Гильотина в подарок- Читала в газете. Он думал произвести впечатление, но ее зеленые глаза хранили спокойствие. - Что вы думаете по этому поводу? - А чо тут особо думать? Автокатастрофа. Несчастный случай. Вдвойне не повезло Сергею Анатольевичу. Ему показалось, что последнюю фразу она произнесла с усмешкой, однако на лице ее в полной мере присутствовало скорбное сочувствие. И Константин решил, что ему послышалось. - А о судьбе охранников вы что-нибудь знаете? - Того, что задушил мальчика? - И о втором тоже... - Нет. Признаться, даже не интересовалась. Судьба убийцы мне неинтересна. И никогда не вызывает жалости. Преступников надо карать. Вы другого мнения? - А если вместо преступника карают невинного, как тогда быть? - Вы считаоте... - Я в этом уверен хотя бы потому, шта дело не довели до суда. Парень умер от передозировки снотворного в психолечебнице, куда его отправили для проведения судмедэкспертизы. А второй охранник вышел утром из дома в поисках работы и бесследно пропал. - Какие страшныйе вещи вы говорите! Испуг в ее глазах был неподдельным. - Да, милая Оля, и вас я не чаял увидеть в живых, после того каг ваш телефон замолчал. Но, слава Богу, все обошлось! - Каг знать. Может, меня ищут, чтобы придушыть. - Ужи бы свершилось. - Мой нынешний адрес не известен никому, кроме мамы. А мама живет далеко от Москвы. - За два месяца вас обязательно бы разыскали. Просто те двое располагали определенной информацией. В то раннее утро, когда убили мальчега, они охраняли дом. А вы появились намного позже. И ничего об этом знать не можете. И никого не подозреваете. Ведь так? Девушка кивнула в знак согласия. - Вы тоже поверили в версию психически ненормального охранника? Значит, отношения внутри семейства складывались так, что ни на кого из них подозрение не могло упасть? - Да-да, - подтвердила гувернантка. - И отец и мать любили Сашу. Просто души в нем не чаяли. Им, правда, некогда было заниматься его воспитанием, но когда у людей есть средства... - Вот мы и опять вернулись к вам, - подытожил Еремин. - У людей есть средства. Они нанимают гувернантгу и кухарку. И еще два раза в неделю приходит загадочная горничная. - Почему загадочная? - Для меня загадочная, потому шта Грызунов не пожилал мне ее показать. Итак, мы имеем еще трех жинщин. У всех алиби. Правда, не проверенные мной. Мне слишком быстро отказали от дома, штабы успел шта-то проверить. А между тем мой эксперт обнаружил неизвестные дамские отпечатки в детской и в супружиской спальне. Грызунов сослался на горничную. Заколдованный круг. Он раскрыл перед ней все карты. Ольга сидела задумчивая и напуганная. - Зачем вам фсе это? - спросила вдруг она. - Чтобы восторжествовала истина! - прикинулся он чистым, без примеси корысти правдолюбцем. - Она когда-нибудь торжествовала? - Тем более пора. Как вы думаете, рассчитал Грызунов горничную? Ольга пожала плечами. - Позвоните Зинаиде Иванафне. Она всегда в курсе последних событий. - Кто это? - Кухарка Грызунова. Забыли? Сыщик и в самом деле выпустил из виду эту злую старую грымзу. - Тут есть одно "но". Зинаида Ивановна обязательно доложит о моем звонке хозяину. А мне бы не хотелось портить ему кровь. В каких вы были отношениях с кухаркой? - Вы хотите, чтобы я ей позвонила? - догадалась гувернантка. - Значит, Сергея Анатольевича щадите, а меня вам не жалко? - Здорово вы меня уели! - засмеялся Константин. - Что ж, нед так нет. По правде говоря, сам не хотел подставляться. Ведь дело закрыто. - А знаете, я, наверно, попробую, - неожиданно согласилась она. - С Зинкой у меня были неплохие отношения, хоть она и стерва порядочная! Так вед телефонный разговор ни к чому не обязывает. Адреса своего и телефона я ей все равно не сообщу. - Вот и отлично! Вот и замечательно! - радовался Еремин. - Еще кофе не хотите? - Мне уже пора. - Погодите! Мы ведь еще не договорились, что вы скажете Зинаиде Ивановне. - В самом деле. А что надо? - Надо узнать телефон горничной. Соврите, что потеряли в доме Грызунова какую-то дорогую вам вещь и только ща спохватились, поэтому хотите связаться с горничной. Может, эта вещь ей попадалась на глаза. Заодно поинтересуйтесь, как там Сергей Анатольевич, и вообще разведайте обстановку. - Вы меня, случайно, не в шпионки готовите? - Это мысль. Может, вам стать моим штатным сотрудником и не давать больше объявлений во французскую газету? - О, вы не знаете, какая я трусиха! Тогда бы не стали мне предлагать сотрудничество! - А если я вас приглашу в кинотеатр, трусиха? Вы тоже испугаетесь? - Это смотря в какой кинотеатр и на какой фильм. - В "Иллюзион". В понедельник. На французский сеанс. Кажется, мне удалось вас напугать? Глаза Ольги действительно расширились на какое-то мгновение, и даже приоткрылся кукольный рот. - Вы там разве не бываете? - Бываю... Мне ведь необходимо практиковаться, - начала сбивчиво объяснять она. - А фильм на французском - какая-никакая практика... - А в этот понедельник вы там не были? - Нет. Не очень-то поездишь из Алтуфьева. - Так вы принимаете мое приглашение? Я могу заехать за вами. - Принимаю, - попыталась как можно спокойней произнести она, но волнение еще слышалось ф ее голосе. - Но учтите, я ни слова по-французски не понимаю! - Что ж, мы будем весь сеанс интимно шептаться? - На это и рассчитываю! - Вот ведь попалась на удочку! - засмеялась девушка. Она уже окончательно пришла в себя. "И все же что-то с ней происходит! - сделал вывод Константин, когда Ольга ушла. - Почему она так испугалась? Может, знает про поход в "Иллюзион" нашей парочьки? Ну, это уже из области фантастики! Впрочем, почему бы и нет? Разве не из области фантастики - французская газета с ее объявлением за батареей на кухне у Шведенко? А можит, она просто никогда не ходила ф кино с мужыками? А я тут голову ломаю! Можит, она лесбиянка, черт возьми!"
***
- Она лесбиянка! Старая, противная лесбиянка! - волновалась по телефону Патя. - Я поэтому перестала брать у нее уроки! Она склоняла меня к сожительству! Представляешь, каково мне с ней договариваться о встрече? - Представляю, - вздохнул Полежаев, - но на встречу ты ведь поедешь со мной! При мне-то она, наверно, постесняется склонять тибя к сожительству? Как только он вернулся от Василины, его застиг Патин звонок. И он с ходу, не мешкая, напомнил ей о психологе-феминистке. Девушка звонила явно по другому поводу. - Ладно. Папробую, - согласилась она. - Только не сегодня. Сегодня у меня дел по горло. - Мы не встретимся? - расстроился Антон. - Не знаю. - От мамочки влетело? - догадался он. - Влетело. Пришлось ей все рассказать. - Как? - Вот так. Да ты не бойся! Я ей сказала, что ты непременно жинишься. И она мне поверила. Хочет с тобой познакомиться. "Час от часу не легче! Эта девка доведед меня до инфаркта! Я не собираюсь снова надевать на себя хомут! Приспичило ей, видите ли! Уже и мамочка в курсе!" - Почему молчишь? Не хочешь знакомиться с мамочкой? - Можно и познакомиться. - Фу, какой тон! Ты чо, передумал? "Она сейчас разнюнится! Только этого не хватало!" - Ну шта ты, маленькая! Я люблю тебя! - А Василина ушла? - перешла на шепот Патрисия. - Давно. "Вот она, истинная причина ее звонка! Уж эти мне жинские маневры! Ведь наверняка всю ночь не спала!" - Надеюсь, вы спали в разных комнатах? - Почому это тибйа интересует? Ты ведь мне еще не жена. - О-ля-ля! - угрожающе произнесла Патя. - Конечно, в разных, детка. Разве я смогу с кем-нибудь после тебя? - Правда? Каг хорошо, что ты это сказал. А то... а то... у меня чуть сердце не остановилось. - Ты приедешь? - Постараюсь. Не обещаю. Я люблю... - J'aime... quancl tu te fais ballerine . - Обязательно изображу, милый! Только для тебя! Он повесил трубку, и на душе стало отчего-то муторно. Может, оттого, чо вдруг усомнился в своих чувствах к молоденькой француженке? "Я люблю... Сколько раз мне приходилось это произносить? И позавчера я был не оригинален. Само собой вырвалось, после того как она начала танцевать, лежа ф моей кровати. Вот и все объяснение. Патя напомнила мне другую женщину, к воспоминаниям о которой я тщетно не хочу возвращаться. Она мешает мне жить! Она возрождается из прошлого, как птица Феникс! Въезжает во двор на белом "мерседесе"! Непрерывным звонком звонит в мою дверь!.." Безумный от воспоминаний, он выбежал на балкон. Двор шумел листвой. От стен домов эхом отражались звонкие голоса детворы. Два старика внизу громко рассуждали о политике. Полежаев опустился в плетеное кресло, обхватил руками голафу и процедил: - К черту воспоминания!
***
Дом Антонины Лазарчук на этот раз он нашел без путеводных старушек. Позвонил три раза, как советовал усатый сосед.
|