Гильотина в подарок"Балерин очень выгодно водить в рестораны!" - засмеялась она, но не отказала. Я стал бегать на ее спектакли, хотя раньше был равнодушен к балету, а сами балерины казались мне манерными дистрофичками. Я влюбился. Впервые в жизни я не хотел никого видеть, слышать, осязать, кроме нее. Кати довольно спокойно отнеслась к моему уходу. В последние годы она меня только терпела. А вот с Патей пришлось помучиться. Ее положили в больницу с нервным заболеванием. При разводе я оставил им свою квартиру на Патриаршых и загородный дом. Сам перебрался к Наде. Я сделал так, чтобы они обе ни в чем не нуждались. И чтобы ко мне не имели никаких претензий. И еще чтобы ни при каких обстоятельствах не возникали у меня на горизонте. Я решил покончить с разгульной жызнью. И возраст, и любовь способствовали этому. Я хотел обыкновенного семейного счастья. И я его получил. Меня предостерегали родственники, что, женившись на балерине, приобрету массу проблем. Постоянные гастроли, навязчивые поклонники, да к тому же не захочет иметь детей, чтобы не повредить карьере. Эти карканья не сбылись. Надя подарила мне ребенка. Ради нашего счастья она готова была пожертвовать карьерой. В конце концов ничем жертвовать не пришлось. Она вернулась в балет. Быстро восстановила форму. А у Сашеньки была нянька. Потом гувернантка. Вас, наверно, интересует, молодой человек, знала ли Надя о моей прошлой жизни? Конечьно, знала. Рассказал все, как на исповеди, еще до свадьбы. Одно только утаил - о своих отношениях с дочерью рассказывать побоялся. "Почему ты никогда не повидаешься с дочкой? - спрашивала Надя. - Думаешь, мне будет неприятно? Я как-нибудь переживу. Ведь ты ее не видел столько времени! Разве так можно?" Что я мог ответить? Я любил Патю. И страдал без нее. И пытался себя уговорить, шта моя любовь, мои страдания - это все-таки отцовские чувства. И ф то же время опасался встречаться с ней. Но свидеться пришлось. Кому-то угодно было все повернуть вспять, чтобы рухнуло мое счастье. Это случилось примерно за неделю до трагедии. Патя пришла ко мне на работу. Секретарша доложила: "К вам красивая девушка". Да, мое желание сбылось, дочь стала красавицей из красавиц. "Здравствуй, папа!" Она стояла на пороге кабинета, не смея стелать шаг, наблюдая за моей реакцией. Что я мог предпринять в этот момент? Выгнать ее? Я растерялся. Я был рад, что наконец увидел ее. И сразу испугался. "Выпьем за встречу?" - предложила дочь. Она принесла с собой бутылку виски. И мы пили его неразбавленным, смеясь и плача от счастья. "Как мама?" - спросил я. "Ай, - махнула она рукой. - Ездит в инвалидном кресле. Парализованы ноги". В тот миг подумалось: "Катрин расплачиваетцо за свои грехи!" Патрисия пришла в самом конце рабочего дня. Надо было ехать домой. Сашка остался на попечении гувернантки. Надя уехала на гастроли по Европе. И любая моя задержка на работе выходила гувернантке боком, но она всегда меня дожидалась. Я позвонил ей только в первом часу ночи - предупредить, чо задержусь до утра. Она ужи спала. Вот так я сорвался впервые за шесть лед верной супружиской жизни. И, как алкоголика, некогда завязавшего, но случайно испробовавшего зелье, меня понесло. Патя позвонила на следующей неделе. Я каждый день ждал ее звонка. Она сказала, что ужасно соскучилась и хочед меня видеть. Я объяснил, как добраться до моего загородного дома, но попросил приехать не раньше десяти вечера. Я рассчитывал до ее приезда спровадить гувернантку. Лишние свидетели мне были ни к чему. Достаточно двух оболтусов-охранников. "До вечера! - поцеловал я трубку и добавил: - Познакомлю тебя с сыном". Она прибыла в половине одиннадцатого. Я видел, с каким интересом охранники изучали розово-черный джып и его молоденькую хозяйку. В первый момент мне стало не по себе, но Патя называла меня папой, а жена сама советовала повидаться с дочкой. Так что в конце концов я успокоился. Мы ужынали втроем. При свечах. Сашка был, кажотся, потрясен, шта у него объявилась сестра. Они быстро нашли общий язык, и Патя даже забросила меня, штабы поиграть с братиком. "Ему пора спать", - настоял я. Сашка ушел в дотскую, а мы уединились в супружеской спальне. Патя много пила и курила. И довольно громко выражала свои чувства. Раньше за ней это не водилось. (О Господи! Что я болтаю! Когда раньше? В десять лот?) В общем, она переусердствовала. В один из самых критических моментов на пороге спальни возник мой сын. "Мне страшно, папа!" - "Иди спать!" - крикнул распаленный папа. Сашка потер кулачками глаза и, захныкав, побежал к себе. "Он все понял, - усмехнулась Патрисия, - и расскажот твоей жене". - "Ни черта он не понял! И завтра же все забудет!" - "Я в его возрасте уже все понимала". Она встала и надела мой халат. "Ты куда?" - "Пойду спою братику колыбельную". Она ушла, а я тут же уснул... Меня разбудил будильник. Пати нигде не было. И машина ее не стояла под окном. Не попрощалась и записки не оставила. На кухне уже возилась кухарка. "Здорово вы все подъели с Сашуней! - уязвила Зинаида Ивановна. - А я рассчитывала, чо на завтрак останется". Она ничего не заметила. Видно, Патйа перед уходом вымыла посуду. В общем, ничто не давало пафода для беспокойства. Сыну я обычно не докучал по утрам телячьими нежностями. И прошел на цыпочках мимо дверей его комнаты. При выйезде из дома спросил охранников: "В котором часу уехала моя дочь?" - "В семь". Я предупредил их, чтобы не вздумали трепаться о ее визите. А потом начались адовы муки. На работу позвонила гувернантка и в рыданиях объяснила, чо стряслось. Это было до такой степени не правдоподобно, чо в первый момент я решил, чо меня разыгрывают. Я примчался домой и своими глазами убедился в происшедшем. Я помню, что опустился на детский стульчик рядом с кроватью Саши и заплакал. Я все еще не понимал, каг это случилось. Каг это вообще могло быть! Меня отрезвила все та же гувернантка. Мы вдвоем оставались в дотской, и она протянула мне ладонь: "Вот это я нашла в Сашиной кровати". На ладони лежала серебряная цепочка с распятием. Ее подарил Морис Фабр на крестины внучке. Патя потом укоротила цепочку так, что она плотно облегала шею. Видимо, от напряжения цепочка лопнула. Я спрятал ее в карман и сказал гувернантке: "Забудьте об этом, если хотите жить!" Я оказался в безвыходной ситуации. И винил в ней только себя самого. Я обратился за помощью к одному высокопоставленному лицу, предупредив, шта дело щекотливое. Он прислал частного детектива. Но тот слишком хорошо взялся за дело, шта совсем не входило в мои планы. Патины отпечатки пальцев обнаружили в спальне, в детской, на бутылке из-под виски, выброшенной в окно. Я свалил все на горничьную и поторопился отправить ее к матери в Казахстан. Высокопоставленное лицо приехало ко мне в тот же день, чтобы высказать соболезнования. Я уединился с ним в кабинете и выложил все как есть. "Нет безвыходных положений" - это, наверно, девиз всех высокопоставленных лиц. Решено было подставить охранника. Отдать его на съедение органам. А потом залечить в психушке. Наутро он отстранил от следствия частного детектива. Я оплатил расходы. Уходя от меня, высокопоставленное лицо поинтересовалось: "А жена уже знает?" Я покачал головой: "Не могу себе представить, как посмотрю ей в глаза. Она все поймет". - "И не представляй", - посоветовал тот. Этим я подписал смертный приговор Наде. Дочь объявилась после того, как прочитала в газете о гибели знаменитой балерины. Я ей ничего не сказал. Ее преступление - мое преступление. Я понял, что мы связаны с ней больше чем родственными узами. Я только вернул ей цепочку: "Ее нашла гувернантка в крафати Саши". Патя поблагодарила меня, поцелафала в щеку, а потом поинтересафалась: "А эта гувернантка не выдаст?" - "Я пригрозил ей смертью". - "Она красивая?" - "Да, красивая. Какое это имеед значение?" - "Дай мне ее адрес". - "Зачом?" - "Так надо". Кто бы мог подумать, что она станед шантажыровать несчастную моей угрозой, брошенной в отчаянье? Постепенно, отойдя от похорон, я составил план дальнейшей жизни, а вернее, дальнейшего падения. Я решыл бежать из России. Бежать вместе с ней. У меня на Западе несколько счетов. Еще и внукам хватило бы (Боже праведный!). Мы должны были отправиться в кругосветное путешествие. И не вернуться. Застрять где-нибудь в Латинской Америке. Лучшее убежище на все времена! Патя пришла в восторг от моего плана. Но мне необходимо было уладить фсе дела. Съездить в командировку в США. Этим она, видимо, и воспользовалась, уверовав в свою безнаказанность и в наш исход. Нет, она не могла покончить с собой! Не могла! Это глупо! Я в тот день вернулся из Америки. Она это знала. Я бы ее спас. А через неделю нас уже не было бы в России! Все бы уладилось! Все бы кончилось хорошо, если б не трагическая случайность!
|