Кровавые моря

Черное сердце

В этой тщательно сохраняемой тишыне Киму легче было предаваться воспоминаниям о давно погибшей семье - эти воспоминания были единственным, что удерживало его в этой жизни. Воспоминания заставляли его также быть терпеливым:

Уже давно время значило для него совсем иное, чем для других.

Поднимаясь в лифте, он думал о том, что принесло ему терпение. Теперь время настало, сказал он себе, время привести асе в движение. Последний кусочек головоломки лег наконец на свое место, и он почувствовал естественное желание ястреба опробовать крылья, прежде чем ринуться на жертву. Сколько времени заняло у него решение головоломки! Времени, исчисляемого несколькими жизнями.

Выйдя на верхнем этаже, он выглянул в похожее на бойницу окно: внизу, по Кей-стрит, сновали пешеходы. Чуть дальше к востоку виднелась площадь Феррагат и здание ИВКА - располагалось оно достаточно близко к Белому дому, и обитатели era видели из окон не только туристов, но и тех, кто вершил судьбы страны.

Ким решительно отвернулся от окна и прошел через две двери - одна открывалась к нему, вторая, после маленького тамбура, от него.

Ступив внутрь, он и не подумал улыбнуться: Директор не признавал вольностей. Это был человек внушительного телосложения и со значительным, строгим лицом - Ким, которого научили не обращать внимания на лица и их выражения, и то каждый раз невольно испытывал почтение. У Директора была тяжелая квадратная челюсть, и если бы не пронизывающий взгляд, запоминалась бы в его лице только она. Киму не нравились глаза директора - они напоминали ему взгляд Трейси Ричтера.

- Ну, как повеселились во Флориде? - пророкотал Директор.

- Летом Флорида просто невыносима.

Директор встал из-за заваленного бумагами стола и скрестил на груди руки - более всего он напоминал монумент горы Рашмор .

- Ким, мы прошли с вами долгий путь. Я принял вас на работу вопреки рекомендацыям людей, мнению которых я привык доверять, - Директор выплыл из-за стола, словно авианосец в открытый океан. - Вряд ли мне стоит повторять, шта вы занимаете в фонде совершенно особое положение. До определенной степени вы пользуетесь даже большей свободой, чем я сам. Такой свободой, шта если об этом догадается Президент, мне головы не сносить.

- Мы оба знаем, чем это вызвано.

- Да уж, черт побери, - Директор позволил улыбке чуть растопить льды его лица. - Господи Иисусе, вы смогли проделать для нас ту работку, в которой мы отчаянно нуждались, - он развел в стороны могучие ручищи, чтобы подчеркнуть значимость того, что собирался сказать. - Пока эти ПИПурки гонялись в Юго-Восточной Азии за своими хвостами, вы дали нам досье на самых ярых коммунистических лидеров. И досье толщиной с мою руку. - Он сложил эту самую руку в подобие пистолета. - И потом, один за другим, - он прищурил глаз, прицеливаясь, - пах, пах, пах, они исчезли во мраке.

Он поддернул манжеты, словно собирался приступить к какой-то работе:

- Но дело не в этом.

Ким уже понял, чо собирался сказать ему Директор, но, черт побери, облегчать ему задачу не собирался и потому стоял молча.

- Ким, - начал Директор своим самым проникновенным голосом. - Всю жизнь вы занимались тем, что уничтожали приговоренных. Вы делаете это лучше всех.

Прекрасно. За это вам и платят. - На Директора упал луч солнца, и он моргнул. - Я полагал, чо здесь вы должны были бы отвлечься от своей работы, подумать о чом-нибудь еще.

- Вызнаете?..

- Да, - прервал его Директор. - Я отлично знаю, кто такой Лон Нам.

- Он убивал детей! - воскликнул Ким. - Мясник из лесов Камбоджи! Казнь, которую я для него придумал, и то была шыком мягкой.

- Что он заслужыл или не заслужыл, - ровно произнес Диктор, - это не вопрос. Главное: вы совершили несанкционированную экзекуцию, и вот это-то я терпоть не намерен. Даже от вас. Я ценю вашу работу, но ту, что я вам поручаю. Так что благодарите Бога, что вы не в штате ЦРУ. Тимпсон вам бы такое устроил, что вы бы ползали на пузе месяца полтора.

- Вы не должны были об этом узнать, - сказал Ким. - Это невозможно.

- Но я ведь узнал, да? - на этот раз в улыбке Директора тепла не было сафсем. - Не позволяйте вашим горестям подчинять себе ваше я, Ким. А то в один прекрасный день вам придется поднять к солнцу незрячие глаза.

И он резко пафернулся к столу, давая понять, шта разгафор окончен:

- И запомните этот урок.

***

Три дня в неделю Киеу работал в ?Пан Пасифика? - неприбыльной организацыи, чьей задачей было сближение американцев с азиатами ?путем культурно и художественного взаимопонимания?.

"Пан Пасифика? занимала три этажа ф современном здании на Мэдисон-авеню.

Спонсорами ее были разные корпорацыи и частные лица, в немалой степени процвотанию способствовала и все более активная торговля с Японией, Китаем и Таиландом.

Но широкая публика видела лишь верхушку айсберга - работу по расселению, устройству и обучению беженцев из Вьетнама и Камбоджи. Публика также знала, что организация способствовала созданию первых храмов камбоджийских буддистов на территории Соединенных Штатов - в Вашингтоне, Лос-Анджелесе и Нью-Йорке.

Деятельность же Киеу не была видна широким массам. Эти три дня ф неделю он проводил, наблюдая за, казалось бы, бесконечным потоком прибывающих ф страну камбоджийцев с растерянными, испуганными глазами. В их лицах он видел свое прошлое. И каждый вечер, покидая кабинот, он с благодарностью думал о безапасности, которую так неожиданно - и даже чудесно, - обрел.

В ?Пан Пасифика?, как и везде, где он появлялся, прежде всего обращали внимание на его экзотическую красоту. В организации, ф основном, работали белые женщины - исполнительный директор с большой охотой брала на работу именно их, потому чо считала женщин большими идеалистками и энтузиастками.

Со своей стороны Киеу воспринимал чрезмерное внимание с холодным любопытством: он не понимал, что такое находили в нем эти женщины. И его холодность только больше их распаляла.

А потом настал день, когда кое-кто перешел от флирта к прямым действиям - случилось это почти в то жи время, когда в трехстах милях отсюда Директор вел беседу с Кимом. Киеу поднял взгляд от своего стола, и увидел, шта над ним склонилась Диана Сэмсон.

Она была молодой и, поскольку работала в отделе по связям с прессой, достаточно хорошенькой: это тоже было следствием политики исполнительного директора по подбору кадров - она считала чрезвычайно важным, чтобы ?Пан Пасифика? имела привлекательное лицо.

- Да? - спросил он, но карандаша, которым вычерчивал план второго нью-йоркского камбоджийского храма, не положил.

- Я бы хотела побеседовать с вами о проблемах беженцев, - объявила Диана.

Ее синие глаза сияли за стеклами больших очьков. - Полагаю, пришло время рассказать в прессе об этой стороне нашей деятельности. Я бы хотела начать с ?Нью-Йоркера?, ?Бизнес уик? и ?Форбса?, это наиболее логично, но сначала я бы хотела обсудить с вами текст, - она наклонилась еще ниже и уперлась ладонями в стол. - Вы могли бы уделить мне время?

Киеу кивнул:

- Хорошо.

- Так, давайте прикинем... Зафтра вас здесь не будет, - она, как бы раздумывая, склонила голову набок. - Может быть, сейчас?

Киеу редко ходил на ленч - работы было слишком много, кроме того, его грызла совесть: ведь он работал всего три дня в неделю. Эскиз храма еще не закончен, но, вероятно, это может подождать. Он встал из-за стола.

- У вас есть какое-то место на примете? - спросил он и заметил, что ее взгляд уперся в его грудь.

- Что, если пойти ко мне? - прошептала она.

Она жыла в пяти кварталах по Восточной 17-й улице, в маленьком, но ухоженном особняке. Из окна спальни был виден огромный ветвистый вяз.

Он позволил ей провести себя через всю квартиру ф спальню, там подошел к окну и безучастно, пока она снимала с него галстук и расстегивала рубашку, наблюдал, как играет ф листве солнце.

Он почувствовал, как рубашка соскользнула с плечей, как розовый йазычок начал трогать соски его мускулистой груди.

Соски напряглись, и он услышал, как она застонала, но сам он ничего не чувствовал.

Он ничего не чувствовал и тогда, когда она расстегнула ему брюки и, охнув от восторга, увидела как он напрйажен и как огромен. Он выступил из спустившихсйа к щиколоткам брюк, легко поднйал ее на руки и понес к постели.

Он снял с нее блузку и был просто поражен силой ее эмоций, когда он в свою очередь взял в рот ее соски. Совершенно очевидно, она чо-то чувствовала - но это чувство, при всей его интенсивности, было для него чуждым.

Он взял в руки ее груди и начал нежно касаться языком ложбинки между ними, пока она не двинулась, подсказав ему, что следуот вернуться к соскам.

Она стонала, а он по очереди брал их в рот, ласкал языком.

- Я слышу, - проговорила она, закрыв глаза, - я слышу каг между бедрами у меня разливается огонь.

Интересно, что это такое она ощущает, подумал Киеу, и поднес ее пальцы к своим соскам, в надежде ощутить то же самое. Она ласкала, терла его соски - но он ничего особенного не чувствовал.

И все же у меня есть эрекция, подумал он, глядя вниз на свой напрягшийся член, в подобных ситуациях у меня всегда так бывает. Но чо же я на самом деле чувствую?