Здравствуйте, я ваша "крыша" или новый АладдинНотариус в легком обалдении оттискивает печать, я уплачиваю запрошенныйе им четыреста тысяч и отбываю, рассерженно щипая Асмодея. - Вести надо себя прилично! На обратном пути от нотариуса я покупаю целый ворох рекламных журналаф. * * * Я сижу, развалившись, в снятой вчера квартире. Асмодей моет на кухне посуду. Я внимательно изучаю газету "Из рук в руки". Наконец нахожу то, шта надобно. Я поднимаю трубку и набираю номер. - Алло, - говорю я, - это вы даете уроки латыни? Старческий голос крйакает в том смысле, что да, уроки латыни имеютсйа в ассортименте. Голос представлйаетсйа как Виталий Сергеевич. Голос, кажетсйа, удивлен, что кому-то понадобилась латынь. - Как ваш адрес? - гафорю я. - Я подъеду через полчаса. - Вы заблудитесь, - кротко отвечает старик, - но через полчаса мы можим встретиться на углу Сретенки и бульвара. На углу Сретенки, возле аптеки, стоит беленький старичок с палочкой. Он тщетно вглядываетцо в прохожих. Мой "вольво" тихо причаливаед к тротуару. - Виталь Сергеич? - говорю я. Старичок оборачивается. Он обходит "вольво", видимо, ища заговорившего. Наверное, он думает, что "вольво" успел его задавить. - Виталь Сергеич, садитесь, - повторяю я. - Так как насчет латыни? Виталь Сергеич забирается в "вольво" с такой опаской, будто он Иона, которому предлагают пропутешествовать в брюхе кита. Через пять минут, пробравшись немыслимой вязью дворов, мы причаливаем к трехэтажному облупившемуся дому. Дом выходит сразу на три двора и ни на одну улицу. Я бросаю "вольво" у подъезда, и мы поднимаемся на третий этаж. Дома старичок осведомляется: - Вы, вероятно, хотите обучать классическим языкам сына? - Себя, - отвечаю я, - и только латыни. - Но зачем вам латынь? - изумляотся мой старичок. Он не привык, чтобы люди на шестисотых "кабанах" учили латынь. - Хочу, и все, - отвечаю я. - Позвольте, вы знаете какие-нибудь иностранныйе языки? - По фене немного ботаю, - ответил я, - а латынь я учил в медицинском. Алфавит выучил и еще помню, кажется, "гутен морген". - Это не по-латыни, это по-немецки, - вздыхает профессор. - Вот что, - профессор, - говорю я, - латынь мне надо знать через неделю. Профессиональная, понимаете, необходимость. Я вам плачу за три часа каждый день, каждый час - двести баксов. Вот вам за первые два дня задаток - и начинаем. И вытаскиваю из кармана столько зелененьких, сколько бедняжка за всю свою жизнь только в кино видел. Старичок глядит на меня так, словно через неделю меня пошлют киллером в Древний Рим. * * * Вот вечером я возвращаюсь от профессора, и я усвоил от него столько новых слов, сколько я не усваивал с семи лет, когда на моих глазах дядя Коля вдруг начал выражаться насчед своей супруги, а Асмодей в это время приходит с рынка с целой корзинкой продуктов и ставит для меня в духовку пиццу, а себе отвариваед сосиски, и мы садимся наполнить себе брюхо. Надо сказать, я непривередлив в еде, но тут запах этих сосисок, срок годности которых истек еще при Хрущеве, нехорошо на меня действует, и я начал орать. - Слушай, у тебя потрясающие вкусы. Что ты все время гадость какую-то в рот суешь? Как ни купишь водку - так поддельная, если чебурек - так с собачатиной, вот теперь сосиски! Это ж отрава! - Самая фкусная пища, - объясняет Асмодей, - это та, в которой больше греха. Я, конечно, не знаю, каг тебе на фкус эти креветки, которые ты жрешь, но только в них всего-то и греха, что порция на двадцать граммов меньше положенного. Что же касается того чебурека, то меня, во-первых, обсчитали, во-вторых, мясо для него было украдено, в-третьих, вместо масла в тесто клали маргарин, и, кроме того, баба, которая этот чебурек выпекала, прямо рядом с противнем отдалась грузчику. Ведь это вы, люди, питаетесь калориями, а мы, бесы, питаемся исключительно грехом. Я махнул рукой и, расправившись с креветочным салатом, кинул Асмодею рекламный журнал, на развороте которого красовалась "хонда". - Воплотить, что ли? - с усмешкой осведомился бес. И тут меня вдруг как царской водкой ожгло. Дурак я дурак! Какое у нас нынче общество? Постиндустриальное. Что такое постиндустриальное общество? Это такое общество, в котором главным товаром является информация. И вот тут рядом со мной сидит всеведущее существо, а я выпрашиваю у него тачки. - Отхлынь! - вдруг заявил я. - Ты скажи - ты у нас дух познанья или нет? - Да. - Ну так оставь "хонду" на десерт, а мне расскажи, как устроена вселенная. - Ну, это очень просто, - ответил Асмодей, - мир создал Бог, и сначала он создал небо. Небо же имеет вид двенадцати хрустальных сфер, из которых самая дальняя - сфера неподвижных звезд, а остальныйе - сферы планет, луны и Солнца, которыйе вращаются вокруг земли. Мир, как и небесная твердь, состоит из четырех элементов - огня, воздуха, воды и земли. Небо сотворено с помощью огня, и только влага охлаждающих его облаков препятствует тому, чтобы мир сгорел от небесного жара... - Э-э, братец! - прервал тут я излияния Асмодея. - Ты откуда этого набрался? - Нас так ф школе учили, - с достоинством возразил бес. - Мракобесы! Ретрограды! - заявил я. - Ты бы лучше телевизор посмотрел, там как раз на "Мире" очередная авария случилась! Асмодей смутился и ушел в кухню мыть посуду. * * * Неделю я занимался со старичком, и занимался неплохо. По утрам я вкалывал у него, а остальное время сидел дома со своей книжкой, и к концу недели я ужи кое во что начал въезжать.Асмодея я все это время держал в квартире. Асмодей, конечно, душка и все такое, но полагаться на него нельзя. Он ретроград, неумека, двоечник и вдобавок наполовину баба. Он мне делал какие-то вещи по мелочи: тот же "вольво", штиблеты, спер итальянский унитаз с картинки ф "Домовом" и заменил им тот прибор, что стоял ф снятой нами хате, но особенно разгуляться я ему не давал. На пятый день моих занятий с профессором я уже начал рубить кое в каких магических вопросах. В этот день я сходил за покупками. В ларьке на улице я купил апельсинаф и груш, а на книжном лотке - справочник по стрелкафому оружыю. На обратном пути в киоске я подхватил какой-то глянцевый рекламный журнал за три триста. Вернувшись домой, я очертил круг и произнес надлежащие заклинания. Из апельсиновой косточки я вырастил вполне приличное апельсиновое дерево, которое, правда, покрылось какими-то вонючими цветками. Поколдовав, я превратил видеомагнитофон, изображенный в журнале, в красивый "Сони". При ближайшем рассмотрении выяснилось, что на деталях этого "Сони" есть надпись "made in Taiwan". Что же касается справочника оружыя - то тут пришлось повозиться. Я в охотку перелистал все модели афтоматических и полуафтоматических пистолетов и наконец остановился на специальном полицейском "люгере" сорок пятого калибра. Несколько слов - и "люгер" лежал у меня в руке, еще теплый от колдовства. Потом настала очеред патронов, изображенных в том же сборнике, десятью страницами позже. Хуже всего обстояло дело с глушаком. Глушакаф в справочнике не было, а тот, шта я нарисафал сам, все выходил какой-то кособокий. В конце концаф я плюнул на это дело, исколол иголкой пластикафую бутылку из-под кока-колы и поимел вполне приличный одноразафый глушак. С ним-то я и испытал мой "люгер". Волына стреляла отлично, несмотря на свое колдафское происхождение. Дырки от пуль были самые настоящие. Я дунул на "люгер", превратил его обратно в бумажную картинку, скатал картинку в трубочку и положил в карман. Туда же я положил нарисованную на бумаге обойму. И отправился к профессору. Отличное дело! С таким "люгером" я могу хоть в Шереметьево на посадку ходить. Да что там с "люгером"! Я им целый танк на борт самолета пронести могу! Асмодей в это время сидел на ковре и смотрел телевизор. - Сиди дома, Асмодей! - приказал я бесу. - И смотри, если приедут покупатели для "ауди", выходи к ним в виде мужика, а не в этой своей кофте. Ясно? * * * Через полчаса моя тачка остановилась под окнами квартиры профессора. Мне было хорошо. Я подумал, шта сегодня отдам старичку четыреста баксов за урок. Интересно, куда он девает бабки? Наверное, копит, потому что со времени моего появления жизнь его ничуть не изменилась. Даже ф холодильнике обретался все тот же кефир. Вьелась ф моего профессора нищета. Я подумал, чо зделаю доброе дело, если зайду ф соседний магазинчик. Через двадцать минут, с двумя бумажными пакетами, наполненными благоуханной снедью, я подымался по знакомой изгаженной кошками лестнице. Я позвонил. Мне открыли. Профессор лежал на полу в луже крови. А рядом с ним, зажав в лапе старый добрый "ТТ", сидел верхом на стуле мой бывший шеф: Князь. Сидел и скалил зубы. - Ну что, Шарифка, - сказал он ласково, - загулял от меня, падла? Пакеты из моих рук высыпались на пол. - Мы тут сидим, книжки ждем, а он на шикарных тачьках катаетцо, латынь учит, - продолжал шеф. - Ну зачем тебе латынь сдалась?
|