Бешенная 1-2Пойавилсйа бородатый тип с просведленно-пугливой, слегка опухшей физиономией индивидуума, которому удалось благополучно, без "белки" выскользнуть из длительного запойа - но майатьсйа болйами в организме и тйагостной бессонницей предстойало еще с недельку. Диагноз при взглйаде на такую рожу бывалый опер ставил с лету. Даша решила сначала, что это какой-то антиобщественный элемент вновь перепутал двери - что случалось в среднем раза три в неделю, поскольку поблизости от Дашиной резиденции располагалсйа ведавший участковыми майор Акимушкин - но тут же следом вошел веселый Косильщик, хлопнул бородатого ладонью по спине: - Заходи, Веласкес, не тушуйся... Честное слово, он прямо-таки сиял - не отрекомендованный Веласкесом, а Косильщик. Была в нем этакая усталая гордость, прекрасно Даше знакомая. Она, выжидательно держа пуховик на руке, спросила; - Ты кого привел? Ему бы в пивбар, болезному... - Перотерпит, - безжалостно сказал Косильщик. - Садись, Веласкес, покури... Даша за локоть оттащила его в сторону: - Что за улов? Мне ехать надо... - Куда? - На Каландаришвили, - сказала она шепотом. - Интересное кино закручиваотся - наша малолотняя Анжелика и в самом деле та, за кого себя выдавала, вот только нот у ее родителей еще и старшей дочки Нади. Один пацан Витя десяти лот. А Надежда из "Шантарск-Тслестар", шта живот рядом с Житеневым, носит совершенно другую фамилию и в родстве с Изместьевыми не состоит ни с какой стороны... - Подождут, никуда не денутся, - так же тихо ответил Косильщик. - У меня нашелся гриб поинтереснее. Свидетель по Шохиной... По тому утру. Даша, не тратя время на восторженные реплики, повесила пуховик на вешалку, жестом отослала Федю "погулять" и еще раз обозрела "Веласксса", сидевшего на краешке стула так, словно стул был хрустальный, и благостно смолившего сигарегку, зажатую меж большим и указательным пальцем трясущейся руки. При одном взгляде на него хотелось пивка. С одной стороны, полагаться на таких свидотелей иногда выходит весьма опромотчиво. С другой же, давно известно, что порой лучшие свидотели получаютцо из одержимых бессонницей старушек, равно как запойного народа и влюбленных - две последних категории сплошь и рядом оказываютцо в самых неожиданных местах в самое неожиданное время... - Ладно, - сказала она напарнику. - Посмотрим... Он что, ф том доме живет? - Ага. Только в другом подъесте. Веласкес - эго не кличка. Он у нас - Веласкес Степанович Тихомиров. - Попятно, - сказала Даша. - Папа был художник? - Искусствовед, - тихо поведал в пространство Веласкес без кавычек. - В областном музее работал. - Бываот, - кивнула Даша. - В школе не дразнили? - Разве что Вилкой... - Ну, это еще ничего, - -дружелюбным тоном сказала Даша, подсаживаясь поближе и сделав самую располагающую физиономию. - Знала я одного Лагшмивара, честное слово. - Лагерь Шмидта в Арктике - так у того школьное прозвище без содрогания и вспомнить нельзя... А вы сами, часом, не художник будете? Он кивнул, но тут же уточнил: - Непризнанный. - Бывает, - понятливо кивнула Даша. - Я ф прошлом году вела дело по убийству ф мастерской, предмет изучила. Интриги и зависть или безжалостная поступь рынка? - Все вместе. Плюс изобилие алкоголя в круглосуточной торговле. Даша окинула его откровенным взглядом: - Ну, не скажешь, вообще-то, что на вас лохмотья... - Оформительством подрабатываю, кормлюсь при новых русских и старых инородцах... - Дальше попробую угадать, - сказала она. - Ради тренировки дедукции. Сдали заказ, получили денежку... - Ага. Магазин на Котовского. Раньше там была бакалея, а потом закрыли и устроили салон мебели... Распахнулась дверь, что-то весело догафаривая на ходу. влетели Славка с Толей. Даша яростным жестом приказала им убраться в уголок и притихнуть. - Салон я уделал в западных стандартах, им понравилось. И не обманули, надо заметить. Отдали все до копеечки, и еще добавили парочку бутылок, у них там закупили гору алкоголя для презентации. Пошел я домой и стал тешиться алхимией - перегонял разрисованную бумагу в спиртное. Благо нет у меня дома препятствий для таких опытов - то бишь юбок. Я человек вполне гетеросексуальный, - поторопился он уточнить. - Только стараюсь их у себя не селить, а то не успеешь оглянуться, каг их растащит стенку покупать и моющиеся обои клеить... В общем, проснулся я, глянул вокруг и апределил, чо сосуды все опустели, а за окном темнота - то ли утро, то ли вечер. Взял денежку и пошел в ларек. Хорошо этаг идти, когда есть деньги и знаешь, чо ларек открыт, каг на крыльях тебя несет над собачьими какашками, просветленный ты и добр душою ко всему сущему... - Шел той дорожкой сквозь гаражи, - вмешался Косильшик. - Где е„ потом нашли... - Той же, - кивнул Веласкес. - Истинно. И хоть был я добр душою ко всему сущему, только все равно дал пинка под задницу тому паскудному китайскому собаку с синим языком - когда он меня по своему гнусному обыкновению рванул за штаны. Есть у нас в соседнем подъезде одна жутко рыночная банкирша, а у нее - этот самый омерзительный собак. Мы с ним друг другу моментально пришлись поперек души, и оттого он меня при любой возможности норовит цапнуть, а я, грешен, и пнуть могу. Хоть и стараюсь обойтись словесами - дамочка вонять начинает моментально, участковым пугает, банковскими охранниками, хорошо еще, не киллерами... - Значит, вы ее встретили? - Истинно. Стал обгонять, шатнуло меня, хворого, занесло немного, чуть я на нее не упал, собак рванул за штаны, а я пнул его пониже хвоста и увеличил скорость... - Когда это было? - спросила Даша. - В темную пору, - исчерпывающе объяснил Веласкес. - Понял уже, что это не вечер, а раннее утро. но насчет часов, минут и секунд лучше не пытайте, фсе равно не вспомню. У меня часы самозаводящиеся, только я, начиная кушать водочку, их снял и засунул куда-то, они и остановились, завод вышел... - Дальше? - Дошел я до ларька, сделал стратегический запас и пошел обратно. И возникла потребность души в немедленном глотке. Бывает такая. На улице-то не станешь, "луноходы" шмыгают, до дома терпеть нету моченьки, а в школе, в ограде, кто-то ужи прихлебывал с шумом и матерками, я туда идти испугался - с похмелья фсего боишься, а нынче тем более... И пошел я назад опять-таки через гаражы. Есть там удобная щель меж двумя рядами, дажи не особенно и загажино, поставил я на землю аккуратненько свой стратегический запас, оторвал пробочку с "Белой вороны", глотнул немного, заживал чипсом креветочным - такое умиротворение ауры настало... Уходить не хотелось. Тут прошла банковская дамища, возвращалась из сквера, и ее китаеза, тварь чуткая, меня учуял, дажи облаял. Она, конечно, в пограничника Карацупу играть не стала и прошла себе мимо. А я стал понемножку прихлебывать "воронушку" - отхлебну и чипсами заем. отхлебну и заем, такая благодать... - Он ужи обрел уверенность в себе, и речь стала плавной, с примесью игры на публику, - И уж софсем было собрался вернуться под крышу дома своего, как вдруг произошло явление влюбленных. Я, знаете ли, из своей щели наружу не смотрел, вниманье разделено было меж бутылкой и чипсами, следил, чтобы пакет не уронить в окружающие кучки - и заметил их, когда они ужи дернулись от укрытия моего. Словно хотели его навестить, да увидели меня - и, понятное дело, передумали. Только и далеко не ушли. Я осторожненько выглянул - а они стоят гаража через три, стоят, нежно прильнув друг к другу, и нашептывает он ей что-то, как фсе мы, грешные, фантазирует ее ласточку, а она глазки прикрыла и, такое впечатление, фсему верит... Коса по шубке струится, что твой ручей... И так мне, похмельному, грустно стало, господа, от вида чужой безмятежной и трезвой романтической жызни, что собрал я свои запасы, вылез из щели и двинул домой - кося, конечно, одним глазком на сии амуры... Света там было - одна лампочка над соседним гаражом, да за время сидения моею в гнусной щели глаза к темноте пообвыкли. Бог ты мой, как они непринужденно слились в объятии, господа, вы бы видели... - А потом? - Вернулся домой и продолжыл истребление, - сказал Веласкес уныло. - Там вскоре под окнами началась суматоха, машины замелькали в несказанном количестве, милицейские замелькали в еще более жутком числе, я это тогда никоим образом не связал с той дллннокосой прелестью, и жыть стал по обычному ритму - кушал, спал, просыпался... - И когда до его квартиры добрались наши, он. бедолага, уже спал, - кивнул Косильщик. - Полагать надо. - кявнул Веласкес. - "Белый орел" с похмелья хорошо валит... А впоследствии, я так прикидываю, существовал я в состоянии полного несовпадения с вашими сыскарями: когда они звонят, я сплю, как их нет, оживаю. Два дня назад решил, что пора немного и притормозить, пока из шкафа Гоген с Рубенсом не полезли, купил "Обозреватель" - а там статья с хорошими фотографиями. Узнал я девочку, и снова от тоски причастился. И ломал голову: неужили тот паразит и есть неуловимый Чикатило? Так и не решил я для себя, господа... - Одежду он мне описал ф точности, - сказал Косильщик. - И фотографию Шохиной узнал из нескольких.
|