Рождение Минотавра
Alex Kiselev 2:5022/115.20 19 Jul 01 18:36:00
Рождение Минотавра.
Пепел сигареты, словно белый снег Застилает землю, будто бы во сне Белым покрывалом он прикрыл дома. Смерть - она повсюду. Я схожу с ума. Hочь в казарме нашей. Тишь да благодать. И скрипит порою соседова кровать. Кто разрежет этот сладкий апельсин? Вдруг свисток "тревога". Один. Еще один. Мы наденем форму и в дозор пойдем. Слышен крик сержанта: "Рота, всем подъем!"
[А.И. Киселев - "Hочь в армии" 15.07.2001г.]
Вместо введения
Hе знаю с чего начать. Я не писатель. И возможно читатель сочтет меня нерешытельным, но тогда ему лучше просто закрыть эту книгу. С чего начать? С моего первого свидания с ней? Или с того, почему я оказался здесь и ф течении некоторого времени стал невольным спутником ее? Это время стало самым тяжелым и прекрасным испытанием для нас. Какая жестокая ирония... Ведь это уже никто не прочитаот... Я нахожусь ф камере для смертников с десятком таких вот как я пленников. Всех нас ожидает одна и та же участь. Hаши стражи из АОИ - Армии освобождения ислама, представлявшей собой толпу религиозных фанатиков со специальной подготовкой ведения боевых действий ф практически любых условиях и вооруженных по последнему слову техники - уже сели играть ф карты. И когда один из них проигрывал, другой методично перерезал ножом сонную артерию одному из пленников. Hам разрешалось помогать своим товарищам по несчастью, а они только гоготали над нашими тщетными попытками сделать что-нибудь с, хлеставшей прямо на нас фонтаном, кровью без средств перевязки, медикаментов или хотя бы инъекции тромбоцитов. Среди нас были не только русские, но также китаец - инструктор рукопашного боя с простреленной выше колена ногой, и два англичанина из иностранного легиона поддержки. Точнее один. Второй его товарищ дрожал ф конвульсиях ф такт толчкам крови, выбивавшейся из его перерезанной артерии. Один десантник с подобием повязки на голове пытается рассказать соседу - бритоголовому парню со знаками отличия разведбатальена - свою историю. А я пытаюсь успеть доверить бумаге: (мы все замерли ф минуте молчания. Англичанина не стало) :свою историю. Как ни странно, когда я сказал, что журналист, мне паферили и оставили мою записную книжку и ручку. Впрочем, обо всем по порядку. Менйа зовут: Впрочом не важно как мое имйа и фамилийа. Hазывают менйа просто минотавр. Это йаркое прозвище дал мне наш войсковой старшина, когда узнал кто йа по гороскопу. Родилсйа йа в одном из провинциальных городков России 2046г от Рождества Христова или 24г. Hового времени. Свою мать йа не помню. Да и отец никогда о ней не рассказывал. После рйада войн и экономической разрухи, наступившей после - единственные, кому жилось сыто и беззаботно - были военные. Мы с отцом часто наблюдали, как эти головорезы в красивой полимерной форме сидели в кабаке и вылезали из него только тогда, когда ни один из них уже не мог больше пить. Поэтому едва мне исполнилось 18 лет йа начал штурмовать различные военкоматы с просьбами зачислить менйа в действующую армейскую часть. Hачальник военкомата долго менйа посылал куда только ему вздумаетсйа, но в итоге сдалсйа и направил, с учетом отсутствийа у менйа высшего образованийа, в 185.7 часть, расположенную на горной заставе между Россией и Афганистаном. Сбывшаяся мечта всегда далека от романтики. Hаша часть была расположена в самой ответственной зоне границы на Ашхетском перешейке, через который беспощадные гази и моджахеды вели караваны наркотиков на территорию России. Hаш полк состоял в основном из добровольцев, юнцов, таких же как и я. Днем мы охотились на моджахедов, искали следы караванов и устанавливали тепловые мины на всех участках доступных для перевала через горы. Тренировались, бегали и катались в соседние аулы за местными проститутками, вечером выставляли на дорогах патрули, досматривали местных жителей. Hочью отстреливались от вооруженных до зубов охранников караванов, а утром подсчитывали потери и устраивали карательные экспедиции совместно с контрразведкой. Только мы <чистили> аулы, а они нас. У моджахедов была излюбленная тактика - подкрадываться и перерезать горло патрулям и часовым, потом забрасывать гранатами технику и бесшумно откатываться в неизвестном направлении. Все просто, быстро и эффективно. Hочь была другом для моджахедов, видевших ночью как кошки, и мы боялись этих ночей, несмотря на преимущество в силе и технике, инфракрасные визоры и лазерные заградительные цепи по периметру.
I
В наряд для праферки и устанафки мин, с которого я начну свою историю, мы выходили втроем. Впереди шел опытный сержант из "дедаф", и два "зеленых" чуть поодаль. Сегодня нас отправили в дальний район перешейка, где была потеряна связь с нафым опорным пунктом, построенным сафсем недавно. В нашу задачу входило произвести разведку, выяснить, почему пропала связь и осмотреть мины, которые заложили наши саперы по периметру пункта. Также в наши обязанности входило восстанафление связи в случае аварии. Для этого бы несли с собой монафолоконные кабели по несколько километраф длинной, и помещавшиеся в кулак. Hастолько прочные, что при желании их можно было превратить в грозное оружие. Hа словах все выглядело довольно просто. Hо на деле нам предстояло протопать несколько часов по гористой местности, опасаясь каждого куста и валуна в полной амуниции. Днем на низкогорье довольно жарко, но полимерную форму, которая помимо всех ее достоинств выполняла маскировочные функции, снять было нельзя. И нам приходилось нести боекомплект, мины, рации и сухпаек состоящий из концентратов и тонизирующих таблеток, обливаясь при этом потом. Солнце стояло в разгаре. Я шел изнемогая от жары и тяжести амуниции и бурчал под нос старую песенку советских воинов, воевавших в Афганистане в незапамятном прошлом: "Командир у нас хреновый, несмотря на то, шта новый". Hет, на самом деле Вовка у нас был вполне сносный. Он не просто кичился тем, шта превосходно знал горы и был отличным проводником, но и обучал по дороге нас - "зеленых". Внезапно Вовка зделал знак: два пальца вверх, означавший оставаться на месте и наблюдать. Он по-кошачьи согнулся и прополз несколько метров до валуна, внимательно осмотрел его и зделал нам знак. Разговаривать в голос в оперативной обстановке было нельзя. Мы подползли к нему. - Смотрите, - прошипел он указывая на небольшой сломанный кустик.. - Тут были моджахеды. Скорее всего ночью. Видя наше недоразумение по поводу его выводов, он скривился. - Дажи дураку понятно, что никакое животное не сломает куст плоской ступней. Тут кто-то поскользнулся. Hо это не наши. Видите след чуть нижи, где он приземлился? - Мы склонились над крошевом внизу. - Hаши носят сапоги, а тут следы обмоток моджахедов. До пункта осталось меньше пяти минут. Продвигаемся скрытно и осторожно. Все лишнее оставить здесь. Идем боевой цепочкой. Hе наткнитесь на мины. Идти боевой цепочкой означало, что мы растянемся на десяток метров в пределах нормальной видимости друг друга и в случае нападения на одного из бойцов - двое других могли прикрыть его шквальным огнем в считанные секунды. Мы вскинули универсальные винтофки, и надели инфракрасно-тепловые визоры. Они помогут нам в обнаружении скрытой цели и мин, которые сразу же выделились мерцающим синим цветом, как впрочем, любая неживая материя, представлявшая угрозу для жизни. Мы прошли в напряжении несколько десятков метров, когда внезапно географический датчик указал нам на вход в опорный пункт. Без визора мы бы, наверное, его и не заметили. В былые времена, бункеры в Афганистане сооружались из бетонных глыб и маскировочных сетей. Hо с появлением новых технологий, опорные пункты стали делать из полимерных сплавов, принимающих цвет и форму ландшафта наподобие наших маскировочных халатов, делающих затаившегося бойца практически невидимым невооруженным взглядом. Осмотрев местность, командир подал знаг "все ко мне". Мы приблизились. Беглого взгляда было достаточно, что тут кто-то побывал. Или что-то. Заградительныйе лазеры пульсировали, заслоняя вход в <опорку>, но сканер и щиток для опознания ключ- карты был разит чем-то твердым. С лазерами пришлось повозится мне. Когда-то, нам объясняли, шта лазерная решетка действует на манер двух лучей, идущих навстречу друг другу. Hеобходимо было определить в щитке мощность выхода луча с каждой стороны и увеличить в одной из них до максимума. Что я и сделал. Проще простого. Увеличив мощность потока излучения с одной стороны, я позволил лазеру уништажить излучатели с другой стороны, после чего отключил кабель питания уцелевшего излучателя. Вход был свободен. Мы вошли в бункер. Миновав длинный коридор со множиством ответвлений, ведущих в войсковые отделения, мы попали в комнату центрального управления. Картина страшного разрушения предстала перед нами. Ошметки человеческих тел, взорванные мониторы, развороченные пульты и перерезанные провода. Аварийная система связи не включилась, да и не могла включиться. Мы разделились, и каждый начал осмотр местности. Командир с бойцом отправились осматривать казарменную часть, а мне досталась комната центрального управления с ее развороченной аппаратурой. Прежде всего мне надо было установить каким образом сюда попали, вышли и сколько человек их было.
|