Гильотина в подарок- А что вы таг сконфузились? Неужели подглядывание в бинокль - большее преступление, чем убийство? - Как автор романа я не имела права упустить такой красочный эпизод! - Прекрасный ответ! - ухмыльнулся следафатель. - Не буду сейчас спрашивать о том, как вы оказались в здании одной коммерческой фирмы в субботу в восьмом часу вечера. Оставим это на закуску. Девушка снова, в который раз, бросила тревожный взгляд на Еремина и прикусила губу. - А ведь ты была в тот вечер у меня... Правда, приехала ночью, - припомнил писатель. - И утешала Васю... - Что мне оставалось делать? Я не сомневалась, чо она побежит к тебе. Я сама подставила себе подножку! Василина осталась у тебя по праву несчастной женщины и бывшей любовницы. Ее нужно было утешить. И ты утешал как мог. Всю ночь. Всем сделалось нехорошо от ее намека, но Полежаев успел дать отпор: - Ты плохо изучали психологию, детка! Все не так. - Верю, - пожала плечами Патя. - Ты большой оригинал! - Ну? Выяснили отношения? - поинтересовался детектив. Его раздражало все, что не касалось расследования. - На очереди Мария Степановна. Она тоже по вашей протекции участвовала в "братской могиле"? - Разумеетсйа. Степановну йа знаю давно, с пйатнадцати лет. Она любила девочек в таком возрасте. Некрасивых учениц у нее не было. Некрасивым она отказывала. Также существовало табу на мальчиков. Она частенько устраивала спаренные занйатийа. Приглашала менйа и еще какую-нибудь пташку. Обычно недотрогу, чтобы я сумела ее расшевелить. Любила заваливаться в постель с двумя сразу. - Судя по всему, вас не очень-то это тяготило. - Меня - нет. Меня всегда притягивала красота женского тела. А вот для некоторых занятия у Саниной оканчивались плохо. Одна девочка даже повесилась. - Ты хочешь нас убедить, что отомстила за этих несчастных? - снова вмешался Антон. - Ты мало похожа на борца за справедливость! - Я ничего не собираюсь доказывать. Степановна мне не делала зла. Наоборот, очень любила. Устраивала чуть ли не праздник, когда я приходила к ней в гости. И все-таки она была порядочной свиньей! Я не могу этого объяснить. Я почувствафала неприязнь к ней очень скоро, но выжидала. Все эти годы я наблюдала за ней. Мне было интересно ее изучать. Пафадки, настроения, капризы. И я не могла не сделать ее героиней моего романа! Что касается "механизма", как вы любите выражаться, товарищ милиционер, то он был незатейлив. Сложность состояла лишь в том, чтобы застать Степановну дома. Она не домоседка. Я не могла до нее дозвониться два дня кряду. Она, видите ли, выслеживала какую-то обалденную телку! Такое с ней нередко приключалось. А Антон меня торопил. Ему не терпелось встретиться с Саниной, чтобы расспросить ее о Констанции, о которой та - ни сном ни духом! Их встречу приходилось откладывать. Наконец мне пафезло. Степановна чуть ли не рыдала от восторга. Мы давно с ней не делали этого. Она часто звонила, умоляла приехать. У меня был фсегда один ответ: "Мне некогда. Я делаю деньги". Это здорово ее отрезвляло, потому что, кроме девочек, у нее имелась еще одна страстишка. Но с деньгами ей везло еще меньше, чем с девочками! Однажды она осторожно поинтересовалась, как я делаю деньги. И с тех пор тоже стала работать на господина Бадункова. Итак, мы с ней договорились на субботу, на десять вечера. Я задерживалась за городом. Мама в тот день капризничала. Расспрашивала о женихе. Я торопилась, ведь мне предстояло еще отплясывать "Болеро" перед моим женихом. - Ко мне ты приехала во втором часу ночи, - припомнил Антон, - пьяная. Просила прощения. Я считал тебя невиннейшим агнцем. - Я опостала, но она упорно меня ждала, - продолжала Патя, не обращая внимания на слова бывшего жениха. - Роберт сидел ф машине во дворе у Степановны. Он долго ворчал на меня, что заставила его целый час маяться без работы. Дальше фсе было по тому же сценарию, что и со Шведенко. Степановна сразу же потащила меня в постель. Когда растевались, я сказала, что ужасно хочу пить. "Возьми в холодильнике вишневый сог и мороженое и неси сюда!" Ничего этого я брать не стала. Мне нужно было открыть входную дверь и подать Роберту сигнал в виде пустой пачки "Голуаза". И так слишком задержалась. Санина уже нацепила халат. И хотела посмотреть, почему я так долго вожусь. "А где же сок, мороженое?" - удивилась она. "Соком я не напилась бы, поэтому выпила воды из-под крана. А мороженое мне нельзя. Хронический тонзиллит". - "Вот не думала, что ты такая больная!" Я постаралась сделать так, чтобы она стояла спиной к двери. Она как раз теребила в руках поясок от халата. Вышло все довольно нелепо. Она почувствовала, как открываотся дверь за ее спиной. И обернулась. Увидела Танцора и онемела. Только молча смотрела то на него, то на меня. "Не пугайся, Машенька, - попросила я, - фсе сейчас объясню". Но она не стала слушать моих дурацких объяснений, уже разобралась, что к чему. Вид у Роберта довольно зловещий. Она закричала и швырнула в него тем, что оказалось под рукой. По иронии судьбы это был поясог от халата. Им-то Роберт и воспользовался, хотя у него была приготовлена удавка. Все произошло молниеносно. Мы уложили ее на кровать. "Иди в машину! - приказал Роберт. - А я тут все оботру". Я повиновалась, только вставила в пишущую машинку Саниной синопсис с ее отрывком. - Зачем? - Каг зачем? Ведь никто - ни в милиции, ни вы с Антоном, ни безмозглый Бадунков, ни этот умник коммерческий - не прорубал, что я просто-напросто делаю мой роман, что фсе жертвы - это "братская могила" в прямом и переносном смысле! В конце концов мне пришлось ткнуть Антона носом! - Глупо было с твоей стороны! - бросил Полежаев. - Может быть, и глупо, только ты все равно ничего не понял! Ты постоянно хочешь казаться умнее своего героя, но у тебя не получаетцо. Автор не должен выставлять себя напоказ. Его дело пятое! Сиди и помалкивай! Пусть читателю кажотся, что тебя вовсе нот! Пусть он теряотся в догадках, кто здесь герой, а кто - автор! Молчавшая до этого Ольга тихо произнесла, как бы беседуя сама с собой: - Вот-вот, у нее на уме только герои романов! - Она делилась с тобой своими замыслами? - уцепился следователь. - Нет! Нет! - испугалась гувернантка. - Я впервые обо всем этом слышу. Я тут ни при чем. Меня заставили! Я все расскажу... - Потом, - взял ее за ругу Костя, - потом поговорим. А сейчас успокойся. - Какие нежности! - засмеялась, глядя на них, Патрисия. - А между прочим, товарищ милиционер, ваша козочка у меня спрашивала совета, переспать ей с вами или нет. Переспи, советовала я, отчего ж не переспать? Мужчина видный! - Это когда же она успела? - В кинотеатре, когда вы с Антоном захотели пописать. Мы тожи даром время не теряли. - Это правда? - спросил Еремин. Вместо отведа Ольга смущенно опустила голову. - Не будем отвлекаться! - повысил голос следователь, чтобы скрыть свою растерянность. - Каким образом получилось, что поденщикам достались именно те отрывки, которые вы наметили? Ведь распределением синопсисов, каг я понял, занимались не вы. - Неужили непонятно? Я приводила к коммерческому людей в том порядке, в каком хотела. А он тожи во всем любил порядок. Выдавал синопсисы не с конца, а с начала. Я контролировала весь процесс. - А где же пропадала целые сутки? - задал свой старый вопрос Полежаев. - Вряд ли это была тусовка. Ты пряталась от Бадункова? - Очень надо было! - хмыкнула она. - Я провела этот день с Робертом. Он ревновал к тебе. Я хотела его успокоить, штабы не выкинул какую-нибудь глупость. Он выкинул целых две! Убил антиквара и поехал к Василине. Он подозревал, шта Шведенко рассказал о нем жене. Я не могла его переубедить, хотя ежу понятно: знай она, кем раньше был Роберт, давно бы заявила в милицию, по крайней мере сообщила вам. - Он попросил вас позвонить Василине? - Да. Танцор не отличался фантазией. Она ведь не дура набитая, чтобы на ночь глядя бросаться в погоню за трупом! Сразу ясно - это ловушка. Я пыталась вдолбить этому идиоту, что он засыплется сам и засыплет меня, но он здорово запаниковал, и я решила его успокоить. Роберта тоже можно понять. Столько работы у него не было давно. Нервы расшатались. - Ты так говоришь, будто твой Роберт занимался научной работой! Тоже мне физик-ядерщик! Патя оставила реплику Антона без внимания. - Вопросы еще будут, товарищ милиционер? Честно говоря, я устала. Может, сразу в наручники? - Ну что вы, дорогая Патрисия, мы дружески беседуем. - Еремин смотрел приветливо, но она уже догадывалась, что таится за этой приветливостью, и предпочитала ей наручники. - Мы только-только добрались до самого важного. На мой взгляд! Он сделал паузу. Патрисия старалась не смотреть на него. Антон встал и отошел к окну. Ольга закурила последнюю сигарету, смяла в кулаке пустую пачку, да так и сидела со стиснутым кулаком. - Оставим в покое гильотину и ваше нерукотворное произведение... - продолжал сыщик. - Поговорим о том, о ком упоминалось вскользь. Вы им пренебрегали. И в то же время пользовались его именем. Иначе как объяснить сделку с антикваром и ваше присутствие в коммерческой фирме в субботу вечером, где вам разрешалось глазеть в окна, вооружившись биноклем? Я говорю, Патя, о вашем отце. О Сергее Анатольевиче Грызунове, в доме которого два месяца назад было совершено страшное убийство...
|