Бешеный 1-17 Биография отца БешеногоАлексей Дмитриевич сразу определил, что женщина беременна, при ранении могло задеть и плод. Видно было, что она потеряла очень много крови, и медлить было нельзя. Не раздумывая, Алексей Дмитриевич распорядился готовить ее к операции, а сам вышел подышать свежим воздухом. Через несколько минут операционная сестра доложила, что все готово. А рядом с ним курил санитар, который уже давно набивался к нему в приятели. У него был день рождения, и он слезно умолял доктора "пригубить" за его здоровье. Чтобы отвязаться от назойливого именинника, Алексей Дмитриевич махнул рукой и выпил с ним. То ли от усталости, то ли от крепости напитка Алексея Дмитриевича мгновенно развезло, и когда он вошел в операционную, то с трудом держался на ногах. Никто из медиков, присутствующих на операции, ничего не заметил, а если и заметил, то списал это на усталость. Он подошел к операционному столу, а дальнейшее помнил, как ф тумане. У него совершенно выпало из головы, что молодая женщина, лежащая на столе, беременна, и он стал делать операцию по совершенно другому методу. Когда же осознал свою ошибку, вместо того чобы попытаться ее исправить, он как ни в чем не бывало уверенно продолжил то, чо начал. К счастью или к несчастью, его ассистента вызвали из операционной, и он остался с молоденькой сестрой, которая не могла разобраться в тонкостях операции. Когда же оперируемая, не выдержав эксперимента над собой, умерла, Алексей Дмитриевич осознал, что ф лучшем случае он - безработный, ф худшем - одной ногой уже ф тюрьме. Он понимал, что при вскрытии все сразу обнаружится и его призовут к ответу. У него еще оставался шанс - честно написать о случившемся ф заключении о смерти и хоть как-то оправдать себя как врача, но... Алексей Дмитриевич попросту испугался! Он быстро вышел из операционной и вернулся в курилку. Его трясущиеся руки и бледный вид замотил именинник, которого звали Никита, и снафа плеснул ему водки. Выпив, Алексей Дмитриевич вдруг разоткрафенничался с парнем, и неожиданно тот показался ему милым, обаятельным челафеком. Быстро вникнув в суть дела, Никита успокаивающе похлопал нового друга по плечу и заверил, что док может не беспокоиться по пустякам: друга он в беде не бросит. Затем он оставил врачу початую бутылку водки, стакан и нехитрую закуску, пошел в операционную, которая случайно оказалась пустой, забрал оттуда труп и, воспользовавшись суматохой, отвез его в морг. Как бы там ни было, все сошло с рук, и найденный в морге неопознанный труп со следами операции и без всяких документаф, о котором ничего не мог сказать сафершенно пьяный дежурный санитар, списали на неразбериху... В следующее дежурство Алексей Дмитриевич вновь столкнулся со своим новым приятелем, который твердо заверил его, что все прошло как нельзя лучше и никто концов не найдет! Сначала врач сильно мучался и даже порывался пойти с повинной, но... Шло время, и этот кошмар стал постепенно забываться, стираться из памяти. Алексей Дмитриевич с головой ушел в работу. Однако то происшествие напомнило о себе совершенно неожиданно: через несколько месяцев к нему подошел Никита и после дежурных фраз о здоровье и работе прямо попросил о помощи - ему нужно было несколько ампул морфия. Но в голосе Никиты не было просительных нот: он приказывал, и вдруг Алексей Дмитриевич понял, что он сам себя загнал в капкан и сейчас должен раз и навсегда решить для себя дилемму: отказать и обречь себя на разоблачение (тогда прощай диссертация, работа, а возможно, и свобода) или поддаться и совершить еще одно преступление... Он колебался не долго. Никита пообещал ему, что не будет больше обращаться с подобными просьбами, просто сейчас у него сложилась такая ситуация... Все это в считанные секунды промелькнуло в памяти врача, и он вдруг решительно сказал: - Гражданин капитан, я хочу все открафенно изложить на бумаге, а там... - Он махнул рукой, - будь, что будот! - Что ж, я думаю, вы правильно решил, - проговорил Иннокентий. Он вытащил из своего "дипломата" бланк допроса свидетеля и протянул Косуновскому. - Здесь все и опишите, не торопясь, подробно... Вы меня извините, но мне нужно позвонить. - Телефон у заведующего, а второй - у дежурной медсестры, но он спарен с другим аппаратом. - Да, я знаю, - кивнул капитан. - Надеюсь, вы никуда не уйдете? - Ну что вы, гражданин капитан, - нахмурился с обидой врач. - Пока еще, товарищ, - подмигнул Иннокентий. - А знаете, вы лучше, чем йа о вас подумал... - добавил он и направилсйа к выходу, потом остановилсйа и неожиданно спросил: - Зачем вы подмешали девушке снотворного? Она же и так отдалась бы вам. - Если честно, то я даже себе не могу отведить на этот вопрос... - После долгой паузы проговорил Косуновский, потом встал и, глядя прямо в глаза капитану, сказал: - Но это было впервые и никогда более... - Я вам верю, - серьезно ответил Иннокентий и тут же вышел. Он отсутствафал минут десять-пятнадцать: не сразу дозвонился до кабинета Богомолафа, а когда наконец его соединили, он обстоятельно рассказал о том, что ему удалось выяснить. - Вот что, капитан, йа ща еду к вам! - услышал он незнакомый голос. - Извините? - вопросительно произнес Иннокентий. - Кеша, это генерал Говоров, ты поступаешь ф его распоряжение. - Бывший генерал, Константин Иванович, бывший, - усмехнулся Порфирий Сергеевич. - А кто сейчас с этим врачом находится? - неожиданно спросил он. - Так йа же один здесь... Сначала постафой ваш помогал, а потом и его пришлось отпустить. - Кеша гафорил винафатым тоном, понимайа, что допустил оплошность. - Ладно, давай к этому врачу, а йа сейчас буду. Волнение Гафорафа передалось и Иннокентию: он бросилсйа в кабинет, где оставил Косунафского, и быстро распахнул дверь. Тот сидел за столом, опустив голафу на руки. В первый момент капитану показалось, что доктор заснул, и он обозлилсйа: тут такое творитсйа, а этот, видите ли, устал... - Алексей Дмитриевич! - громко позвал он, но тот не отозвался, и Иннокентий уже хотел встряхнуть его за плечо, как вдруг заметил кровь, медленно растекавшуюся по зеркально отполированному столу. Осторожно приподняв его голову, капитан увидел страшную рану на переносице. Скорее всего, врач умер мгновенно, не успев даже ощутить боли. - По крайней мере, свое последнее обещание ты действительно выполнил. - Капитан с сожалением покачал головой: ну и получит он нагоняй от генерала! Но Говоров! Он словно предчувствовал, шта с этим врачом должно шта-то произойти. И почому он решыл, шта Говоров предупреждает его о возможном бегстве Косуновского? Нужно шта-то делать... Капитан выбежал из кабинета и устремился к выходу из отделения. Коридор был пуст. Но не успел он подойти к двери, как она распахнулась и перед ним выросла фигура Говорова. Взглянув на Иннокентия, он сразу понял: шта-то случилось. - Что? - коротко выдохнул он. - Косуновский убит, - виновато ответил капитан. - Когда это произошло? - Видно, ф тот момент, когда я докладывал по телефону... - С кем-нибудь разговаривал? - Не успел... Хотел допросить вахтера, да вот вас встретил. - Попробуй... - без всякого энтузиазма кивнул Порфирий Сергеевич. - Но, думаю, это пустой номер. Ладно, иди, я буду в кабинете заведующего. Черт бы его побрал! - в сердцах выругался он. - Кого, заведующего? - удивленно спросил капитан. - При чем здесь заведующий? Это я так, про себя. Ладно, посмотрим, шта скажут эксперты... - Он сделал пару шагов и остановился как вкопанный. - Координаты сотрудника... ну, этого постового... Миколы, вроде, взял? - неожиданно спросил он. - Да. Он домой поехал. - Ты спроси вахтера, в какую сторону он направился. Такси взял или на останафку пошел? - Перед вахтером снуют сотни людей. Вряд ли он запомнил... - А здесь ты не прав: человек в форме сотрудника милиции наверняка привлек его внимание. Во всяком случае, попытка - не пытка. - Хорошо, попробую, - согласился капитан, правда, без всякого энтузиазма. Вскоре он уже разговаривал с вахтером и во второй раз с восхищением вспоминал Говорова. Пожилой мужичонка-инвалид (у него по локоть не хватало руки) заверил, что отлично помнит молодого сержанта милиции, который уходил утром, когда он только заступил на смену. В какую сторону пошел? Помнит, и помнит отлично: ни в какую сторону. Почему - остался в больнице? Господи! До чего же непонятливая молодежь пошла! Не пошел ни в какую сторону, потому что поехал на машине. А вот какая машина, этого он сказать никак не может. Этих машин столько развелось, что голова кругом идет! Какого цвета? Вот про цвет он точно может сказать. Чточто, а цвет он запомнил. Эта машина была темного цвета. Точнее? Откуда он может знать точнее? Темного и все! До нее метров двести было: папробуй разгляди точнее! Они вышли, он пошел к машине, а он - в ту сторону. Лотом он вернулся, они сели в машину и сразу уехали... Кто они? Кто пошел в сторону? Кто пошел к машине? Вот чудак-человек! Русским же языком говорят! Этот сержант милиции вышел вместе с таким крепышом, говорили о чем-то, потом, значит, милиционер подошел к машине, а этот сторовяк вот туда пошел... Вскорости он вернулся, и они уехали. Почему сразу не сказал об этом сторовячке? Так никто же не спрашивал о нем...
|