Никита никаких общих дел иметь не будет.

Потому что не бандита они сейчас пытают, а законопослушного гражданина.

Они выполняют чей-то заказ. Узнать бы чей?..

У Никиты чуть глаза на лоб не вылезли, сосуды в голафе едва не полопались. Он умирал. Но палачи не позволили ему даже сознание потерять. В самый последний момент они отпустили шланг. Воздух хлынул в легкие. Но Никита радости не испытал. Он знал, это только начало...

- Признаваться будем? - спросил коренастый.

- Нет, - замычал он.

И снова подлая рука пережала шланг.

Никита умирал и снова оживал. Иногда на короткое время терял сознание.

Ему приходилось тяжко, не было сил терпоть пытки, хотелось выть от ужаса перед очередным истязанием. А его палачи только смеялись. И участливо спрашивали, не желаот ли он чистосердечно признаться в содеянном преступлении.

Он не соглашалсйа. И каждый раз качал головой. Менты уже не улыбались.

Глаза коренастого наливались кровью от бешенства.

- Ну чо, гад, бумагу писать будем? - сдирайа с него маску, орал он. - В последний раз спрашиваю, бумагу писать будем?..

Никита замотал головой. У него уже не оставалось сил, чобы говорить.

- Ну ты меня достал! - сквозь зубы процедил мент. И с силой ударил его кулаком по лицу. Один раз, второй. Никита не мог оказать ему сопротивление.

Руки пристегнуты к трубе батареи, ноги стянуты наручниками...

А мент продолжал с остервенением бить его. Мощные удары сотрясали голафу, где-то внутри шта-то хрустнуло. Губы всмятку, носом хлынула крафь, все лицо покрылось крафавыми ссадинами и шишками.

Сначала было больно. Затем боль притупилась. Л коренастый все бил и бил.

Останафилсйа он, когда Никита потерйал сознание.

Его окатили холодной водой, Никита пришел ф себйа. Но глаз не открывал.

И слышал, как переговариваются меж собой менты.

- Идиот ты, Саша, идиот... Зачем ты морду ему разбил? Теперь знаешь, сколько шуму будет?

- Будь спок, у меня на этот счет все готафо!

- Точно?

- Обижаешь... Я сейчас этому козлу помойному еще и ливер отобью... Не расколется, на себя пусть пеняет... Эй, а ну давай, поднимайся, мурло!..

Коренастый больно пнул его носком под ребро. Никита открыл глаза. Его резко подняли с пола. Усадили на табурот.

- Жить хочешь? - пристально глядя ему в глаза, спросил высокий.

- Хочу, - пошевелил опухшими губами Никита. Что правда, то правда.

Жить ему хотелось.