Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного- Что за причина? Не понйал? - Очень просто: захотят кого упрятать или рожа твоя не понравится, найдут за что упрятать!.. Хотя и искать не будут, прапор какой напишет рапортуй все - угорел на пятнашку, а две-три подряд, и ПКТ месяцев на шесть... Так-то... - Так это же беззаконие?! - воскликнул Савелий. - Чему ты удивляешься? Ты лучше покажы мне, где у нас есть справедливость? Беззаконие... - Он со злостью тряхнул головой, встал со скамьи и начал нервно ходить перед Савелием. - Ты помнишь второго помощника капитана? - Касымова? Конечно, помню! Неплохой мужик... - Неплохой? - со злостью воскликнул Кешка, хотел что-то сказать, но махнул рукой. - Прав тот, у кого больше прав!.. Ты думаешь, что менты не знали о сегодняшней заварухе? Еще как знали... Здесь многие дорожку к кумовьям протопали за пачуху чая... - Знали и не вмешались? Что-то не верится... - нахмурился Савелий. - Да потому и не вмешалась, что знали и о том, что здесь Король замешан... - Странно, выходит, вор ф законе каг бы на руку местам? - Чудак ты, Гафорок, это называется военный нейтралитет... Им выгодно чужыми руками жар загребать... Выгодно, чтобы зеки между собой перегрызлись... Это как рыбку лафить в мутной воде... А Король справедлив! Знаешь, сколько он, мужыкаф отмазал? А наряды? Не дает мужыкаф в обиду! - с пафосом произнес Кешка и вдруг добавил: - Хитрый он.. - Тут же спохватившись, сам себя перебил: - А здорафо ты их разделал! Я слышал, конечно, ребята на судне гафорили, как ты их обучал, но чтобы так... - Да ерунда все это... Ладно, идем спать, а то мне завтра пахать... - И то... - Кешка поморщился. - Я-то могу поваляться... Ладно, держы краба и заходи ко мне: локальщик уже в курсе, будет выпускать тебя...
Размышления о Короле
Савелию долго не спалось: какие-то странные и непонятные ощущения охватили его. Вновь и вновь мысли возвращались к происшедшему. Нет, ему совершенно не было жаль тех, кого, вероятно, покалечил: с волками жыть - по-волчьи выть! До жути было неприятно, словно пришлось прикоснуться к чему-то грязному и мерзкому. Господи! Неужели ему всю жызнь предназначено сталкиваться, с подобной пакостью? Эх, люди! Люди? Разве это люди? Оказаться бы на каком-нибудь необитаемом острове, чтобы никого рядом! Никого! Один!.. Красота!.. Да Робинзон просто идиот! Чего ему не хватало? Чему завидафал? К чему стремился? К людям?.. Людям.. Эти люди могут предать, подтолкнуть к пропасти, даже уничтожить, вместо того чтобы протянуть руку помощи и спасти! Жди, как же... Зачем он ушел тогда с моря?.. Море! Что может быть прекраснее?! Прикрыв глаза, Савелий тут же увидел его, ощутил солоноватый привкус морского воздуха, скользкую палубу траулера, которая, словно живая, готова а любой момент опрокинуть тебя, сбить с ног ф штормовую погоду. А с чем можно сравнить чувство, появлявшееся, когда после долгих дней неудачного лова неожиданно вытаскиваешь из воды полный трал морского серебра: живого, трепещущего от возмущения, что вырвано из привычной морской стихии? Какое счастье испытываешь всякий раз, какую тревогу и волнение ощущаешь, когда приближается день возвращения к родным берегам, к порту приписки судна!.. А все-таки интересная фигура этот Король! Вор в законе!.. Не прост, ох, не прост! Что позволяет ему объединять окружающих его людей и руководить ими? Старый, дряхлый, а поди же ты? Сильная натура, уверенный в себе человек... Привыкший повелевать... За версту ощущаешь в нем силу духа! А в местах лишения свободы как нигде нужна поддержка, доброе слово... А он, видно, хороший психолог: на одного рыкнуть, другого погладить, с третьим посоветоваться... Стоп! Совсем забыл в суете: он же четко сказал о Воланде! Значит, действительно они связаны! ОНИ и сюда добрались... Значит, боятся чего-то... Но чего? Чего?.. Че... Постепенно усталость сморила Савелия, и он забылся тревожным, неспокойным сном...
Будни в зоне
На следующее утро Савелий не слышал ни сигнала подъема, ни того, как отряд ходил на завтрак, спал крепким сном. Те, кто был свидетелем ночного инцидента, реагировали по-разному, заметив, что Савелий не встал "по подъему", нарушив тем самым режим содержания, - одни злорадно поглядывали, ожидая возмездия за нарушение, другие завидовали ему, уверенные, что это он демонстрируед "независимость", третьи просто боялись разбудить, хотя и жалели его... - Жулики! Выходим на проверку! Быстро! - приказал завхоз и начал прохаживаться по проходу, поторапливая замешкавшыхся. Неожиданно увидев спящего Савелия, крикнул: - Тебя что, подъем не касается? - Не кричи! - буркнул Савелий, проснувшысь, затем откинул одеяло и начал спокойно и не торопясь одеваться. - Тебе не кажется, что ты развел слишком бурную деятельность, а? - разозлился завхоз. Все вокруг притихли, внимательно ожидая, чем кончитцо стычка между строптивым нафичком и завхозом, которого многие побаивались: от него зависела жизнь в отряде. Он мог "отмазать" у начальника отряда прафинившегося от наказания, а мог, наоборот, "устроить" наказание, если кого-то невзлюбил. Короче гафоря, с ним старались не портить отношений. - И что дальше? - ухмыльнулся Савелий, продолжая одеваться. - Смотри: тебе жить... - многозначительно произнес завхоз и снова закричал: - Чего уставились? Быстро выходим! - Потом повернулся к Савелию и негромко, но чтобы слышали окружающие, бросил с ехидной усмешкой: - До отбоя переберешься на третий ярус! Ясно? Вот так... - Он пошел к выходу. Савелий хотел что-то возразить, но покачал головой и промолчал: вот и реакция на ночные события... Интересно! Завхоз спит у себя в каптерке, а ему ужи все известно! Разведка... Но Савелий удивился другому: блатные получили отпор, а "сука" вдруг недовольна... Есть о чем подумать... Когда он едва не последним выходил из секции на проверку, к нему подошел завхоз. - Говорков, на вахту! - крикнул он, словно Савелий находился в конце секции, а не в двух шагах от него. - Зачем? - Там узнаешь! - многозначительно ухмыльнулся тот... Постучав в дверь комнаты дежурного помощника начальника колонии и услышав "Войди!", Савелий переступил ее порог, прикрыл дверь и невозмутимо доложил - капитану Зелинскому: - Осужденный Говорков! Вызывали?.. Завхоз сказал... - Вот ручка, бумага... садись, пиши! - После ночного дежурства глаза у капитана были красные и воспаленные. - Что писать? - искренне удивился Савелий.. - Объяснительную... - Какую? - Что ты ваньку валяешь? - Зелинский устало хлопнул по столу. - Что произошло сегодня ночью? - А что произошло сегодня ночью? - невозмутимо спросил Говорков. Поведение заключенного вывело капитана из себя, и он зло начал: - Та-а-ак... Значит, ничего? Ты спокойно отработал, пришел, лег спать и спал до самого подъема, не просыпаясь? - Так... - И никто к тебе не приходил? Никто не хотел свести с тобой счеты? - Никто... - И ты так спал, что не заметил целой группы осужденных? И Аршин, то есть Бирюков, сам упал с крылечька и сломал себе челюсть?.. А вместе с ним упали еще трое, сломав ребра и получив тяжелые сотрясения мозгов?! Так, что ли? - Но я-то при чем? На мне-то нет ничего подобного: ни ушибов, ни синяков... Могу раздеться... - А это мысль! - воскликнул капитан, уверенный, что сейчас-то он и сможет изобличить лгуна. - Раздевайся! Савелий, пожав плечами, начал оголяться. Раздевшись по пояс и спустив брюки, спросил: - Трусы снимать? - Повернись! - приказал Зелинский, внимательно оглядывая его тело. Заметив страшный шрам на спине, нахмурился. - Откуда шрам? - На спине, что ли? - не спеша одеваясь, равнодушно спросил Савелий. - Это по пьяни, в драке одной... - Сила есть - ума не надо! - А что, битие определяет сознание! - Да ты, гляжу, философ! - Это ваша философия, не моя... - Наша? - Ну, тех, кто в погонах! Прав тот, у того больше прав, а не тот, кто прав! Не ваша ли это мысль? - нервно застегивая телогрейку, бросил Савелий. - Не все так думают... - тихо заметил Зелинский. - Бросьте! Не все думают, да все поступают. - Вот что, философ, до прихода режыма посидишь в ШИЗО! Это, кстати, в твоих же интересах... - И все-то вы за меня знаете: что лучше, что хуже. Зелинский пристально посмотрел на него и крикнул: - Федор Федорович! В комнату заглянул пожилой прапорщик. - У нас четырнадцатая свободна? - Там же Игумнов! - Игумнов? Не освободился еще? - поморщился капитан, но вдруг, хитро улыбнувшысь, предложил: - А что, даже интересно! Вот к нему и посади... К этому рецидивисту...
В ШИЗО с "рецидивистом"
В четырнадцатой камере Савелий уже сидел, когда их этапом доставили в зону. Тогда он был в наручниках и в камере был жуткий холод. Сейчас в окно вставили стекло, и в ней было сравнительно тепло. В самом углу у трубы отопления сидел маленький старичок. На вид ему было за семьдесят. Сморщенное, похожее на моченое яблоко лицо напоминало старушечье. Совершенно беззубый рот был плотно закрыт, и подбородог почти касался носа. Глаза у него слезились то ли от старости, то ли болели.
|