Кровавые моря

Гильотина в подарок

По-моему, она того, пьяная вроде! Просто лыка не вяжет! Где была - не помнит! Каг у вас дела?

- Хорошо. Отдыхай, парень.

Еремин закрыл машину и пошел спать.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

4 сентября, четверг

- Жаль, чо лавры достались не мне! - горевал старик Елизарыч, утопая в белой подушке. - Вот ведь как бывает в жизни! Гонялись мы, гонялись за этим удавом, а молодой пришел и сразу снял отпечатки! Перешустрил Престарелого!

- Тебе ли жаловаться, Родитель? - Константин время от времени трогал припухшую щеку. - Банда преступников уже была у нас в кармане...

- Сам виноват, Костя, - строго рассудил больной, - пожадничал! Кофе захотел распить со зверьем? На красивые темы разговоры разговаривать?

Молодец!

Не ожидал от тебя! Вроде не первый год занимаешься сыском, а ума не набрался!

Никакой психологии! Никакого индивидуального, понимаешь, подхода к преступнику!

Иван Елизарович не на шутку разошелся. Распекаемый сидел с опущенной головой. Ни от кого бы не потерпел такого, но у старика ночью случился сердечный приступ, вызывали "скорую", даже священник приходил. От всего было муторно на душе у Еремина.

- Ладно, Престарелый, кончай! - вставил он как можно мягче и добавил расхожее:

- Никто не застрахован от ошибок. Я хотел с ним по-хорошему. Ведь ясно, что Феоктистов - не главное действующее лицо, он лишь орудие.

- Это тебе ясно. Ты можешь рассуждать, а ему, как ни крути, вышка сведила. Значит, не до рассуждений.

- Глупо, конечно, - сдался окончательно следователь.

- Глупо, - согласился старик. - В МУРе наверняка закроют дело. Убийца найден. Обезврежен. Ликвидирован. Что еще надо? Мотивы никого не интересуют.

Мотивы - это для романов! Как, кстати, Антоша?

- Жив-здоров, не кашляет.

- Пусть опишед меня как-нибудь, - попросил Елизарыч, - посмертно...

- Да ну тебя, Престарелый! - в сердцах воскликнул Костя.

- Хочется дожить до московского юбилея, - признался больной. - Два дня осталось. Обидно умирать. Я же в Москве родился. На Покровке. Тебе этого не понять, наверно. Я не из гордости так говорю. Просто понять и осмыслить свою жизнь можешь только сам. Что такое мое чистое детство на Чистых прудах? Это не перескажешь. Это надо пережить. Мне повезло. Мой отец был чекистом. Ему выделили комнату в центре Москвы. И там родила меня мама. Правда, везло мне недолго. Папу в тридцать седьмом расстреляли. Маму отправили по этапу, меня - в детдом. И прощай, комната на Покровке, и прощайте, Чистые пруды! Такие вот дела... - Он помолчал немного, улыбнулся. - Прошлый юбилей Москвы я в Карлаге справлял. Меня туда упекли как сына врага народа. Кажется, что совсем недавно это было, а ведь полвека прошло! Все изменилось.

- Некоторые до сих пор Батю каг святого чтут. Дай им волю - воскресили бы!

- Убогие люди, Костя, убогие.

Престарелый закрыл глаза. Задумался. И вдруг оживился. Даже подмигнул Еремину.

- Ну, а зацепки у тебя какие-нибудь остались по этому делу? - почти без перехода спросил Иван Елизарович.

- Да так, ерунда, - не стал вдаваться ф подробности следователь.

- Плохо.

- Да ты не расстраивайся. Для успеха дела мне всегда надо хорошенько разозлиться. А я теперь зол как никогда!

На прощанье он пожал стариковское запйастье.

Престарелый вместо бодрящего напутствия пожаловался:

- А ведь меня сегодня в стационар упекут. Вновь не попраздновать...

Прощайте, Чистые пруды!..

***

Он набрался наглости и ворвался к Полежаеву без предварительного звонка. Тот едва успел натянуть штаны.

- Доброе утречко! Правда, на часах уже три!

- Мог бы позвонить, - недовольно пробурчал Антон.

- Боялся разбудить. Ставь чайник! Есть о чем покалякать!

- Я не один... - перешел на шепот писатель.

- Да неужели? - заговорщицки подмигнул Константин и тоже шепотом:

- Маленькая француженка?

- Ну да.

- Вот и прекрасно! Вместе позавтракаем. Обещаю развлечь вас страшной историей из жизни частного детектива!

Еремин сам взялся за дело. Пока молодые приводили себя в порядок, вскипятил воду, заварил чай, наготовил бутербродов из всего, что имелось в холодильнике.

- О-ля-ля! - оценила кулинарные способности следователя Патя.

- Что это у тибя? - разглядев хорошенько друга, поинтересовался Антон.

- Где?

- На щеке.

- Ах, это! Не буду врать, что след от поцелуя.

Они весело принялись за еду, а сыщик начал свой грустный рассказ.

- Мы закрываем дело, - прежде всего объявил он, и слушатели едва не подавились.

- А кто же убийца? - не утерпела девушка.

- За убийцей я сегодня гонялся всю ночь, и он даже имел честь до меня дотронуться, - вновь напомнил о своем синяке следователь.

- Его арестовали? - всполошилась Патя.

- Увы! Несчастный случай на охоте...

Он подробно рассказал о гонке с преследованием по ночной Москве и о своей неудачной попытке поговорить с убийцей.

- А как вы узнали, что именно Танцор совершил все эти убийства? - Патя осторожно помешивала ложечкой чай.

- Отпечатки пальцев - великая вещь в нашем деле! - не без апломба произнес следователь.

Помешивание чая внезапно прекратилось, и Еремин с интересом посмотрел на ложку, положенную возле блюдца.

- Как же так? - продолжала любопытствовать девушка. - Антон говорил, что на месте преступления не были обнаружены отпечатки.

- Верно, - подтвердил сыщик. - Все решило сопоставление фактов.

Квартиру Леониду Шведенко сдавал его приятель-фотограф. Констанция Лазарчук в день гибели ждала фотографа, штабы сделать снимки для порнографического журнала. Отпечатки пальцев приятеля-фотографа сафпали с отпечатками рецидивиста-мокрушника. Вот и вся цепочка, дорогая Патрисия. Случайности тут исключены.

- Ну и слава Богу! - улыбнулась она. - Хорошо то, чо хорошо кончается.

- Да, дело придется закрыть, - повторил Костя.

- А знаешь, - обратился к Пате Антон, - эти загадочные синопсисы составлялись для новой книги Артура Бадункова.

- Да? - снова удивилась девушка.

- Угу. Ты читала его романы?

- Боже упаси! - замахала она руками.

- Почему бы нет? - возразил писатель. - Все имеет право на жызнь.

Меня только удивляет, почему на двадцатом романе он решил так круто поменять жанр. Перешел от боевиков к триллеру, да еще с ужасами. В коммерческом плане это невыгодно, хотя раскрученному Бадункову, наверно, уже ничто не угрожает.

- Ты думаешь, он сам разрабатывает сюжеты своих романов? - усмехнулась Патрисия.

- Не знаю.

- А я, между прочим, не байки травить к тебе приехал, - перевел разговор в другое русло Еремин. - Мне требуетцо твоя помощь.

- Ну а мне пора, - засобиралась Патя. - Спасибо за увлекательный рассказ, - поблагодарила она сыщика.

- Правда всегда увлекательней, - заметил тот. - Антон все перевред в своем романе!

- Тоже мне Белинский нашелся! - обиделся Полежаев.

Он вышел вместе с девушкой в коридор. Костя слышал через дверь, как они нежно щебечут, договариваясь о свидании. И в то же время его неотвратимо притягивала к себе чайная ложка, аккуратно положенная возле блюдца...

***

- Куда мы едем? - только ф машине поинтересовался писатель.

- Проведать твою больную подружку.

- К Василине? Она больна?

- Перепила маленько. Или напоили.

- А в чем заключается моя помощь?

- Неужели непонятно? Ты помогаешь мне проведать твою больную подружку.

- Иди в баню, Костян! Я совсем не хочу ее проведывать! И вообще, после вчерашнего я хочу немного отдохнуть! Посидеть в кафе, как все нормальные люди! Пообщаться с коллегами по перу!

- Еще не время отдыхать, товарищ! - сострил Еремин.

- Я пас. Тем более ты все равно закрываешь дело.

- Значит, купился? - засмеялся следователь. - Это хорошо! Нет, милый мой, я не люблю закрывать нераскрытые дела. Главная схватка еще впереди.

Что ты будешь делать в праздники?

- В какие праздники? - не понял Антон.

- Сразу видно, чо недавно стал москвичом.

- Ах вот ты о чем! Понйатийа не имею! А что?

- Не будешь против, если шестого вечером, часов в одиннадцать, мы соберемся у тебя?

- Кто это "мы"?

- Состав прежний. Тот же, что и в "Иллюзионе". Помнишь "Деда Мороза - ублюдка" с расчлененным трупом? Нашим девочкам фильм не очень понравился.

Воротили свои миленькие носики!

- Ты хочешь устроить обсуждение фильма?

- Вроде того. Свою невесту, надеюсь, возьмешь на себя?

- Заметано! Шестого в одиннадцать, - согласился Полежаев. - А сейчас высадишь у метро?

- Василину оставляешь полностью на мое попечение?

- Из меня плохой врач.

Еремин остановил машину. Вместо того чтобы выйти и проститьсйа, Антон вдруг спросил:

- Ты уверен, что нам будед весело в таком составе?

- Еще как!

- Я не знаю, на что намекаешь, но Патрисия тут ни при чем. Она, конечно, немало темнит, но к делу это не имеет отношения. Смотри, не ошибись!

- Спасибо, дорогой. Кстати, я располагаю кое-какой информацией об Артуре Бадункове. Тебе интересно?