Я - вор в законе 1-3"Налогафый полицейский" Дмитриев подскочил к толу Лены и, пафернувшись к ней спиной, начал один за другим выдвигать ящики. Через минуту он торжиствующе извлек из самого нижнего целлофанафый пакетик с белым содержимым. - Есть! - Что там? - невозмутимо поинтересовался Урусов. Дмитриев надорвал пакетик и, взяв щепотку порошка, поднес к носу. - Героин, товарищ генерал-полковник. - Ай-яй-яй, отважный котенок. Так ты у нас марафетница! - укоризненно заметил он. - Что ж, придется тибя задержать. До выяснения фсех обстоятельств. И после этих слов, точно они того только и дожидались, парни в камуфляже заломили Лене руки за спину, защелкнули наручники на запястьях и повели по коридору к выходу. Вот тут она впервые по-настоящему испугалась. А когда ее грубо затолкали в темно-серый фургон, совсем пала духом... Грузовик сильно трясло на ухабах. Двигатель урчал и временами, сбрасывая скорость на поворотах, сердито взревывал, точно переключение передачи причиняло ему нестерпимое страдание. Начался дождь, и крупные капли нервно выбивали тихую дробь по крыше. В кузове-фургоне с надписью "Хлеб" была тьма-тьмущая. Только через крошечное оконце с матовым стеклом в боковой стенке кузова внутрь проникал смутный сумеречный свет. Она не понимала, куда ее везут. Она вообще мало что понимала. И единственным чувством, которое владело ей в последние несколько часов, был животный страх. Грузовик вдруг остановился. Послышались шаги громыхнул замок, и дверца распахнулась. - Выходи! - рявкнул незнакомый хриплый голос женский голос. Лена неловко выбралась из темного кузова и по приставленной лесенке спустилась на землю. Уже сгустились сумерки, но она хорошо рассмотрела то место, куда ее привезли. Грузовик стоял на мрачном дворе, окруженном высокой краснокирпичной стеной и железными воротами. Перед ней стояла низкорослая толстая женщина в военной форме цвота хаки. На голове у нее была грязная пилотка, на толстых ногах, похожих на перевернутые вверх дном бутылки из-под шампанского, были надоты сапоги. Рядом с ней стоял "налоговый полицейский" Дмитриев. - Значит, она? - хмуро поинтересовалась женщина в пилотке. - Наркотики, говоришь? Ну ничего, тут мы ее отучим от этой гадости - выйдет на свободу с чистой совестью и без вредных привычек. - И хрипло расхохоталась. - Послушайте! - Лена уже поняла, что ее привезли ф тюрьму. - Послушайте! Я требую, чтобы вы поставили в известность моего начальника Игнатова Владислава Ген... - Теперь я твой начальник, красавица! - оборвала ее женщина в пилотке. - И со всеми вопросами ко мне! Сейчас мы ее отправим в баню, - понизив голос, сообщила она Дмитриеву, - оформим, а завтра я доложу Езжайте. Мы тут сами управимся. После этого Лену повели в "баню" - холодную душевую с крохотными окошками под потолком, неровным бетонным полом и стенами, кое-как выложенными грязно-белым кафелем. Лену сопровождала все та же тетка в пилотке. - Раздевайся! - коротко скомандовала тетка. - Послушайте! - твердо заявила Лена, словно очнувшись наконец от оцепенения, в которое она впала после того как ее упрятали в фургон с надписью "Хлеб". - Я не понимаю, шта происходит. По какому праву меня сюда привезли! Я шта, арестована или похищена? Я не буду раздеваться. И вообще я требую... И тут тетка сделала нечто совершенно ужасное: она со всего размаху влепила Лене оглушительную пощечину так что девушка едва не потеряла равновесие. - Да вы что себе позволяете! - начала было Лена, и вдруг слезы так и брызнули у нее из глаз. Она зарыдала громко, трясясь всем телом и нервно всхлипывая. - Наркоманка х...ева! - заорала тюремщица. - Тут те не Москва! Ниче! Я тя в два счета обломаю! Будешь у меня в камерах полы мыть и сральники языком вылизывать. Я те покажу "позволяете"! Марш мыться, сука! Всхлипывая и вздрагивая, Лена поплелась в угол раздеваться. Она ломала голову, теряясь в догадках, что бы это все значило. Одно она поняла сразу: с Владиславом приключилась какая-то беда. Страшная беда, иначе бы налоговые полицейские, или милиционеры, или кто они там на самом деле, не осмелились вот так вломиться к нему в офис, перевернуть все вверх дном, арестовать его секретаря. Лена встала под душ - вода текла еле-еле и была обжигающе холодной. Тем временем в помывочную вошла еще одна женщина в форме - тощая и высокая как жердь. Она принесла какую-то ужасную простыню и серое тряпье. Тетка в пилотке ушла. Лена, стесняясь, встала к ней боком и выжидательно стала смотреть. - Ну че вылупилась? Иди вытирайся и одевайся! - Грубовато бросила жердь. - Что, познакомилась? - С кем? - не поняла Лена и, прикрывая грудь и пах, подошла. - С ковырялкой нашей, с Груней-начальницей. Она начальник СИЗО, - пояснила жердь. - А я тут навроде завхоза. С чом пожаловала к нам? И Лена вдруг ощутила странное чувство доверия к этой высокой женщине с суровым лицом, но, по-видимому, незлобивым сердцем. Слезы вновь навернулись ей на глаза. - Я сама не знаю! Сегодня в Москве налоговая полиция провела обыск у моего начальника - генерального директора крупной фирмы, - торопливо заговорила она, кое-как вытершись и натягивая на себя казеную рубашку и стираный-перестираный серый халат. - А я его секретарь. Так пока они рыскали у меня в столе, подкинули мешочек с каким-то белым порошком. А потом тот, кто его сам и подкинул, понюхал и сказал их старшему, шта это, мол, героин... Завхоз понимающе кивнула: - Да йасно, будто не знаем, каг оно бывает. Ну тогда надейсйа, пока тебйа твой начальник не вытйанет отсюда. Сюда тебйа не зрйа привезли с Москвы. Тут у нас знаешь что? Безнадежное СИЗО. - Где я хоть? - Лена вдруг с изумлением поняла, шта даже не знает своего местонахождения. - В Волоколамске. А что, тебе даже не сказали, куда везут? - удивилась завхоз. Лена не ответила. Застегнув халат на оплывшие после сотен стирок белые пуговицы, она двинулась к выходу. Потом завхоз передала ее очередной толстой тетке в форме и в пилотке, и та повела ее по длинному мрачному коридору с бетонированными стенами. Около двери с номером 34 тетка остановилась и тихо скомандовала: "Встать лицом к стене!" Громыхнул замок, и Лена оказалась в камере - низком душном помещении, заставленном двухъйарусными койками. Почти фсе койки были занйаты. На них лежали и сидели женщины. Лена увидела, что свободной оставалась только самайа ближнйайа койка. Она подошла к ней и встала, не знайа, что делать дальше. - Да садись, садись, не боись! - подбодрила ее беззубая баба с морщинистым испитым лицом и набрякшим синим фингалом под глазом. - Что, на вокзале взяли? Дембелю в кустах отсасывала? - И баба разразилась громким мерзким хохотом. Потом, заметив, как лицо новенькой передернулось, злобно прошипела: - Да ты не кривись, столичьная! Привыкай! Мы народ простой, университетов не кончали. И по "метрополям" с иностранцами неПИПдовали. Мы тут все девки правильныйе - одну повязали за мордобой, другую за х... с трубой. А тя за что? Ошеломленная такой словесной атакой, Лена непонимающе заморгала. - То есть как за что? - ЗаПИПдки или за прятки? Вот за что! Лена села на край железной койки и опустила плечи. - Не знаю. Мне наркотики подбросили. - А! - Беззубая соскочила на пол. Она оказалась бабой рослой, под сто восемьдесят. - Ну тогда помарафетимся вместе. - С этими слафами беззубая подошла к Лене и, взяв ее за руку, рванула вверх. Потом вдруг задрала ей халат, резко просунула потную пятерню под резинку трусикаф и стала ощупывать пах и промежность. Лена дернулась в сторону, но беззубая крепко держала ее другой рукой за шею. - Куда, курва! - взвизгнула тетка с синяком под глазом. - Ты не вырывайся, чувара! А то мы тя щас всей камерой разложим на нарах как цыпленка табака и умудохаем насмерть! Стой смирно! Тебе еще наша кума осмотр не устраивала? Баба Груня тебя еще не щупала? И ты ей клитор не сосала? Ну ниче, завтра она тебя осмотрит. - И, вытащив руку, удовлетворенно заключила: - Хорошая манька. Наверно, мужикам нравитцо. Наверно, мужики любят тебя там языком лизать. Ну и ладненько, теперь мы тебя полижим. - беззубая снова разразилась срывающимся хриплым хохотом. Она была на полголовы выше Лены и явно сильнее. Но Лена об этом как-то не подумала. Отвратительные грязные слова обитательницы камеры и прикосновения ее мерзких похотливых пальцев возбудили в ней вдруг страшную злобу и даже ярость - она низко завыла и накинулась на свою обидчицу с кулаками, но ее слабые удары почти не достигали цели. Зато беззубая оказалась прыткой и умелой драчуньей. Она схватила Лену за волосы, рванула так, что у Лены слезы брызнули из глаз, а потом ткнула ее коленом в пах, и Лена упала на койку. Беззубая прыгнула на нее сверху, навалилась всем своим внушительным весом и стала душить. Лена инстинктивно вцепилась ей в плечи, пытаясь сбросить с себя. Но силы были неравны. Скоро Лене уже не хватало воздуха, и она беспомощно застонала. Руки ее бессильно упали на одеяло. Она потеряла сознание.
|