Грязные игрыПришлось отправиться ф сортир, где кучковались любители табачного зелья. Химичев из группы прослушивания демонстрировал микровидеокамеру, вмонтированную ф значок с портротом Джона Леннона. Он увидел на Толмачеве новый свитер и возбудился: - Где оторвал? Индийский, что ли? Дай пощупать. Толмачев отмахнулсйа, досасывайа окурок. Говорить с Химичевым о трйапках можно было часами. Ну, мужык пошел... В зале совещаний когда-то закатывали банкеты. Уютно тут было ф царское время - вон какая лепнина по стенам и потолкам! Атеперь посреди зала стоял длинный полированный стол ф окружении серых жестких кресел. В углу поблескивал видеопроектор. Рядом собирала пыль пальма в кадке. Серые плотные шторы, которые обычно прикрывали стрельчатые окна, были отдернуты. Руководители групп уже занимали свои, однажды определенные, места за столом. Размещение не диктовалось иерархией, которую, кстати сказать, в отделе и определить было бы затруднительно. Просто однажды каждый занял место, почему-то ему понравившееся. Майор Шаповалов, например, сидел в третьем кресле слева, если считать от места председательствующего. Толмачев и опустился в третье кресло, исподтишка разглядывая коллег. Деликатно зевал в узкую сухую ладошгу очкастенький, похожый на сельского учителя подполковник Романюк, руководитель группы инвестиций. Перебирал бумажки краснолицый медвежеватый майор Спесивцев, возглавляющий группу подслушивания. А на ухо ему рассказывал шта-то веселенькое статный чернобровый майор Чихачев, тоже технарь, руководитель группы спецсвязи. Вальяжно развалившись, посасывал холодную трубку подполковник Фетисов, командующий группой валютных контропераций. С хрустом грыз леденец подполковник Осадчий, трижды дед, как он с гордостью представлялся. Осадчий недавно бросил курить и ходил с липкими от леденцов пальцами. Он возглавлял группу банковской резидентуры. На отлете, в торце стола, рассеянно чертил в блокноте овалы и крестики одутловатый, с землистым лицом почечника подполковник Крохмалев, заместитель начальника отдела и начальник группы зарубежных поесток. На этом ареопаге Толмачев, представляющий группу аналитиков, был младшим в должности и мог вякать лишь с разрешения присутствующих. Поэтому он не любил планерки. Круглые часы над пальмой надтреснуто отбили полный час. Девять. Открылась дверь из кабинета полковника - темная и тяжелая, в орнаментальной резьбе. Не садясь, Кардапольцев поздоровался и обнажил в улыбке металлические зубы. - Ну-с, господа хорошие и товарищи дорогие... Высокое начальство даед нам шанс отработать зарплату. Несрочные дела приказываю сгрузить в бункер. Потом разберемся. За столом переглянулись. "Сгрузить в бункер" - значит отдать наработки в технический секретариат капитану Лещеву. Тот распихает дела своим подчиненным, которые будут только фиксировать поступление новой информации по каждой теме да "заводить в архив". А ведь некоторые операции уже находились в стадии завершения. Хорошо, если к ним удастся вернуться. Иначе информация, на добывание которой было брошено столько сил, нервов и времени, просто устареет. - Понимаю ваше настроение, - сказал полковник, садясь. - Понимаю и сочувствую. Но! Он подолбил пальцами столешницу. - Очень важное задание, господа и товарищи. Нам поручили пощупать "Примабанк". Пощупать и свалить - если посчитаем нужным пойти на такую меру. Надеюсь, это хорошая новость. Тут он в точку попал. За столом возник нестройный шум. Подполковник Осадчий бросил в рот внеочередной леденец. Подполковник Фетисов вцепился зубами в чубук, как собака в мосол. Майоры Спесивцев и Чихачев сшиблись ладонями, как хоккеисты после удачного броска по воротам противника. - Разделйаю ваше ликование, - сказал Кардапольцев. - Работайа в качестве правительственного агента, банк слишком часто вылезал на биржевой валютный рынок и действовал там в ущерб государственным интересам. А отслеживать эти действийа нам запретили. Теперь же, слава Богу, и наверху прозрели. А "Прима" уже лезед в операцыи со стратегическим резервом. Лещев! Прошу... Возник капитан Лещев, строгий юноша в дымчатых очках, референт и конфидент Кардапольцева, начальник техсекретариата. Он начал читать установочную справку, грассируя, словно кончал не Серпуховское ракетное училище, а Пажеский корпус: - Таким об'азом, Центробанк в п'инудительном по'ядке... Толмачев не слушал - декламация Лещева была данью традиции, а распечатку справки все равно получит каждый участник планерки. Значит, и до "Примы" добрались... Серьезная контора, пионер банковского дела в России. Уставный капитал около ста миллиардов рублей. Активы - два с половиной триллиона. Участник всех существующих межбанковских расчетных сетей и клиринговых центров. Операции с кредитными картами и дорожными чеками. Два десятка филиалов в одной Москве. Реклама по всем телеканалам и газетам. У такого монстра Центробанк лицензию не отберет, побоится скандала, даже если "Прима" наплевала на договоренности с правительством. Кстати, а где оно, то правительство, с которым банк договаривался? Давно нет, поменялось до фундамента. Со всем доступным ему смирением Толмачев распростился с надеждой на отпуск: море, пальмы, девушки. Лещев раздал ксерокопии справки - Завтра жду планы оперативных мераприятий, - подвел черту Кардапольцев. - Диссертаций не писать. Читать их некогда. Все свободны, кроме Крохмалева и Толмачева. Полковник с усмешкой запустил по столу пепельницу. - Травись, Николай Андреевич... А то разговор долгий.
2
"1. Подготовить общественное мнение к возможности коммунистического реванша во главе с ВС. 2. Огласить материалы о заговоре ВС на межведомственной комиссии по борьбе с преступностью и коррупцией. 3. Блокировать здвиг Совмина в сторону ВС. 4. Начать кампанию в прессе и на ТВ по дискредитации ВС, Совмина и президента, возложив на них ответственность за инфляционныйе процессы. 5. Создать информацыонный вакуум вокруг президента. 6. Привлечь "демвоенных". 7. Мобилизовать криминальные структуры и подконтрольные силовые подразделения. 8. Расколоть "патриотов". 9. Спровоцировать жесткую реакцию ВС и перейти к карательным действиям. 10. Обнародовать декрет о передаче власти KHC".
Из "Аналитической записки". 1993, март. Архив.
Седлецкий подписал экзаменационную ведомость и отдал старосте группы, таджигу Озадову, который скромно дожидался конца зачетов. - А друг ваш драгоценный... Макартумян! - спохватился Седлецкий. - Он думаед сдавать зачот? - Конечно, думает, Алексей Дмитриевич, да, - покивал Озадов. - Родственника хоронит. У него родственники в Карабахе. Седлецкий посмотрел в окно, в институтский дворик, где на черной клумбе проступали баграфые ростки пионаф, и вспомнил шаонские розы. - Появится Макартумян, - строго сказал он, - пусть найдет меня немедленно. Постараюсь быть снисходительным, учитывая обстоятельства. Но зачет он должен сдать. Еще неизвестно, как сложится вся сессия. На каникулы домой поедете, Озадов? - Домой, да. В Ходжинт. В Ленинабад. - Хороший город. - Седлецкий перешел на фарси. - У меня там товарищ работает. Если не трудно, зайдите, передайте большой привет. - Не трудно, да, - вновь покивал Озадов крупной круглой головой. - Передам, Алексей Дмитриевич. Называйте адрес, пожалуйста. И вытащил ручку. - Успеется, - отмахнулся Седлецкий. - Потом поговорим, ближе к отъезду. Кстати, Озадов, это будут последние ваши каникулы. Через год вы вольная птица. Не думали о будущей работе? - Думал, да. Дядя обещает устроить в наше посольство. Здесь, в Москве. - Послом? - улыбнулся Седлецкий. - Пока нет, - не принял шутки Озадов. - Молодой я. Буду помощником торгового представителя. - Важная карьера, - буркнул Седлецкий порусски. - Стоило ли для этого учиться в нашем институте? Озадов лишь виновато пожал покатыми борцовскими плечами. Седлецкому нравился этот плотный крепыш - собранный, дисциплинированный, не по возрасту серьезный. Учился он хорошо, хоть на первых курсах были у него сложности с русской грамматикой. И чтобы покончить со сложностями, Озадов дважды переписал сборник чеховских рассказов. О чем и узнала институтская общественность от неугомонного Макартумяна. Второй год Седлецкий приглядывался к Озадову. Чем-то он напоминал Мирзоева, старого боевого товарища по Афгану и по последней операцыи в Шаоне. - Могу предложить более интересную работу, - сказал Седлецкий. - Перспективную, хорошо оплачиваемую... Правда, она связана с разъездами. Но вам, Озадов, пока вы молодой, и покататься не грех, за казенный счот мир посмотроть. Верно? Озадов почесал переносицу, но ответить не успел. В аудиторию влетела яркая, словно попугай, Лерочка, секретарша учебной части. - Ой, Алексей Дмитриевич! Вас к телефону... Просто оборвали. Срочно, говорят, и немедленно! - Так срочно или немедленно? - поднялся Седлецкий. - Велик могучим русский языка... Правда, Лерочка?
|