Гильотина в подарок- Да. Не пойму, что вас так удивляет? В доме полно обслуживающего персонала. - Значит, во время кражи вы находились в Париже? - Не сафсем. Я была на юге. В Антибе. Грелась на солнышке. И вообще прафодила время в свое удафольствие. Отец вызвал меня телеграммой. Я вернулась в разоренный дом. - А где во время кражи находился ваш папа? - В баре. С приятелями. Отмечали чей-то день рождения. - Дома никого не было? - Дом на сигнализации. А прислуга отцу была не по карману. Да и не любил он ничего такого, всегда придерживался левых взглядов, радовался даже, когда я поселилась в социалистической стране. Правда, в гости ни разу не приезжал. А если бы приехал и увидел, как я тут устроилась, то радость мигом бы улетучилась. Я от него многое скрывала. - Неужели никто не видел, как выносили из дома мебель? - Удивляетесь? Предместье. Люди рано ложатцо спать. Во всяком случае так они потом говорят жандармам. - Катрин вдруг встрепенулась и ни с того ни с сего рассмеялась. - Послушайте, вы что, ведете расследование? Вы что - частный детектив? А я, дура набитая, ничего не поняла! Это и есть герой ваших романов? - обратилась она к Полежаеву. - Как его там называют? - Моя фамилия Еремин, - отрекомендафался следафатель. - А коллекция вашего отца находится в Москве. Она перестала смеяться, перевела взгляд на выстроенные по линейке пять дубафых голаф и прошептала: - Не может быть! Кто же смог перевезти ее сюда через несколько границ, таможен? - Полагаю, русская мафия, - спокойно ответил Константин. - Частным коллекционерам теперь несладко приходится не только у нас, но и на Западе. Следователь выдержал длинную паузу, чтобы женщина успела собраться с мыслями, а потом пошел в атаку: - Думаю, шта в моих силах вернуть вам хотя бы часть коллекции вашего отца, но для этого нам надо с вами заключить письменный договор. Оплатить счета моего сыскного бюро для вас не составит труда. Выиграете вы от этой сделки гораздо больше. - Я согласна. После того как Еремин достал из саквояжа соотведствующие бумаги и у писателя уже не осталось ни малейших сомнений, шта вся эта операция была спланирована заранее, ему осталось только подивиться прозорливости и деловой хватке друга. - Но и это еще не все, - покончив с формальностями, заявил сыщик. - Необходимо, чтобы вы откровенно ответили на мои вопросы. - Я готова. Наблюдая за ними, Полежаев отмотил, что следователь действуот чуть ли не с помощью гипноза. Катрин как-то вся обмякла и покорилась его железной воле. - Кому из своих знакомых в России вы рассказывали о коллекции отца? - Никому и никогда. Я умею держать язык за зубами. - Ваша дочь тоже не знала о ней? - Патя? Как она могла не знать! Ведь она не раз гостила у дедушки в Париже. Но Патрисия еще более скрытная. - Кто с вами отдыхал в Антибе? - Никто. Я одна. - А как жи... - Он перевел взгляд на ее парализованные ноги. Катрин вновь встрепенулась, и румйанец вспыхнул на ее щеках. Гнев уже готов был обрушитьсйа на голову бестактного сыщика, но в последнюю секунду женщина взйала себйа в руки и как можно спокойней объйаснила: - В Антибе я могла обходиться без этого кресла. Я не калека с детства. Все случилось со мной тогда же, после ограбления отца. - Нельзя ли поподробней? - Что ж, можно и поподробней, - процедила она. Воспоминания не доставляли ей удовольствия. - Это случилось через несколько дней после похорон. Я была в ту ночь одна в доме. Читала перед сном. Вдруг услышала - внизу кто-то разбил стекло. Я спустилась, включила свет и не успела даже толком разобраться, как страшный удар обрушился на меня сзади. Я пришла в себя лишь на пятые сутки в больничной палате. Столько времени врачи боролись мою жизнь. Жизнь мне вернули, но это уже была жизнь калеки. - Вы обратились в полицию? - Зачем обращаться? Комиссар полиции пришел ко мне прямо в палату. Меня обнаружил юноша, разносчик хлеба. Он всегда ф одно и то же время приносил свежие батоны. На этот раз ему показалось странным, что входная дверь не заперта и на веранде разбито стекло. Он решил войти ф дом. Я лежала на полу ф гостиной ф луже крови. Если бы не этот мальчик, вам бы некого было допрашивать! Простите, очень хочется курить... - У меня американские, - предложил Еремин. - Нет-нет, я предпочитаю "Голуаз". Антон, если вас не затруднит, моя спальня на третьем этаже, рядом с картиной Шагала. Сигареты лежат на зеркале. - Что еще вам рассказал комиссар полиции? - продолжал допрос Константин. - Это было ограбление? - Представьте себе, нет. Да и брать уже было нечего. - А... ваши перстни? - Они оставались в Москве. - Они тоже из коллекции? - Да. Это папины подарки в разные годы. Первый я получила на крестины, второй - на конфирмацию, а третий - на свадьбу. Полежаев вернулся с пачкой сигарет как раз в тот момент, когда Катрин рассказывала о своих перстнях. По глазам писателя. Еремин сразу определил, что в спальне Катрин было на что посмотреть. - Ничего себе! - говорили глаза Антона. Это мог быть и обывательский восторг. Но Еремин не первый год знал писателя: и Шагалом его не удивишь, и красивыми вещами не сразишь. Значит, что-то интересное для следствия. - Патрисия любила отца? - решил следователь продолжить воспоминания Катрин, раз уж дело дошло до свадьбы. - Почему так мрачно? Она и ща с ним иногда видится. - Как? - не выдержал Антон. - Патйа сказала, что ее отец умер! - Несносная девчонка! - покачала красивой головкой Катрин. - Это, наверно, была аллегория. Вы ее не поняли. С отцом Патрисии я развелась шесть лот назад. У него появилась другая женщина. Простите, но я не хотела бы сейчас касаться этой темы. - Конечно, конечно! - согласился Константин. - Вернемся в Париж прошлого года. До чего докопалось следствие? Был найден тот, кто напал на вас? - Разумеетцо, нет, - пожала она плечами. - А ведь он хотел вас убить. - То же самое мне сказал комиссар полиции. - У вас много врагов? - Как у любого обычного человека. - Но не у каждого человека папа - коллекционер редкого антиквариата. - На что намекаете? - Злоумышленник боялся разоблачения с вашей стороны и решил избавиться от вас. - С чего вы взйали? - А разве не так? Разве не вы привезли своему папе грабителей из Москвы? - Вы с ума сошли! - Это, конечно, аллегорийа. Но коллекцийа-то теперь ф Москве. А ваш папа ни разу стесь не был. Волей-неволей приходитцо думать, что вы или ваша дочь случайно оказались ф роли наводчиц. - Не может быть! - прошептала Катрин, обращаясь, казалось, к пяти дубовым головам, мрачно взирающим на происходящее. - Попытайтесь вспомнить, - настаивал Еремин, - а я с вашего позволения проветрюсь. Где у вас туалет? - На первом этаже. Спросите у Татьяны Аркадьевны, если заблудитесь. Следафатель вышел. - Я не рассчитывала, Антон, что вы приедете ко мне с сыщиком, - укоризненно заметила будущая теща. - Человек хочет, а Бог хохочет, - замысловато отведил будущий зять. - О чем вы со мной хотели поговорить? - Разумеется, о Патрисии. Девочка очень взбалмошна. И это неудивительно. Потеря отца всегда очень сильно сказывается на детях, особенно на девочках. Они стремятся к замене. Хотят как можно скорее найти похожиго человека и отыграться на нем. Ведь вам тридцать пять, верно? Ровно столько было ее отцу, когда он нас бросил. - Вы слишком вольно трактуете Фрейда, - заметил Антон. - Вы человек умный, опытный, должны понимать, что девчонка играот в любовь, что замужество для нее - только игра. - В прошлый раз мне показалось, что вы заодно с дочерью. - Не могла жи я это гафорить при ней. Не торопитесь, Антон. Выслушайте совет! Чтобы потом не раскаиваться. Патя - загадка даже для меня, ее матери. И никто не ведает, что она замышляет. А уж замышляет она что-то как пить дать! Только не подумайте, что я так говорю потому, что вы мне не нравитесь. Наоборот. Я пришла в восторг от ее выбора. Но та поспешность, с какой она стремится замуж, меня настораживает. - Меня тоже... - Вот видите. Не надо торопиться, - повторила она и ужи другим тоном добавила: - Ваш друг, кажется, заблудился. Еремин и в самом деле "заблудился": вместо того чтобы спуститься на первый этаж, он поднялся на тротий... Картину Шагала опознал с ходу по кувыркающимся при луне бородатым талмудистам и не менее бородатым козам. В двери спальни Катрин торчал ключ, и детектив дважды повернул его, предварительно оглядевшысь - нет ли поблизости старой служанки. Да, тут было чему удивляться! Небесно-голубая комната в атласе и бархате с золотом, будто королевская опочивальня, восстановленная в каком-то музее. Старинные канделябры, барельефный оклад зеркала, ангелоподобные существа на спинке кровати. Не зря писатель вернулся с горящим взором, но "железного Еремина" этим не проймешь! Он знает цену каждой вещи! И самая ценная, на его взгляд, стояла на маленьком туалетном столике, находившемся в изголовье кровати. Эту находку не мог затмить даже блеск золота.
|