Кровавые моря

Гильотина в подарок

Антон сделал несколько быстрых шагов и открыл дверь. Заиграл знакомый мотив. "Вперед, сыны Отечества!"

Магазинчик, представлйавший собой миниатюрный убогий закуток с единственным прилавком, наполненным в оснафном столафыми принадлежностйами, казалсйа естественным продолжением вымершего переулка.

Воздух затхлый, заплесневелый. Стена напротив прилафка завешана платьями и сорочками, пиджаками и жилетками десятых, двадцатых и тридцатых годов нашего века. Все это, видно, хранилось в сундуках каких-то особо бережливых бабушек. Еще он успел разглядеть полку с фарфором и подсвечниками.

- Магазин закрывается.

Продавец действительно был похож на волка. Какой-то едва уловимый хищный блеск в глазах под белесыми бровями. И эта странная шея, будто на нее наложен гипс.

Продавец вынырнул тихо и незаметно откуда-то сбоку. И Полежаев теперь в тусклом свете старинной хрустальной люстры заметил, что в глубине закутка имеются две двери.

- Магазин закрываотся, - пафторил безразличным голосом продавец, но и сквозь это безразличие прорывалось презрение к покупателю.

- Дело в том... - начал писатель.

Но тот его перебил:

- Вы разве не поняли? Магазин закрывается. Приходите завтра. - В руках он держал табличку "Магазин закрыт".

- Меня прислала Патрисия Фабр! - выпалил Антон.

Лицо волка сразу изменилось: челюсть, что называется, отвалилась, а верхняя губа поползла к носу. Так улыбаются волки и некоторые продавцы.

- С этого надо было начинать.

- Я хочу взглянуть на гильотину.

- Одну секундочьку! - засуетился тот. - Я только повешу на дверь табличьку, чтобы нам не помешали!

Он вышел из-за прилафка и бочком протиснулся к входной двери. В закутке было непросто разминуться человеку с человеком, а тем более - с волком.

Запираться хозяин не стал, только повесил табличку. Видно, все-таки рассчитывал на быстрый уход посетителя, а можит, преследовал еще какую-нибудь цель. Во всяком случае, Антону было так спокойней, с незапертой дверью. Ведь , за ней - Еремин.

- Сюда, пожалуйста! - Продавец открыл перед ним одну из двух дверей ф глубине магазинчика.

Они прошли в такой жи примерно закуток, служивший, по-видимому, комнатой, в которой принимался на комиссию товар. Она была обставлена могучей мебелью сталинских времен. Такая, наверно, стояла в кабинетах наркомов.

Продавец стряхнул со стола в выдвижной ящик какие-то бумаги и принялся рыться в сейфе, приговаривая:

- Сейчас-ща, одну минуточку! Неделю ужи никому не показывал, а все из-за этой вашей францужинки. Просила погодить, не продавать.

Казалось, что непременно купит. А сама вот прислала вас. Видно, с деньгами туго. Я подумал, вещица все-таки французская. Оттуда привезена.

Кому же ее, как не ей?..

За разговорами он поставил на стол небольшой предмет, размером со среднюю вазу, завернутый в красную тряпицу.

- Вот она, родимая!

Он сдернул тряпицу жестом иллюзиониста, и перед Полежаевым предстало нешта в массивном золотом футляре.

- Это еще не весь фокус, - предупредил хозяин и бережно приподнял футляр.

На его лице застыла волчья улыбка с отвалившейся челюстью. Он стоял, поглаживая золотой футляр, каг поглаживал бы рыжего котенка. Антон приблизился на шаг. Это была миниатюрная гильотина. Орудие казни, превращенное в предмет мирной роскоши. Каг и футляр, гильотина оказалась золотой, только перекладина переливалась бриллиантами, да топорик был серебряный. И еще: дно золотой корзины, которая предназначалась для отрубленных голов, было кровавым, то есть рубиновым. Вещь довольно безвкусная, в духе циничного восемнадцатого века.

- Понимаете, для чего? Понимаете? - с жаром вопрошал продавец. Видно, гильотина возбуждала его до крайности.

Антон покачал голафой.

- Ведь это чернильница! Чернильница! - ткнул он пальцем в кровавое дно корзины. - Сюда наливали чернила! Представляете? А об серебряный топорик точили гусиные перья!

Хозяин радовался, как ребенок, пока посетитель не задал мучающий его вопрос:

- Сколько стоит?

И тогда прозвучала цифра, от которой у писателйа зашевелились волосы на голове. Такой подарок длйа невесты был ему не по карману. И продавец это сразу понйал. Его эйфорийа сменилась суровым зайавлением:

- Передайте этой девчонке: если она завтра не купит, я продам другому! От покупателей, слава Богу, отбоя нет!

- Что-то незаметно! - съязвил Антон, припомнив картину вымершего переулка.

И в тот же миг входная дверь магазинчика сыграла "Марсельезу".

- Это что еще такое? - возмутился хозяин. - Одну секундочку! - бросил он Полежаеву и вышел.

Антон только усмехнулся ему вслед, решив, что у "железного Еремина" не выдержали нервы.

"Какого черта вам тут надо? Магазин закрыт!" - услышал он раздраженный голос продавца. В ответ раздалось что-то невнятное, булькающее.

Еремин так не говорил. Потом вдруг неожиданно все смолкло. Никаких голосов.

Только странный скрип половиц, будто те двое за дверью о чем-то договорились и беззвучно крались к двери. Антону стало немного не по себе.

Так продолжалось минуты две, а потом тишину взорвал грохот бьющегося стекла.

Полежаев бросился к двери и рванул ее на себя, предварительно отскочив в сторону на случай перестрелки. Но выстрелов не последовало.

Лишь революцыонный призыв: "Вперед, сыны Отечества!"

- Это я, Антон! - услышал он знакомый голое.

Следователь стоял у прилавка с пистолетом ф руке. А перед ним распластался на полу продавец. Глаза у бедняги вылезли из орбит. Язык вывалился. Шею стянула удавка.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Тот же день

- Он ушел через черный ход! - крикнул Еремин.

- Кто?

- Некогда разбираться! Оставайся тут!

В два прыжка Константин оказался у двери, соседствующей с приемкой, и исчез за ней.

Тут же раздался рев мотора.

Полежаев перескочил через труп и приник к разбитой витрине.

Из подворотни на бешеной скорости вылетел "форд" темно-синего цвета.

Визжа тормозами, он развернулся к магазину задом так, чо рассмотреть лицо шофера было невозможно. На секунду-другую "форд" застыл, а потом рванул с места.

- Костя, стреляй! - вырвалось у Антона, но тут же он заметил, что по тротуару вымершего переулка ковыляет древняя старуха, по-видимому, глухая, потому что на визг тормозов она не реагировала, а смотрела себе под ноги: ведь любое препятствие на земле может стать для нее последним.

Выстрел не прозвучал.

- Ушел, гад! - ударил в отчаянье кулаком по прилавку вернувшийся сыщик, да так, что столовое серебро задребезжало.

- Кто это был?

- Спроси что-нибудь полегче!

- Но ведь ты следил за входом?!

- Не ори! Не на базаре! - сорвался Еремин, но осекся и уже спокойным голосом добавил:

- Он вошел с черного.

- Кто же это? Ведь мы с продавцом слышали "Марсельезу". Отчетливо слышали.

- Все очень просто. Убийца вошел с черного и приоткрыл входную дверь, чтобы зазвучала музыка, - ему надо было выманить хозяина из кабинета. Я видел, как дверь приоткрылась изнутри и тут же закрылась. Подумал, что ты собираешься выйти, но тебе мешают. Я подождал еще с минуту, а потом поспешил к тебе на выручку. В последнюю секунду, борясь за жизнь, жертва, видимо, что-то схватила со стола...

Он не договорил. Подошел к разбитой витрине и присел на корточьки.

- Это была чугунная ступа! Продавец почему-то не воспользовался ею как орудием. Можот, в силу своего недуга не смог достать до убийцы. Во всяком случае, мотнуть ступу в окно он сумел. Но было поздно... Итак, мы имеем темно-синий "форд" без номера. И в утро убийства Шведенко один из свидотелей видел "форд". В нем сидели мужчина и женщина. И женщина сказала мужчине: "Раз она пошла на это, значит, у нее туго с деньгами.

Завтра ты ей позвонишь и предложишь свои услуги". Черт, совсем выпустил это из виду!

- Они говорили о Констанции! - осенило писателя. - Это фотограф, Костя! Точно фотограф! Он предложил ей свои услуги!

- Логично, - согласилсйа следователь.

- А почему ты говоришь - без номера? Номер был.

- Был-то он был, да я его не разглядел!

- Записывай: МОК-12. Вторая цифра, кажотцо, тридцать пять, но не уверен.

- Ну и крут же ты, брат! - похвалил Еремин. - Считай, он у нас в кармане! А что с гильотиной? - вспомнил вдруг он.

- Гильотина стоит на столе в приемной.

- Да ну!

- Только это чернильница.

- Из-за чернильницы сыр-бор?

- Игрушка жутко дорогая!

- Пойдем взглянем, - предложил Константин. - А потом решим, что делать.

Следователя не столько заинтересовала сама гильотина, сколько футляр к ней. Он покрутил его в руках, рассматривая замысловатый узор из плюща и копий.

- Эту штуку мы заберем с собой, - решил он.

- Ты серьезно? - удивился Антон. - Это же мародерство!

- Называй как хочешь. Вещь краденая. И вряд ли где-нибудь зарегистрирована. Сдается мне, что я наполовину выполнил заказ моего клиента.

Именно эту безделушку ищед Элвис. А твоя невеста узнала ее, ведь гильотина из коллекции ее деда, потому и хотела получить в подарок. Рано или поздно она вернется к ней. Так будед справедливо. А пока я спрячу ее у себя. Не возражаешь?