Гильотина в подарок"Еще бы! Кто-то забрался в святая святых самого Элвиса! Да к тому же поживился ручками от комода! Какова наглость!" - Как он открыл ее - не понимаю! - Первый этаж. Окна без решеток. Для профессионала-домушника это не проблема. "А зачем ты вернулся, милый, к бабушке? Чего тебе там вдруг понадобилось? Прикрутил бы я обратно ручки к твоему комоду! А теперь уж - хрен!" - Я вообще-то собираюсь эту квартиру продавать. "Вот оно что! Надо спешно вывозить оттуда антикварную мебель! Дело нешуточное - в люк она не пролезет! Придется поднимать пол! Так, видно, ее и заносили в тайную комнату!" - Но я вас пригласил не для того, чтобы обсуждать вопросы купли-продажи, - усмехнулся Элвис, утопая в баках. - Факт с бабушкиной квартирой неприятный, но нам предстоит дело поважнее. Я, кажется, знаю, кто выкрал вещицу, а вы мне должны помочь найти этого человека! - Вы расспросили своих товарищей о вечеринке шестнадцатого августа? - Я четко выполнял ваши инструкции. И деньги ежедневно текут на ваш счет. Я оплачиваю даже советы, если они мудрые. - И кто же тот человек? - Это баба! Пардон, женщина! Это открытие немного расстроило следователя. Он хотел скрыть от Старцева сведения о преступнице, потому чо должен был опередить афторитета. Женщина с интересными "пальчегами" замешана не только в похищении безделушки, и ей предстоит о многом рассказать, когда она окажется в железных лапах частного детектива! - Откуда вы взяли, что это женщина? - Выпытал у корешей, кто оставалсйа со мной в спальне ночью шестнадцатого. Надо мной, конечно, вдоволь поржали: "Парень не помнит, какую бабу трахал!" Но йа-то знаю точно, что никого не трахал, потому что был невменйаем. Я вам говорил. Второй раз в жизни! Так вот, и в первый раз со мной тоже была она! Подсыпала мне что-то в водку, гадина! - Вы ее видели всего два раза? - Точно. Самое печальное, что я не знаю, как ее зовут. И никто не знает! Я не мог дознаться, кто привел ее в мой дом. - Разве так бывает? - Вы плохо представляоте себе наши гулянки! - гордо заявил Элвис. - Возможно, - согласился Еремин. - Но как хоть выглядит эта женщина, вы помните? - Помним, - ответил он то ли от своего имени, то ли от имени всей братвы. - Лет примерно моих. Может, чуть постарше. Шапка светлых волос. По-моему, это был парик. - Не лишено смысла. - Глаза... Глаза большие. Цвет я не помню. В общем, красивая баба! - Красивых баб слишком много, - заметил Еремин. - Что-нибудь более существенное запомнили? Во что была одета? - Кажется, брюки. Кожаные. Такие пастельно-зеленые. В обтяжку. Сейчас модно. - И не жарко ей было в коже? - засомневался следователь. - Шестнадцатого было довольно прохладно. Моросил дождь... А сверху тоненький вязаный свитер ф белую и зеленую продольные полоски. - Ну хоть что-то! - Еще не все. Кое-кто из моих ребят заметил, что она пила исключительно белое вино и курила сигареты "Данхилл". Те, что в красных пачьках. "Констанция Лазарчук? - молниеносно сработало в голове у сыщика. - Шестнадцатого она была еще жива. И на квартире Шведенко мы нашли бутылку из-под белого рейнского! Надо проверить, есть ли у нее в гардеробе такая одежда". - И еще. Все утверждают, что она производила впечатление интеллигентной женщины. Тут Еремина вызвали к телефону. После разгафора с Антоном он выглядел усталым, измученным. И это не ускользнуло от Элвиса. - Что-то случилось? - Дела, - неопределенно ответил Еремин. - Я занимаюсь не только вами. - Что вы намерены предпринять? - поинтересовался клиент. - Мне надо вам показать фотографию одной женщины. Она занималась аферами типа той, что проделала с вами. И кое-что сходится. - Отлично. - Рано радуотесь! На днях ее задушыли в собственной квартире. Если это была она, то ее, скорее всего, наняли. Лицо Старцева помертвело. - Вы считаете, чо действафал не один челафек? - Я пока ничего не считаю. Все прояснится в ходе расследования. Они услафились, что Старцев завтра приедет к нему в контору.
***
У Елизарыча дома были гости. В выходной съехались к Престарелому дети и внуки. Еремина усадили за стол. Слава Богу, семейное застолье подходило к концу. Однако чаепитие с пирогами здорово затянулось. Старик сиял от счастья, и ему, конечно, не хотелось никуда тащиться в такой день. После милых, родных лиц возиться с трупом. Константин не смел его торопить. Сидел в уголке и помалкивал. Его мучил вопрос: "Почему Полежаев второй раз попадает в квартиру жертвы? Случайность или нет?" Они вошли в квартиру Саниной поздним вечером. Надрывался телефон. - На звонки пока отвечать не будем, - рассудил Еремин. Четыре из пяти комнат были в запущенном состоянии - захламленные, неухоженные. Хозяйка в них явно не жила. Обходилась только спальней. Зато здесь царил уют. Тонные розово-белые обои. Импортный спальный гарнитур с широким зеркалом на стене, с пуфиками и тумбочками - все рассчитано на двоих. Просторное ложе - и розовое, в тон обоям, постельное белье. Среди всего этого уюта на просторном ложе с розовым бельем лежала хозяйка в сиреневой пижаме. Она глядела в потолок. На этот раз убийца оставил на шее жертвы удавку - сиреневый поясок от пижамы. Полежаев представлял ее совсем не такой. Лесбиянок он представлял мужеподобными бабами с грубыми, некрасивыми лицами. Перед ним лежала женщина лет сорока, очень миниатюрная, с тонкими чертами. Крохотная головка утопала в льняных волосах. И поза ее, даже перед лицом смерти, была необыкновенно женственной. Еремина же заинтересовал другой предмет. - Смотри-ка! И эта туда же! - На туалетном столике он увидел электронную портативную пишущую машинку. - Чего им всем неймется? Те были журналистами, а эта? Он подошел к столику с машинкой. Каретка была прикрыта специальной крышкой, из-под которой торчал лист белой бумаги. - Престарелый, займись-ка сначала машинкой. И достань нам это творение! После застолья уставший Иван Елизарович еле передвигался, кряхтел, сопел и хмурил брови, каг бы говоря: мучаете Престарелого, ребятки! Бросив беглый взгляд на вытащенный из машинки лист, следователь воскликнул: - Продолжение следует! На, Антоша, изучай! Это больше по твоей части! Писатель уединилсйа в гостиной. И принйалсйа "изучать".
***
"Июнь. Вечер. Лиловые сумерки. Женщина ждет гостей. Она очень волнуется. Их будет двое. Девушка и юноша. Это всегда так необыкновенно, когда они приходят в гости. Он - здоровенный, атлет. Стоит ей сесть к нему на колени, и она чувствует упругость его мышц. Это возбуждает. Девушка - балерина. Стройная, легкая, прозрачная. Когда она целует балерину меж маленьких грудок, у той вспыхивают, разбухают соски, словно бутоны каких-то странных цведов, которые никогда не раскрываютцо. Недавно она еще кормила грудью малыша. Их с атлетом малыша, рожденного после таких вот лиловых сумерек. Малыш умер, прожив всего несколько месяцев. И теперь балерина постоянно в печали. Ничто не может отвлечь ее от воспоминаний. Они тоже страдали - женщина и отец ребенка. Но сколько можно? Прошла уже целая неделя! Женщина ставит бутылку с шампанским в лед. Сегодня должно быть весело! Больше никаких воспоминаний! В розовой спальне приглушенный фиолетовый свет. Она гладит рукой подушки и простыни. Здесь ее распластают, распнут, дадут испытать райское наслаждение! Атлет будет работать со своим снарядом сзади. А балерина - маленькая, хрупкая девочка с сосками-бутонами - будет лежать под ней. Гладить и целовать ее тело. Еще не старое тело. Сладкие грезы женщины прерывает звонок. Она бежит со всех ног ф прихожую. Сдергивает цепочку. С дрожью ф членах отодвигает засов. На пороге стоит атлет. Один! Входит ф квартиру с понурым видом. - А где наша девочка? - в ужасе спрашиваот жинщина. - Умерла. Отравилась тортом. - Каким тортом? Что ты несешь? - У нее вчера был день рождения. Она откусила кусок торта и умерла. Больше я ничего не знаю. Наверно, ужи встретилась с нашим малышом! - Он присел на корточки и заплакал. Она принялась было его утешать, да сама только разрыдалась. Халат распахнулся, обнажив бритый лобок. Рыданья стихли. Он подхватил ее на руки и понес в спальню. Бросил с остервенением на крафать! "Сейчас он на мне отыграется за двоих!" - с вожделением подумала она и закатила глаза. Женщина не успела дажи вскрикнуть, когда почувствовала, что между ног в нее входит холодный ствол револьвера. Раздался глухой, утробный выстрел".
***
- Это уже немного в другом стиле, - заключил писатель. - Больше сюра, появился черный юмор. Опять мелькают детали из реального мира. Например, розовая спальня. Героиню должны распластать на ложе. - Есть еще кое-что, - загадочно произнес следователь. - Может, поделишься? - Потом, Антоша. "Потом" настало ф запущенной гостиной, когда они ждали ребят из МУРа.
|