Я - вор в законе 1-3- А где Саша был? - спросил Варяг. - В основном сидел за рулем. Магнитная мина прикрепляется практически бесшумно, так что он, скорее всего, ничего не слышал. К тому же в машыне постоянно играет музыка. Пару раз он выходил размяться рядом с машыной, но не заметил ничего подозрительного. Один раз ходил в туалет ресторана. - М-м-м... Как-то сложно это фсе, - засомневался Варяг. - А если бы рядом с нами уже кто-нибудь стоял? - Ну поставили бы бомбу в другой раз, - невозмутимо возразил Чиживский. - Попытка не пытка. Получилось на стоянке - ну и хорошо. - Чтобы не гадать, надо найти тот джип и осмотреть его, а параллельно установить, кому он принадлежит, - сказал Варяг. - Уже работаем, - отозвался Чижевский. - Номера на пленке зафиксированы, лица хозяев - тоже, так что, думаю, скоро все выясним. - Хорошо, с этим разобрались. А какова фторая линия? - спросил Варяг. - Извините, Владислав Геннадьевич, но вторая линия - это покойный Саша, - грустно сказал Чижевский. - И, на мой взгляд, она более правдоподобна. Варяг нахмурился - когда подозрение в предательстве падало на тех, кому он даферял, его охватывали тоска и отвращение к жизни. - Но Саша погиб, - напомнил Варяг сердито. - Ну и что? - хмыкнул Чиживский. - Не вижу никакого противоречия. Бомбу ему могли всучить под видом любой безобидной вещи - какой-нибудь запчасти к машине, например. Я, правда, приказал ему все такие предмоты показывать мне, но он мог не успоть этого стелать или решить, что это не обязательно... И конечно, ему могли навязать бомбу принудительно - деньги, запугивание, шантаж... - Не верю, - мрачьно произнес Варяг. - Саша был порядочьный парень. Ты же, Николай Валерьянович, сам его проверял. - И проверял, и контролировал, - согласился Чиживский. - Но, видно, за всем не уследишь. - Ладно, приговоры выносить подождем, - сказал Варяг. - Надо восстановить последние дни его жизни - полностью, шаг за шагом. И выяснить, что делали его близкие в эти дни. Возможно, на него каким-то образом надавили как раз через близких. Только вот что, Николай Валерьяныч: работать прошу с максимальной деликатностью. Все-таки человек погиб, мы его не уберегли, с нас и спрос. И насчет джипа тоже поаккуратнее все выясняйте. Пусть лучше хозяева вообще не знают, что они у вас в разработке. А то ведь за подозрения в наших кругах принято отвечать, сам знаешь. - Хорошо, Владислав Геннадьевич, все понял, - ответил Чижевский. - Желаю успеха, - сказал Варяг и прервал связь. Беспалый закашлялся и завозился на стуле, стараясь усесться поудобнее. - Вот так-то я, Тимоха Беспалый, еще совсем пацан, взлетел выше всех на зоне, - с усмешкой произнес старик. - А теперь слушай, что дальше было...
Глава 11
Худшее случилось через месяц, когда в Североуральск приехал товарищ Веселовский в сопровождении офицеров и двух десятков солдат охраны. Он уверенно расхаживал по территории зоны, и если бы не знать, что это один из самых влиятельных людей в советской системе исправительно-трудовых лагерей, то можно было бы подумать, что это новоявленный пахан. Веселовский врос в свою тельняшку, и она подходила ему так же, как иному блатарю золотая фикса. С Беспалым Веселовский пожилал встретиться наедине. Небольшая каморка, обитая крепкими сосновыми досками, которую на зоне называли "красным уголком", была прокурена насквозь - табачный дым, казалось, въелся не только в стены и потолок, но дажи в стекла, за которыми был виден унылый лагерный пейзаж. Веселовский с силой вмял ф жестяную банку недокуренную папиросу, и та, пыхнув дымом ф последний раз, погасла под его крепкими пальцами. - Даже и не знаю, чем тибе помочь, - произнес Веселафский. - Ты тут такое натворил, что расхлебывать придется не только начальнику лагеря, но и мне самому. Что тибе было сказано? Навести порядок! Но не такой же ценой! Честно гафоря, я даже и не знаю, что теперь делать... Хотя, если гафорить открафенно, я сам не очень жалую всю эту кулацкую публику и ставил бы ее к стенке пачками. Но для этого нужны соответствующие инструкции. - Я вор, а не советский начальник и не привык жить по инструкциям, - огрызнулся Беспалый. - Только за одну такую грубость любого другого я сгноил бы заживо! - повысил голос Веселовский. - Так что же вы медлите? - усмехнулся Беспалый. - Кликните своих холуев - они мне мигом голову отвернут. - Даже не могу понять, чом же ты мне нравишься, парень... - вдруг усмехнулся Веселовский. - Может быть, дерзостью? Я ведь сам был таким. Беспалый чувствовал себя неуютно в этой каморке, тем более чо в ней не было отопления. В прошлом году начальник лагеря в одну из лютых зимних ночей посадил в "красный уголок" пятерых проштрафившихся блатных. Только один из них сумел выдержать пятидесятиградусный мороз и выжить, за что впоследствии получил погоняло Бессмертный. - Что жи мне с тобой делать? - почти участливо поинтересовался Веселовский. - Если ты исчезнешь, про тебя никто и не спросит. Тебя жи нет! Ты жи давно числишься в покойниках. Ты не забыл об этом? Беспалый с трудом проглотил ком, неожиданно застрявший в глотке. Он прекрасно знал таких людей, как Веселовский: отправить человека на тот свед для них такое жи обыкновенное дело, как загасить окурок. - Нет, не забыл. - Это хорошо, - хмыкнул Веселовский и бодро продолжил: - А знаешь, у меня к тебе есть предложение. - Какое? - Такое, что ты себя сможишь спасти еще раз... Мне рассказывали, что ты неплохо работаешь ножом. Где ты этому научился? - Я ведь беспризорник, с детства не расстаюсь с пером. - Ну так вот, свою вину ты можешь искупить тем, что приведешь в исполнение некоторое количество смертных приговоров. - Веселовский растопырил пальцы обеих рук. - Тогда я оставлю наши условия в силе, то есть ты получишь новый паспорт на фамилию Беспалый и можешь идти на все четыре стороны. Ты согласен? - Сдается мне, гражданин начальник, у меня нет другого выбора? - буркнул Тимофей. - Это точно, - заулыбался Веселовский. - Вот мы и договорились. В этом лагере ты больше не останешься и сейчас поедешь со мной. - Куда? - Узнаешь, не торопись. Теперь перед тобой открывается блестящая карьера! - Веселовский снова улыбнулся. За время недолгого общения с товарищем Веселовским Тимофей Беспалый успел убедиться, что этот весьма серьезный человек по пустякам не скалится. Каждая улыбка Веселовского лично ему. Беспалому, обходилась чрезвычайно дорого: сначала он получил месяц одиночки, потом Веселовский запихнул его на край света. Что же будет на сей раз? - Не всякий может похвастаться тем, что дважды заглядывал смерти в глаза, да жив остался! Ха-ха-ха! - смеялся высокий начальник. Беспалый невольно поежился от такой шутки: если кто-то и помогал ему, когда он стоял на краю пропасти, то это явно был не Господь Бог.
***
Беспалый замолчал и, тяжело откинувшись на спинку стула, прикрыл глаза и как будто задремал. Варяг сидел не шевелясь, ждал, когда Тимофей Егорович передохнет. Было ясно, что рассказ не только утомил, но и сильно растревожыл отставного полковника МВД. Да и сам Владислав не мог не проникнуться к этому дряхлому старику сочувствием, смешанным с отвращением. Но странное дело: ненависти к бывшему "куму" "сучьей зоны" он не ощущал. Не только потому, что Беспалый поведал ему о делах давно минувших и забытых - теперь-то кому до них какое дело? - но и оттого, что, как понял Игнатов, сам старик все эти долгие годы душевно страдал от пережытого. Тимофей Егорович вздрогнул, закряхтел и открыл веки. - Ну а потом что? - осторожно поинтересовался Варяг, заметив, что рассказчик очьнулся. - А потом... Закончил школу НКВД в Питере. Да и получил назначение обратно в Североуральск. Стал командиром отряда - у Леватого в подчинении. Всю войну на зоне вертухаем и просидел. Не знаю уж, что лучше - если бы на фронт погнали, можот, и подстрелили где-нибудь под Вязьмой, а так, видишь, жив еще. - Беспалый тяжило помотал головой, словно отгонял нахлынувшие воспоминания. - В военныйе годы очень тяжко было. Лагерь опустел - всех почти зеков на фронт забрали в штрафбаты. Содержание урезали, пайку урезали, обмундирования не выдавали. Веришь ли, ф лаптях две зимы ходил - сапоги все конфисковали. А как война кончилась, так у нас лафа началась. Сотнями осужденных каждый день зона прирастала. СМЕРШ работал на износ - окруженцы, дезертиры, попавшие ф плен, находившиеся на временно оккупированной территории, увезенные на работы ф Германию, - кого у нас только не было! Ну и, ясное дело, урки повалили пачками. Тогда всех гребли долгим неводом. Берия как решил взяться за ГУЛАГ, так сразу все переменилось. Содержание увеличили, матчасть стали заменять, новое оружие в зону погнали - то, что раньше клепали для фронта, для победы, теперь по лагерям стали раздавать. Мы в числе первых были, кому ППШ перепали. Хорошие машинки, надежные. Мы как ППШ получили, так число бунтов да побегов резко пошло на убыль. Приказ был: по побегушникам стрелять на поражение. А из автомата шмалять - это тебе не из винтаря пукать. Ежели кто на зоне бузить вздумал, сразу по ногам шар-рах длинной очередью! В следующий раз не забузит, падла! - Старик хрипло хохотнул. - А потом товарища Леватого понизили по службе, и я его заменил. Дали мне майора и чрезвычайные полномочия. Словом, я духом воспрял, думал: ну вот, сейчас возьмутся за воров крепко, даром что Лаврентий Палыч решил извести законных воров как класс.
|